- Тсс, не шуми, надо дождаться Оруса, - я дотянулась до Драса связанными ладонями и подсела ближе к нему, автоматом поглаживала его руку, думая о детях. – Севар узнает, что мы здесь, я видела учительницу, - Драс сжал челюсти, и губы выгнулись в гримасе отвращения.

Нам принесли только воду. Я забылась сном уже после обеда, понимая, что начинает болеть голова без ночного сна. Стук шашек заставлял вздрагивать, и мне хотелось встать и прибить этих мужиков. Я открыла глаза и услышала, что Драс и Гор перешептываются. Я лежала головой на коленях Драса, он сидел, прижавшись спиной к стене. За мной сидел Гор, а передо мной лицом ко мне лежал Бор с открытыми глазами и слушал их шепот. Он увидел, что я проснулась, и свернул губы трубочкой, давая понять, что надо помолчать.

- Попросись в туалет, - прошептал Драс, чуть тронув меня за спину.

- Мне надо выйти, срочно. Отведите меня в туалет, - я села и третий, самый тихий и молодой посмотрел на меня:

- Пошли, только не ори, иначе, огрею по голове – болеть будет несколько дней, - он встал и указал мне на дверь. Придерживаясь связанными руками за Драса, я встала и направилась к выходу. Солнце еще жарило во всю, но было по ощущениям часов пять. Сейчас на улицах должно быть полно детей, особенно здесь, в центре поселка, но «пятачок», бывший нашей площадью, сейчас пустовал. В коридорах между домами стояли люди Оруса. Сюда, наверно, не впускали никого. Моя прогулка ничего не даст.

- Развяжи мне руки, иначе, я не смогу даже снять штаны, - я протянула руки. – Или ты думаешь, что вы все не справитесь с одной бабой с развязанными руками?

- Обойдешься, - он улыбался неприятно, липко смотрел на меня и сплевывал на пол. – Могу помочь там, - указал он на «кабинку».

- Развяжи, или ты не солдат, а простой мучитель женщин?

На эти слова он отреагировал, взял за запястья, покрутил веревку и развязал. Я вошла в кабинку, потирая руки. Сидела там я минут пятнадцать. Просто думала и слушала вокруг. Вдалеке говорили люди, еще дальше ревела скотина, возвращаясь с выпаса. Севар, неужели Фрейя не пришла домой, или тебе ее не отдали?

- Ты там умерла? – постучал мой охранник.

- Нет, мне нужно время, и чтобы никто не стоял под дверью. Если я схожу прямо там, играть в шашки там с нами будет сложновато.

- Не огрызайся, давай быстрее, ноги устали стоять.

- Я думала, солдаты не устают стоять и целый день, и идти несколько дней. Может Орус вас разбаловал, и теперь вы слабые как девчонки? – я хохотнула. Уже натянула штаны, я сидела и разминала плечи, сцепив ладони за спиной.

- Все, выходи, или я тебя вытащу оттуда, - он проорал и дернул дверь тогда, когда я ее толкнула. Получилось мило – он со всего размаха упал в пыль.

- Ты сейчас получишь столько пинков, - он встал с пола через колени, как пятилетний малыш – смешно и нелепо. Мне хотелось наделать побольше шума, и у меня получилось – группа солдат, сидевших сейчас у дома, где была наша школа, засмеялись.

- Я и говорю, вы только баб пинать, солдаты вы никудышные, позови Оруса, и я ему в глаза выкажу, что он держит никудышную армию, - я смеялась, чтобы разозлить его.

- Не слушаются тебя бабы, Мар, не слушаются, - смеялся один из сидевших. Начали подтягиваться мужчины, выходили те, кто был между домами. Из дома – тюрьмы вышел Джит. Вот с ним лучше не ругаться, потому что глаза людей, что любят свою власть, и при любом удобном случае ее показывают, я знала.

- Быстро внутрь, - он махнул мне головой, и я прошла в дом. за мной вбежал разъяренный Мар, а за ним Джит.

- Сучка, ты еще получишь от меня, я дождусь, когда Орус будет вас вешать, я дождусь, и отомщу тебе, - он долго шипел, поглядывая на нас, а я села на пол спиной к ним и лицом к Драсу. Теперь мы знали, что нас ждет. Вся показуха с тюрьмой – временная. Сейчас он придумывает как обосновать наше убийство, хотя, логичнее было сделать это там, за мостом, сказав всем, что мы просто бросили город, бросили своих детей, и предали, ушли с южанами, но он либо дурак, либо его план много интереснее, и мы просто не знаем всего.

- Драс, я верю, что у Юты получится…

- А я надеюсь на то, что Харэм влюблен в тебя так же сильно, как Улааль. Или хотя бы восхищается тобой не меньше его… - он говорил без иронии, без злости.

- А я знаю, что ты любишь меня сильнее, чем ненавидят остальные сейчас, - он взял мою руку. Бор и Гор о чем-то шептались.

До ночи нам приносили только воду, и я свыкалась с тем, что сейчас наступил тот момент, когда от нас не зависит ничего. Можно только ждать и верить, что у нас есть друзья, и нужно не выдумывать вариантов своей смерти. Я смотрела много фильмов, где висельников спасают в момент, когда чужая нога готова пнуть табурет под героем. В моей жизни не было таких удач. Да, меня не вешали, но чудес я не знала.

Поздно ночью шумно загремели на улице, растворили дверь и вошел Орус. С ним было человек пять. Двое из которых были мужчины из Зарама. Один работал на каменоломне, второй занимался скотом. Они вели себя так, словно охраняли Оруса, были его охраной.

- Подумали? – Орус сел на табурет, скинув доску и шашки рассыпались по полу, затерявшись в соломе.

- О том, как тебя убить за то, что ты решил отнять наш город? – Драс даже не поднял на него глаз.

- О том, что сказать своим людям. Где вы мотались, пока здесь нужна была ваша помощь? Живете как правители, а люди чуть не остались без урожая. Вы хотели впустить в Сорис южан, чтобы они забрали наши земли, чтобы увезли людей в рабство, - он говорил громче и громче, и я слышала, что на улице галдят. Там было не десять человек, там было много людей. Неужели они хотят повесить нас сейчас? Мой табурет еще не сделан, нам еще рано.

- Орус, ты знал, что на кораблях привезли северян, наших людей, и нужно было просто поговорить с ними, и они отпустили бы их на берег, люди вернулись бы домой…

- Ты веришь ей? Она же хотела остаться и стать его женой, но на хитрая, как и эта змея с юга – он уговорил ее вернуться сюда, а когда понадобится, открыть ворота в наши дома – впустить их войско. Ты глупый пацан, который повелся на ее язык.

- Я не помню, как тебя зовут, но ты предаешь свою землю и свой народ, я дал тебе дом, работу, позволил перевезти семью, а ты вот так меняешь правителя, - Драс смотрел на одного из наших соседей, переметнувшегося на сторону Оруса.

- Ответь ему, ответь, Он не знает, как зовут тебя, потому что вы работали на них, они ждали, когда придет южанин, чтобы отдать вас ему, а те, кто останутся – станут их рабами, - Орус показывал пальцем на нас.

Я посмотрела на Драса. Я видела в его глазах ярость, злость и самое удивительное – я видела в его глазах страх. Никогда он не позволял врагу видеть его страха, а сейчас я понимала, что Драс оценил все происходящее, и теперь он знает, что все очень плохо, и у меня закружилась голова.

- Я ждал тебя. На эту тропинку можно выйти только здесь. Вас много? – Севар вышел из укрытия только тогда, когда полностью уверился, что это Юта.

- Дедушка, дорогой мой, как же хорошо, что ты здесь оказался! – она прыгнула навстречу ему, и он закружил ее, словно она до сих пор десятилетняя девочка.

- Сири прислала свою лошадь, и хорошо, что она просто промчалась до дома мимо этих ротозеев.

- Это Харэм, а это Тиара, они наши друзья. С нами за лесом больше двухсот человек. Где Сири? они поехали с отцом, Драсом и Гором, - вперед вышли незнакомые Севару молодой мужчина и девушка.

- Они в тюрьме. Здесь творится что-то невозможное, Юта.

- Мы сможем пробраться к дому? Хотя бы трое?

- Тебя знают, и… - Севар поменялся в лице, глубоко вдохнул и продолжил: - наши люди боятся, а некоторые и вовсе, поверили Орусу.

- В чем поверили?

- Что вы решили впустить южан, что хотели впустить их на наши земли.

- Но как? Они же с самого начала с Драсом и Сири. Многие из них – люди, которых Сири и Бран вернули с юга.