Капитан мрачно усмехается и закуривает новую сигарету.

—Дай-то бог. Удачи вам, сэр. Хотя я в это не верю.

—Дальше мы пойдём в энергоцентр. Прикажите своим людям выпустить нас беспрепятственно.

Вполне понятно, что Джордж получил от нас инструкции, совершенно противоположные тому, о чем мы только что говорили с капитаном полиции. Держаться до конца и принимать людей, которые будут отходить сюда с других объектов. Я еще раз убеждаюсь, что с самого начала не ошибся в этом человеке. Условия, в которых он оказался с рождения, не дали развиться его талантам незаурядного организатора и военачальника. Он очень толково расставил своих людей и понёс минимальные потери. В отличие от Иеремии, у него в запасе осталось еще две трети неизрасходованных патронов. В банке — идеальный порядок. Все помещения — под охраной. Открыты только ресторан и бар, но пьяных не видно. Дисциплину Джордж поддерживает железной рукой.

Из банка мы с Анатолием отправляемся в энергоцентр. Он оцеплен ротой национальных гвардейцев. Выслушав ту же сказку о переговорах, немолодой утомлённый лейтенант молча кивает и пропускает нас. Я договариваюсь с ним, что он пропустит так же Дмитрия с Сергеем и выпустит нас через оцепление спустя три часа. Лейтенант всё так же молча кивает. Он, видимо, тоже смотрел или слушал «политическую дискуссию», сделал свои выводы, и сейчас ему уже на всё плевать.

У Петра на энергоцентре, как и следовало ожидать, полный порядок. Сразу видно, что здесь командует профессиональный военный. Среди даунов я вижу уже знакомого мне Тома. Пётр неплохо о нём отзывается. Значит, за тыл, когда мы уйдём на крышу мегаполиса, можно не беспокоиться.

Почти сразу же появляется Дмитрий. Он докладывает, что объект уже заминирован, и дауны, оставшиеся там, получили приказ: при отступлении всё уничтожить. Дмитрий добавляет, что многие из командиров групп заверили его, что отступать они не намерены и уничтожат объекты вместе с собой, когда возникнет угроза их захвата.

Вместе с Петром мы минируем энергоцентр и объясняем Тому, как взорвать здание при отступлении к банку. Том зловеще улыбается.

—Пусть господа каратели приходят сюда, и побольше. Я похороню их здесь вместе с собой.

—Нет, Том. Такие люди, как ты, Джордж, Соломон, Иеремия, нужны в даунтауне. Ведь сегодняшним днём всё не кончится. Борьба впереди. А кто будет ею руководить, если вы все положите здесь свои головы? У вас уже есть опыт, вы многому научились.

Уже смеркается, когда приходит Сергей с моим пулемётом и тремя «мухами». Один гранатомёт я оставляю ему, а два других отдаю Петру и Анатолию. Пора идти на крышу. Едва мы поднимаемся наверх, как пол под нами вздрагивает от взрывов. Это сработали группы, посланные для уничтожения грузовых подъёмников. Теперь остался только один — тот, на котором мы сюда поднялись. Через этот же подъёмник мы будем отступать к банку, когда заставим карателей развернуться для боя.

Места засады, сектора обстрела и пути отхода выбраны нами заранее. Мы быстро размещаемся и готовим к бою оружие. Теперь остаётся дождаться карателей. Ждать — самое тяжелое занятие в такой ситуации. Я знаю немало случаев, когда именно отсутствие выдержки ставило подобные операции не только на грань срыва, но и проваливало их. За Петра с Анатолием я не беспокоюсь. А вот у Сергея с Дмитрием нервы могут и не выдержать. Поэтому Сергея я размещаю в десяти метрах от себя, а Дмитрию отвожу место рядом с Петром.

Мы с Сергеем расположились на плоской крыше какого-то здания, возвышающегося над уровнем верхнего яруса почти на десять метров. Крыша хаотично утыкана цилиндрическими выступами высотой до полуметра. По периметру идут такие же выступы. Они опоясывают крышу наподобие зубцов крепостной стены. Очень удобно. Мы всё видим, а нас никто не видит.

Пристраиваюсь между двумя зубцами. Через «бойницу» хорошо просматривается весьма обширный сектор. С этой стороны каратели не сумеют появиться незаметно. Надо полагать, что и мужики наши не проспят их появления. Остаётся только дождаться. Такое ожидание — нелёгкое испытание для человека с богатым воображением и нетренированными нервами. Проходит полтора часа, и нервишки дают о себе знать. Сзади неслышно подходит Сергей. Неслышно для него, но не для меня. Не оборачиваясь, спрашиваю:

—В чем дело, Серёжа? Что-то случилось?

—Ничего не случилось, Андрей Николаевич. А может быть, мы зря их здесь ждём? Вдруг они не прилетят вообще?

—Прилетят, прилетят. Мирбах не зря вторые сутки с офицерами Корпуса якшается. У него после нашей трансляции просто не остаётся других вариантов.

—А может быть, пока мы их здесь ждём, они входят в город снизу?

—Отпадает. Мы, Сергей, не оставили им другого пути в город, кроме как отсюда.

—Тогда почему же их до сих пор нет?

—А ты сбегай к ним и спроси: чего они тянут? У нас, к сожалению, в их штабе разведка не налажена. Потому и ждём. Понадобится, всю ночь здесь просидим. Не исключено, что они появятся именно на рассвете. Это — самое удобное время. Не исключено и то, что они подлетают именно сейчас и именно со стороны твоего сектора.

Сергей понимает мой намёк и исчезает в темноте. А тьма уже сгустилась настолько, что появление дирижаблей мы сможем засечь только по тому, как они будут затмевать звёзды. И луны, как на грех, нет. Пожалуй, это — самое удобное для атаки время. Будь я на месте командования Корпуса, атаковал бы прямо сейчас. И что они тянут? Вот и ты, Андрей Николаевич, начинаешь проявлять признаки нетерпения, распускаешь нервы. А зря. Давай рассуждать логически, как рассуждает командование Корпуса. Дауны весь день грабили город. Сейчас они пьянствуют и торжествуют. Под утро они свалятся. А те, кто свалился раньше, проснутся со страшным похмельем. Дисциплины у них никакой нет, поэтому охранение они наверняка не выставили. Атакуем ближе к утру, когда это быдло не будет в состоянии оказать серьёзного сопротивления. Зачем нам лишние потери?

Всматриваться в темноту до боли в глазах не имеет смысла. Того и гляди, начнёт мерещиться какая-нибудь чертовщина, и, не дай Время, откроешь стрельбу по безобидному облачку. Проходит еще час, и небо начинает бледнеть. И, словно дождавшись этого момента, в поле моего зрения вползает тёмная сигара дирижабля. Он еще далеко. Опускаю на глаза щиток дальномера. Два с лишним километра.

Дирижабль медленно приближается. А как ему еще приближаться? Это же не самолёт, в конце концов. Еще один, и еще, и еще. Всего я насчитываю двенадцать штук. Не многовато ли будет? Когда головной дирижабль приближается на пятьсот метров, я аккуратно ловлю на мушку пулемёта его сигару. Интересно, чем заполнены баллоны: водородом или гелием? Длинная очередь прошивает сигару от носа до хвоста. Конечно, гелий. Глупо было даже надеяться. Переношу прицел ниже и бью такой же длинной очередью по гондоле. Мне хорошо видно, как трассы тонут в её корпусе. Вряд ли он бронированный.

Сзади подбегает Сергей.

—Ты почему здесь?

—А с моей стороны всё пусто. Они все здесь.

—Время с тобой, оставайся. Только не жги зря патроны, они еще далеко.

Посылаю еще одну очередь по гондоле дирижабля. И тут в слитный грохот пулемёта, разбавляемый звоном выбрасываемых гильз, вплетается новый звук. Впечатление такое, что нас забрасывают гранатами. Гремят частые взрывы, свистят над головой и скрежещут по камню осколки. В носовой части гондолы пляшет огонёк. По нам бьёт скорострельная малокалиберная пушка.

Вот этого я, признаюсь, не ожидал. Я рассчитывал на пулемёты, пусть даже крупнокалиберные. Но никак не на пушки. Тут даже точность не важна. Пока нас спасает то, что снаряды рвутся позади нас, и основная часть осколков задерживается тумбами.

—Серёга! «Муха» с тобой? Делай его! Попадёшь?