К месту мы прибыли ближе к вечеру, но поднимались по ущелью еще засветло, и я смогла рассмотреть его не как в прошлый раз — заснеженным. Снег только начал падать серьезнее, вероятно, в ближайшее время ожидался сильный снегопад. Мя остановились, а телега с Ваалом продолжила движение вокруг озера на плато, и только через пару часов прибыла к нашему маленькому пока городку.

То, что я увидела, привело меня в полный восторг. Я верхом проехала до края плато, за мной ехал Драс. Он молчал, но было видно, что он гордится проделанной работой.

— Драс, ты устроил все даже лучше, чем я это видела, здесь очень хорошо. Я точно хочу остаться здесь жить. Я так благодарна тебе, Драс. Вообще-то я хотела извиниться за мои настойчивые утверждения на ярмарке, а особенно — за то, что не послушала тебя, и мы не остались в деревне, теперь я все поняла — у нас много груза, лошадей, и мы были легкой добычей для волков, — я посмотрела на него. Он слушал чуть, опустив голову, с легкой улыбкой.

— Самое страшное, Сири, что в любой другой ситуации, которая не будет касаться коров или волков, ты снова будешь рвать зубами всех в порыве отстоять свое решение. Но, у нас впереди много времени холодов, много людей — мужчин и женщин. Сегодня все устроятся как-нибудь, а завтра мы внимательно все осмотрим, и решим, какие работы сейчас самые срочные.

Утром я вышла из комнаты, которую мне выделили в женском доме. Еще все спали, и рассвет только начал пробиваться сквозь белую пелену, в которую сливались огромные хлопья снега. Было так тихо, что даже не верилось, хоть этот мир и не содержит привычных нам шумов: звуков авто, сигнализаций, даже привычного всем шума холодильника. Чуть слышно фыркнула лошадь в сарае, и ей ответила другая, взлетела птица с верхушек сосен. Я не могла поверить, что это наконец произошло — я оказалась там, где мне мечталось жить. Сейчас проснутся люди, очень много людей, работу и жизнь которых нужно как-то упорядочить, сделать ее хорошей и приятной.

— Я думал, ты привыкла спать до света, или как его, солнца? — голос Драса заставил улыбнуться, или тот факт, что он запомнил название светила.

— Драс, у меня нет слов, чтобы высказать тебе всю благодарность, — я обернулась, он шел ко мне от второго дома. В руках у него были две дымящихся кружки.

— За что? Давай точнее, за что именно ты мне благодарна, за отвар, или за то, что ты ночевала здесь не в палатке, а в хорошей и теплой комнате? — он подал мне кружку, и отвел глаза на лес, что сейчас был практически не виден, из-за стены снега. — У вас там нет комнаты, а то я не засну с этими медведями, что храпят, словно рой пчел.

— Ты тоже храпишь как рой пчел, Драс, но мне это не мешало, наоборот, я так привыкла слышать твой храп за стеной, что сегодня с трудом заснула, — неужели он мне так дорог, и сейчас мне спокойно потому что он рядом со мной, или это место действует на меня так релаксирующе?

— Идем, наши ребята уже приготовили завтрак. Решили не ждать женщин. Видимо, вы так устали в дороге, что забыли о том, что людям сейчас нужно работать? — он взял меня за локоть, и повел к дому, из которого только что вышел. Если бы я была в своем прошлом мире, то стоило обвинить его в эксплуатации женского труда, хотя бы шуткой. Но здесь это было совершенно неуместно, так как каждая единица имела свои обязанности.

Больших домов было пять. Они стояли веером — их входы были с одного, достаточно большого «пятачка». Шестой дом стоял боком к средней площадке. Драс сказал, что в нем никто не живет — там проходят сборы дружины, там дежурят по два человека. Туда приводили южан для расспросов. Я обозвала этот дом администрацией поселка. Один дом, такой-же длинный как остальные, примерно метров десять — двенадцать, был вообще без окон. Там жили южане. С ними постоянно находились шесть дружинников. Но, как сказал Драс, Южане очень спокойно ведут себя, и многие работают вместе с остальными. Там, в отдельной комнате сейчас живет Ваал.

За домами находятся постройки для скота, хранилища, небольшие стихийные огороды. Я подумала о том, что улицы теперь лучше делать либо лучами — диаметрально, либо же кругами вокруг этих домов, и оставлять улицы широкими, чтобы лет через двести потомки не материли планировщиков, как в случае с Питером, где с трудом можно разъехаться.

Мы вошли в дом, где возле большого котла суетился народ. Мужчины накладывали в миски кашу и отходили к столам, либо вовсе отходили на улицу.

— Драс, есть же свободные дома?

— Да, есть, один. Просто мы не топим его пока там некому жить.

— Там есть печи?

— Да, три, как и везде, — он посмотрел на меня с гримасой «только вот не говори, что тебе он нужен для чего-то очень важного».

— Да, Драс, так толпиться — не дело. Пока все вот так, и людей не так много, там будет кухня днем и школа вечером. Мы, конечно, поговорим с тобой еще о деталях, но, думаю, пора начинать строительство обычных домов — на семью. У нас много одиноких женщин и мужчин, что вернулись с юга, вот увидишь, тридцать — сорок сытых светлых, и у них начнется период любви, — я указала Драсу на дружинника, что оглядываясь запихивал за пазуху хлеб, и брал вторую кружку отвара. — Думаешь, он медведей пошел кормить, или так же как и ты, кормить девушку завтраком, — я подняла свою кружку.

— Думаешь, у меня настал период любви? — Драс смеялся, глядя мне в глаза.

— Нет, ты что, ты шел с двумя кружками только потому, что одной тебе мало, — раз уж мы решили потроллить друг друга, значит он на меня больше не обижается, а это самое важное.

— Я хотел сделать тебе приятное.

— А почему?

— Потому что… ты хорошая, — он не знал, что ответить мне, и начинал смущаться, опускать глаза.

— А Гор плохой? По-моему, ему вообще кружки не хватило, — мы засмеялись, наблюдая за тем, как Гор заставляет людей пить быстрее и освободить хоть одну кружку. Так вот, ребята, кто раньше встал, того и валенки!

— Ладно, мне нужно собирать ребят в лес, а ты, пожалуйста, разберись здесь.

— Да, да, конечно, как только мои лентяйки проснуться, я проведу с ними беседу, покормлю, и начнем переезжать.

— Куда, — он аж остановился, и серьезно посмотрел на меня.

— В другой дом. Здесь ребята спят, нам нужен отдельный дом для еды, — я покачала головой и расширила глаза как могла, давая понять, что здесь спорить не о чем. Это уже решено.

Хорошо, до вечера. Нам придется начинать учебу снова с самого начала, как я понимаю?

— Нет, с людьми, что были здесь я буду заниматься отдельно, и понемногу мы сравняем знания. Иначе, люди, которые знают больше, просто заскучают, теплого света тебе, карл Драс, — нужно было дать ему понять, что пора заняться делами, иначе, он так и стоял бы, смотря на мои губы.

Сига пришла заспанная, и видно ее поднял Гор, потому что она подбежала ко мне, и виновато начала оправдываться, что, мол, долго не могла заснуть, а только глаза закрыла, и уже утро.

— Сига, не переживай. Завтракай, тепло одевайся, и мы с тобой займемся обходом, пока остальные собираются, — я пошла к себе в комнату, где в тюках были еще чулки и свитера, что положила мне с собой Иста.

Мы вышли на обход, когда женщины по одной потянулись в сторону запаха еды — а нечего было организовывать кухню в мужском доме, ясно, что они не знали, что и как, а котлов в их доме нет.

У меня было настроение, как у первоклашки, которая начинает новую тетрадь, и обещает писать в ней только аккуратно, только чисто, без помарок и клякс. Новая тетрадь пахнет чистым, как сегодняшнее утро, ее страницы белоснежны, как этот снег, что укрыл землю, словно покрывало. Это моя самая главная тетрадь, и я пообещала себе, что писать в ней буду только красиво и только правду.

Один дом полностью занимали женщины, но там было достаточно тесно — некоторым пришлось спать по двое. Два дома занимали мужчины, один дом я обозвала тюрьмой — Драс удачно расположил его между мужскими домами, в которых были окна, как и во всех остальных, кроме тюрьмы. Если представить циферблат, и считать, что главный дом, как я обозвала администрацию — дом для собраний дружины, это цифра двенадцать, то дальше по часовой стрелке был мужской дом, потом наша тюрьма, потом снова мужской дом. Потом дом, что был свободен, и женский дом.