— Все будет хорошо, Бран, в любом случае — со мной, или без меня, следуй нашему плану, — он не стал отвечать мне, просто отвернулся от меня, и сел в лодку.

Я поднялась домой, легла в постель, но сна не было. Ждать больше нельзя — начинается сезон штормов, который мы ждали так долго

— Если тебе не терпится обручиться, Сири, мы можем сделать это раньше, — Улааль поцеловал мою руку, когда я явилась в замок неожиданно для всех.

— Простите, правитель, я должна сообщить, что начинается сезон штормов. И я хочу, чтобы все оценили судно. А кроме прочего, нужно устроить праздник. Люди должны гордиться тем, что создается на их земле, а не бояться постоянно того, что им могут перекрыть доступ ко всему, что раньше они получали с земли и воды, — пусть его мозг сейчас обработает всю эту информацию, и моя просьба покажется ему цветами в пучине негатива.

— Когда ты будешь моей женой, ты, скорее всего, будешь врываться в мою комнату, пнув ее ногой, да, Сири? — он смеялся, и смеялся так красиво, что мне хотелось подойти и прикоснуться кончиком пальцев к его губам. Я палилась как школьница, расплываясь в своем собственном нежном взгляде.

— Нет, правитель, это очень важно для меня… и для всех людей, у них нет поводов для радости. Они должны видеть, что наконец, суда не будут уходить и умирать в волнах.

— Ты хочешь устроить показательный выход судна из гавани в шторм? Подвергнуть всех людей опасности? — он смотрел на меня как на сумасшедшую.

— Я хотела говорить с одрусом Ваалом, ну, раз уж судьба предоставила мне возможность говорить на прямую с вами, правитель…

— Да, конечно, Сири, ты решила идти прямо по головам ради своего детища, — он продолжал смеяться надо мной.

— Правитель, корабел уверен в этом судне, я уверена в нем, люди, которые его строили, готовы опробовать его и доказать, что оно безопасно, нужно проверить его, и строить только такие лапахи, — я подбежала к карте, где среди моря был прорисован остров, на который она считала раньше большой южной землей. — Вокруг нас вода, и я знаю, что вы тоже хотите расширить свои знания.

— Да, я хочу, но я делаю это более терпеливо, — он подошел ко мне показал на южную часть берега. — Здесь нет хорошего берега для спуска судов, и нам придется выходить всегда с северной части, но там, дальше, могут быть еще более богатые земли, ты права, Сири. Я не могу понять одного — зачем тебе нужен этот праздник, это доказательство того, что судно выдержит, зачем сразу кидать его в шторм?

— Правитель, я хочу быть честной с вами — люди не довольны тем, как живут сейчас, они считают, что вы забыли о своих обязанностях, они считают, что вы перестали слышать богов, и они наказывают всех тем, что суда терпят крушения. Если они увидят, что лапах вышел в шторм, и вернулся целым и невредимым, они начнут верить вам, начнут верить, что боги воды перестали злиться на вас, — это было последним козырем в моем рукаве, я планировала этот разговор иначе, потому что он должен был состояться с Ваалом.

Улааль долго молчал. Присев в кресло, он налил нам кофе. Открылась дверь, и вошла служанка с подносом. Там был белый хлеб и мед.

Она полила белые кусочки свежим, прозрачным медом, и подала тарелку Улаалю. Я заметила с какой благодарностью он принял тарелку, и принялся уплетать один кусок за другим. Сластена, я тут распинаюсь, доказываю важность того, что предлагаю, а он сидит и просто наслаждается медом!

— Это свежий, только выжатый мед. Он дикий, ты знаешь, что дикий мед вкуснее, чем тот, что приносят прирученные пчелы? — похоже, он решил уйти от разговора, и перейти к сладкому, показывая, что ему больше не интересно.

Я подошла, села в кресло. Служанка положила несколько кусочков хлеба на тарелку и полила медом прямо из стеклянной миски. Она подала мне тарелку, и я решила выждать время и закончить этот разговор. Если не получится, корабль придется просто угнать. Ночью в любую погоду, но нас будут догонять, и нам придется обороняться. Но наш Вер больше и медленнее, чем их лапахи, и это значит, что они смогут обогнать нас. И тогда всех ждет смерть.

— Сири, как вам мед? Вы видите, что в нем есть даже пчелы, они еще живы. И знаете, если не заметить, она ужалит прямо в язык. — он жевал и говорил с интонацией высокой важности этой пчелиной темы.

— Очень вкусный, согласна, что вкуснее, чем домашний, — я жевала и пыталась расслабиться, дать ему время, и себе, чтобы найти новые доводы. Он проследил, как вышла из комнаты служанка.

— Знаешь, ты очень опасна, но в то же время ты нестерпимо права, как этот мед. Откуда ты знаешь о том, что говорят и что думают люди? — он не отрывался от кусочка, и собирал им мед, что стекал на тарелку.

— Все это время я ходила не только на верфь, я ходила в деревню, и узнала, что люди живут в голоде возле моря, в котором полно рыбы. Они живут без овощей, хотя вокруг множество земель, которые они могут возделывать. Служанкам приходится выходить замуж за охранников, которых они ненавидят, а самое страшное — у родителей, что не могут содержать своих детей, их просто отнимают. И отдают в семьи с деньгами, уверив, что их родители рады от них избавиться. Если вы считаете их темными, то знайте, что именно эта темнота, которая на самом деле не темнота, а их вера в богов, держит народ от того, чтобы прийти с факелами к стенам замка, — сейчас мне могло прилететь, в лучшем случае, хлебом с медом.

В комнате повисла тишина, но посмотрев на правителя, я увидела все ту же картину — он спокойно ел. Может быть, я зря пришла сюда сама без приглашения, перепрыгнула через голову, ведь можно было решить этот вопрос с Ваалом. И сейчас я сижу здесь, и смотрю на жующего мужчину, который через несколько дней станет моим мужем, если до этого момента не отправит в тюрьму за хамство.

— Хотите, мы сейчас вместе проедем на верфь, и все обсудим там?

— Да, хочу, — женщина во мне была несчастна, понимая, что пользуется сейчас тем, что мужчина доверился ей, а она предает его доверие. Он был слишком доверчивым. И слишком красивым.

На верфи было ветрено. Лето переходило в осень неторопливо — еще долго будет тепло, но будут такие вот дни, когда море приносит слишком сырой воздух. Если присмотреться, мелкие капельки наполняли все вокруг. Еще пара дней, и море будет обрушивать на скалы могучие волны. Вечером море немного утихает чтобы с первыми лучами света начать свой бой снова.

-------------------------

— Нужно ночью выйти из относительно спокойной гавани, пока волны не такие, как днем. Факелы на судне будет видно с берега, а как рассветет и начнется шторм, все увидят лапах, который вдали, практически на горизонте, уходит под волны, и вновь поднимается над ними. Главное — отойти от берега, чтобы судно не выкинуло на скалы. Как только закончится шторм, они вернутся в гавань, — мы вышли из кареты и шли к краю горы, где обычно встречались с правителем по утрам.

— Сири, может просто собрать поход на север, и в пути проверить лапах, — правитель не сдавался, и сузив глаза всматривался в горизонт, где волны поднимались все выше.

— Если еще раз лапах уйдет и не вернется, ваше время как правителя закончится. У людей нет больше доверия к вам, правитель, — шансы на официальный выход корабля были все ниже и ниже.

— И после этого ты перестанешь ходить на верфь, и займешься со мной делами? — он улыбался мне, хотя, думаю, понимал, что эта уступка станет для меня капканом.

— Да, я буду делать все, как вы скажете, — я не верила, что все получилось, все наконец получилось! С трудом сдержалась, чтобы не прыгнуть к нему на шею и не обнять.

— Идем в карету, очень холодно. Завтра утром Ваал предоставит все, что нужно для праздника. Сегодня объявят о нем. Вы успеете сделать это завтра вечером — таких волн тебе достаточно? — это был королевский подарок, и мне было стыдно за свой поступок, за свое предательство.

— Спасибо, правитель, — я смотрела на него, и не знала, как мне быть. Завтра вечером всем нужно быть на корабле. Уже все продумано, люди ждут, а моя душа сейчас висела на волоске.