Безусловно, сама идея о походе в Лимб вызывала изрядную долю скепсиса. Я бывал в действительно паршивых местах. В затопленных городах, павших от нашествия фоморов или сгинувших из-за аварий, в тайных лабораториях и пещерах предков, пробирался на погибшие корабли. Сражался с тварями, поселившимися там после ухода или гибели людей, обходил ловушки, морочился с артефактами теургов, тонул, задыхался, горел… Но насчет проникновения в закрытый район иллюзий не питал. Тьма есть тьма. И обмануть, а тем более победить ее крайне трудно, практически невозможно. К тому же вызывало опасение инкогнито заказчика и связанные с этим риски влипнуть в какую-нибудь неприятную историю.

Однако я пока не видел иной возможности быстро заработать такую кучу денег. Коул найдет новый заказ, но время будет упущено, придется выпрашивать аванс, мотаться по окраинам известных вод в поисках путеводных ниточек, и неизвестно, улыбнется ли удача.

К тому же мой кораблик только через пару недель вернется из рейса. Просто сидеть и ждать? Ну нет.

Это вызов. Авантюрист во мне дрожал от возбуждения, сражался с голосом разума. Победить пока не мог, но заражал сомнениями.

Как бы то ни было, я убедил себя, что поискать зацепки не составит труда. К тому же до вечера все равно никаких дел не намечалось. И потому, постояв у люка, украшенного литыми фигурками книг и свитков, рыб и мифических драконов, я медленно поднял руку и нажал на большую кнопку на стене.

В ответ раздалось шипение, толстая стальная плита неторопливо поползла вверх, свет фонарей озарил пространство небольшого шлюза.

Шлюз оказался тесным, человек на десять. И хотя процесс фильтрации проходил относительно быстро, при большом наплыве народа посетить библиотеку было бы проблемно. Очевидно, потому и сделали два отсека. Для входа и для выхода.

Загорелся желтый огонек на потолке. Давление почти не изменилось, но я почувствовал, что воздух стал гораздо суше. К извечному запаху соли и йода прибавилось послевкусие кожи и бумаги, ароматной пыли, образующейся лишь в таких вот святилищах знаний.

Через минуту вторая дверь ушла вверх, и я очутился посреди просторного холла, озаренного теплым светом немногочисленных ламп. Серые ковры, истоптанные множеством ног, несколько старых диванов и кресел, зеленое сукно на столах и темный металл поручней декоративных ограждений, длинных шкафов. На стенах репродукции старых картин с пейзажами, чьими-то портретами, черно-белые фотокарточки отдельных достопримечательностей Тары.

Здесь по-настоящему уютно, тепло и сухо, очень тихо: ни голосов, ни звука шагов. Лишь сонно тикали часы да воздух слегка шуршал в вентиляции. При посещении библиотек у меня непременно возникало чувство, что я вхожу в некий храм. Вот и теперь по спине забегали мурашки, засосало под ложечкой. Но ощущения приятные, и я невольно замер посреди помещения.

– Чем могу быть полезна?

Сотрудницу библиотеки я почувствовал до того, как открылась вторая дверь. Но заметил лишь сейчас, когда она отложила вязание, встала с кресла и подошла к длинной стойке, озаренной светом лампы. Высокая женщина лет сорока на вид, в узкой юбке и блузке, с мышиного цвета волосами, стянутыми на затылке в тугой узел, на лице выделялись очки в массивной роговой оправе. Воплощенный стереотип, и, должно быть, она специально создавала такой образ, чтоб получать странное удовольствие от реакции посетителей.

– Кгх-м… простите, не заметил вас, – смущенно произнес я. – Хотелось бы поискать несколько книг.

– Достойное желание, – ответила она и посмотрела на меня поверх дужки очков, оценивающе и скептически. – Но подкреплено ли разрешением?..

Покопавшись во внутреннем кармане, я выложил на стол нужные удостоверения. И пока женщина неторопливо изучала записи и фотографии, осмотрелся, изучая интерьер.

В последний раз я заходил сюда три года назад, но за минувший период не изменилось ровным счетом ничего. Даже пыль лежала на тех же местах. Я словно попал в закрытое пространство, неподвластное времени. И это добавляло библиотеке больше очарования.

– Как-то пустынно в кампусе, – заметил я невзначай.

– Самайн, – пояснила библиотекарь. – Студенты на каникулах. Преподаватели тоже разбежались. Но скоро здесь опять будет не протолкнуться.

– Прибывает какая-то знаменитость?

– Сразу две. Нас почтят присутствием Сиридин Уайт и Хенли Стюарт.

– Стюарт? Тот самый?! Отлученный?

– Да. Запланировано пять лекций о природе Вестников. И в нагрузку почти наверняка будет несколько громких скандалов с Церковью. Но ректорат решился пригласить, так как Хенли весьма популярен, пиар университету не помешает. Пусть и черный.

Женщина кисло улыбнулась, я понимающе кивнул в ответ.

– А Уайт? Насколько знаю, тоже знаменитый ученый. Историк, физик, биолог.

– Сиридин прибудет по договору обмена, – сказала она. – Ажиотажа, как со Стюартом, не будет, но студентов станет больше. Надеюсь, кампус выдержит такой наплыв.

Пожалуй, опасения не были пустыми. В отличие от учебных заведений дальних, в университете правили старые традиции. Жесткой привязки к какому-то определенному городу как таковой не существовало. Ни для студентов, ни для преподавателей. И если первые хотели получать знания у какого-то конкретного человека или в определенном месте, то перебирались в другой полис, где их принимали и допускали на лекции так же легко, как и в родном поселении. За соответствующую плату, само собой.

Профессора чаще сидели на одном месте. Но если им предлагали более выгодные условия, лучшую лабораторию, например, тоже не гнушались путешествовать. К тому же между ректоратами существовал договор обмена, и научных сотрудников часто отправляли работать в другие города на временной основе. А то и в сопредельные страны, ибо университет – структура вне политики и границ. И конечно, вслед за любимым преподавателем тянулись и ученики, не желающие прерывать курс.

Два громких имени в филиале предвещали нешуточную суматоху. И если Уайт гений, то Стюарт скандалист. По слухам, его не единожды ловили на запретных исследованиях демонических сущностей, наказывали, но он снова и снова принимался за старое.

В итоге упрямца отлучили от Церкви, припугнули инквизицией. Хенли сбавил обороты и сосредоточился на теоретических изысканиях. По крайней мере, сделал вид. Славу обрел и зарабатывал неплохие деньги посредством выступлений, лекций.

К сожалению, я не знал ни того, ни другого. Но труды изучал и считал Уайта хорошим специалистом, смотрящим далеко в будущее. Работы Стюарта, несмотря на налет эксцентричности, также вызвали интерес.

Самое любопытное, Хенли воспринимал Вестников Люцифера как конкретных существ, имеющих биологические и энергетические признаки. В пику позиции Церкви, согласно коей демоны – всемогущие темные сущности, носители некоего абстрактного духа хаоса, зла и разрушения. Но доказательств теориям не имелось, эмпирических данных тоже не хватало, посему редкие факты разбавлялись сотнями предположений и догадок. Зачастую невероятных и фантастических, но интересных.

Библиотекарь ушла во мрак зала и долго бродила между рядами шкафов, гремела ящиками. Наконец вернулась с листком бумаги, на котором мелькнула моя старая фотография. Сравнила с удостоверениями и медленно сказала:

– Профессор Эбер Уилсон… Прибыли из Дортмунда?

– Верно, – не моргнув глазом, подтвердил я. – У вас лучшая библиотека в Олдуотере.

– И самая старая, – кивнула женщина. – Потому попрошу обращаться с книгами и документами крайне аккуратно. Выносить запрещено. Любая случайная порча карается штрафом. Если будет заподозрена намеренная, я вызову гвардов, библиотека подаст на вас в суд.

– Спасибо, я знаю правила.

Мой голос сочился любезностью.

Холод в ее глазах стал почти осязаемым, еще немного, и стекла очков покроются изморозью. Но она промолчала и старательно внесла записи в толстый журнал. Я забрал документы и спрятал во внутреннем кармане пиджака. Кстати, не фальшивые, а вполне себе настоящие. Разве что имя вымышленно, но ученое звание честное.