Чем ниже они спускались по широким винтовым лестницам, тем страшнее становилось. Она хотела остановиться. Один из охранников тронул Елисея за плечо. Королевич обернулся, прищурился.

— Я не сделаю больше ни шага, пока вы не объясните, куда меня ведут и зачем.

Елисей подошел к ней.

— Это самое безопасное место на Побережье, ваше высочество. Доверьтесь мне, и вам никогда больше не придется бояться за свою жизнь.

Он взял ее за руку, ласково улыбнулся, но глаза остались холодными. Надя выдернула свою руку, и тут кто-то обнял ее сзади, лицо накрыли мягкой резко пахнущей тканью.

— Ллойд, твою мать! Что ты делаешь?! — возмутился королевич.

Но было поздно. Надя потеряла сознание.

Когда она открыла глаза, в комнате уже было светло. Сквозь синие шторы просачивался бледный утренний свет. Царевна села на кровати и осмотрелась.

Она была в большой спальне. Посреди комнаты стояла широкая кровать, напротив кушетка, туалетный столик и платяной шкаф, слева у входа низкий диван и кофейный столик, справа — во всю стену окно.

Голова кружилась и болела. Надя, пошатываясь, подошла к окну, раздвинула шторы. Солнце только вставало. От подножья ее дворца-тюрьмы и до горизонта было лишь море.

— Хочешь, уведу тебя отсюда?

Царевна вздрогнула и резко обернулась. Голову тут же пронзила острая боль, в глазах потемнело. Пришлось подождать мгновение, справляясь с головокружением и тошнотой, прежде чем она смогла посмотреть на гостью.

На кушетке, небрежно закинув ногу на ногу, сидела красивая женщина. Она была похожа на островитянку: смуглая кожа, черные волосы, бирюзовое сари и такие же нечеловеческие бирюзовые глаза.

— Ты — Марина?

Красавица в ответ улыбнулась.

— Я думала, первые боги не вмешиваются в дела людей, — заметила царевна, отступая к стене.

— Но ты не обычный человек, верно? Ты без пяти минут жена первого бога. Может, тебе даже построят храм… — Богиня подмигнула.

— Зачем ты пришла?

Марина склонила голову набок.

— Знаешь, что они хотят сделать с тобой?

Надя не ответила.

— Они принесут тебя в жертву морским тварям. Слышала, король Веит и его сын разошлись в мнениях, как с тобой лучше поступить. Давно ходят слухи, что твари вылазят на берег за тобой. Не осуждай людей за поспешные выводы. Многое на это указывает. Завеса у нас уже тысячи лет, а чудовища лезут на землю последние пятнадцать. Говорят, если тебя бросить в море, они успокоятся. Вот молодой королевич и решил попробовать. Сегодня в полдень.

— Елисей не станет… Он обещал мне…

— Ты настолько доверяешь ему?

— Тебя прислал Роджер?

Богиня поморщилась.

— Ты плохо представляешь отношения в нашей семье. Мы не бегаем по поручениям друг друга. Честно говоря, последний год он вообще не упоминал о тебе.

Надю словно ударили. От обиды земля ушла из-под ног, но показывать этого богине она не хотела. Села на кровать.

— Зачем ты пришла, мать вод?

Марина улыбнулась:

— Я слышала, ты хочешь вернуть калекам их руки и ноги?

Надя подняла на нее взгляд.

— Ты так много слышишь?

— Я редко интересуюсь мечтами смертных, — небрежно передернула плечами Марина, — но я знаю любопытных богов, которые только этим и занимаются.

— Ты об Эоле?

— Не буду выдавать своих шпионов. Ну так что? Хочешь свадебный подарок?

Надя с ответом не спешила.

— Это подарок, рыбка! Не бойся! Ты совсем маленькая, поэтому не знаешь, что ответ на твою мольбу так прост. — Она сделала паузу. — Живая вода.

За дверью раздались шаги и дребезжание ключей.

— Решай сейчас, рыбка. Бегать за тобой я не буду. Ну?

В замке заскрежетал ключ, и Надя решилась. Поднялась навстречу богине.

Марина крепко сжала ей запястье холодными пальцами, и они вдруг оказались на склоне холма. Отсюда был виден почти весь остров, пятнистое одеяло моря внизу и далекая Серая Завеса. Надя глубоко вдохнула горячий воздух, пахнущий сухой травой и медом.

— Это Вит, — сказала богиня.

Остров был похож на волнистую поверхность моря. Холмы, поросшие белым вьюнком, синим цикорием и розовым клевером, изгибали китовые спины, плавно перекатываясь друг в друга. На песчаном берегу, вытянув в море длинные языки пирсов, лежал город.

— Хочешь посмотреть по сторонам? Я не люблю быть на земле, так что тебя сопроводит мой друг. Короткая прогулка, а потом приглашаю тебя в мой замок. Сарма!

Эол возник рядом. Выглядел он печально: был старше, чем Надя привыкла его видеть, пшеничные волосы потемнели, отросла дурацкая рыжая борода, лицо загрубело.

— Сарма, покажи девочке город. И поменьше слов, ты понял меня?

Эол покорно кивнул, и Марина пропала.

— О чем именно ты не должен мне говорить?

— В этих местах она владычица, я не стану ей перечить.

Надя ожидала хотя бы намека, но Эол отвел взгляд.

Остров, на который Надя так мечтала попасть, казался покинутым. Здесь было невероятно красиво — белый город на берегу синего моря. На холмах паслись овцы, длиннорогие коровы и морские лошади. Слева далеко за городом зеленели плантации кофе, белел опустившимся на землю облаком, хлопок. А людей вокруг было мало.

Бог коснулся ее запястья, и они очутились посреди белого города.

На улицах было пустынно. Эол молчал. Шел впереди, не оборачиваясь. Странно это было. Она привыкла видеть Легкокрылого улыбающимся. Что с ним случилось? Сегодня он был похож не на друга, а на стражника.

Надя улыбнулась и в ближайшем переулке свернула направо, к морю. Узкая улочка вывела ее на набережную.

Дома, глядящие на море, были украшены гирляндами из бумажных цветов, мостовая устелена медвянно-пахнущей травой. Здесь сегодня собрался почти весь город. Островитяне были похожи на свою любимую богиню: смуглые, черноволосые, в одеждах, похожих больше на простыни, чем на платья. Мужчины и женщины одеты одинаково, все босые и с венками из полевых цветов в темных волосах. Оживленные, смеющиеся, они все спешили к морю.

Надя смешалась с толпой, дошла до пирса. На берегу стояла статуя морской богини. Она была высотой в два человеческих роста, грубо вылепленная из глины, но богато разукрашенная яркими красками: желтой, бирюзовой, черной и красной. У ног богини был установлен деревянный помост с квадратным люком посредине. Перед ним, лицом к статуе и спиной к люку и морю, стояли парень и девушка. На глазах у обоих были повязки.

Надя протиснулась сквозь толпу.

На помост поднялись четыре женщины, они стали за спинами юноши и девушки, поклонились статуе, поклонились морю и затянули красивую, но тоскливую песню. Надя знала наречие кало, но, как и в Морин-Денизе, не сразу различила слова.

Женщины пели о моряках, покидающих гавань, о дальней стране, которая ждет их, и о тех, кто остается на берегу.

Надя только успела подумать, что для праздника эта красивая песня слишком грустная, как рядом возник Эол.

— Что ты делаешь здесь?!

Он схватил ее за руку, ветер взметнул одежду, и они оказались посреди луга, где-то на другой стороне острова. Но Надя успела увидеть, как парень и девушка, взявшись за руки, прыгнули с помоста вниз. Она не видела, что их ждало там, но услышала короткий раздирающий горло крик.

Царевна выдернула у Легкокрылого свою руку. Отступила на шаг, зажала ладонью рот.

Эол молчал, и она ничего не стала спрашивать, потому что ей уже рассказывали о жертвоприношениях на островах. Надя опустилась на траву.

Легкокрылый постоял, неловко отводя взгляд, потом сел рядом и погладил ее по волосам.

— Тут так заведено, девочка! Поверь, для них лучше так, чем каждую неделю отбиваться от тварей из-за стены! Острова не могут позволить себе стены по всем берегам, не могут создать сильную армию, у них ее нет уже сотни лет. Раджи, владеющие островами, предпочитают такой уговор. И они верят, что это великая честь! Ты же видела, они сами прыгнули!

— Бедный наш Край, Эол! Бедный наш Яблоневый Край! Я была такой глупой все это время! Начиталась сказок и думала, что волшебство — это хорошо. Но, чем больше я узнаю, тем больше убеждаюсь, что это самое большое зло из возможных. Все те люди, которые боялись и ненавидели меня за глаза, зная лишь плоды чужой магии, — все правы! Все из-за нее! Я рада, что не умею колдовать! Пусть я останусь беспомощной, пусть меня снова посадят в Черную башню, если это убережет наш Край от горя!