Королевич подошел на расстояние шага, протянул Янеку сложенный вчетверо лист бумаги. В полумраке коридора он уже мог рассмотреть лицо девушки. Нахмурился.

— Где царевна? — спросил он у Янека отрывисто и яростно.

Капитан отвечать не спешил. Он намеренно медленно развернул документ. Когда Эльзант опустил взгляд на бумагу, Елисей ударил его по руке с ружьем. Капитан нажал на спуск, но пуля снова ушла в пол, а Елисей уже вывернул ему кисть, заставляя выпустить оружие.

Ружье выпало, и Елисей со всей силы ударил капитана в челюсть. Подоспели телохранители, и прежде чем Эльзант опомнился, ему скрутили руки. Он ударил ногой стоящего справа и успел высвободить правую руку, но на него уже направили револьверы.

Елисей, собранный и решительный, повернулся к девушке. Он узнал ее.

«Подумал, что я — шпионка!» — вдруг поняла Надя.

Он был страшен в своей беспощадной решимости, и девушке на мгновение показалось, что он ее ударит. Она собрала всю смелость, чтобы смотреть ему в глаза.

Двое телохранителей уже выломали двери в комнату и все там обшаривали.

— Здесь пусто, — доложили они.

Елисей схватил Надю за плечи и больно ударил спиной о стену.

— Где царевна?!

— Нет! — Капитан рванулся к ним и снова получил в зубы, сплюнул на пол кровь.

Надя рассердилась. Янек — ее тюремщик, но и подданный ее отца!

— Еще раз ударите его — разговора не будет! — отчеканила она.

Елисей уже все понял, но верить не хотел. Он пристально рассматривал царевну. Надя усмехнулась.

— Я ведь так похожа на мать, как вы не узнали меня?

Он отпустил ее и отступил.

— Освободите капитана, — приказала Надя. — Обещайте не трогать моих людей, и я пойду с вами добровольно.

— Давно они стали «вашими», царевна? — спросил Елисей.

Надя не ответила.

— Свяжите всех и заприте в комнате, — распорядился королевич.

Они снова летели на юг. Елисей с ней больше не разговаривал. Наде связали руки и усадили в седло с начальником охраны. От Ллойда пахло потом, а от лошади водорослями, и девушку подташнивало.

— Я не привыкла к летающим лошадям, пожалуйста, давайте сделаем остановку! Мне нужно отдышаться…

Они спустились на постоялый двор на окраине незнакомого города. Спешились во дворе. Двое телохранителей остались присматривать за лошадьми. Елисей, Надя и остальные вошли внутрь.

В полупустом зале было светло и чисто. Елисей жестом приказал посадить ее за стол, сам сел напротив. Телохранители заняли места у окон и входной двери. Из кухни прибежал хозяин заведения.

— Чего изволите?

— Что-то будешь? Тебя кормили утром?

— Чай и яблочный пирог.

Хозяин убежал на кухню. Молчали. Елисей пристально ее рассматривал, Надя смотрела в окно.

— Что произошло тогда в Варте? На балу и после…

Надя перевела взгляд на королевича.

— Простите, если ввела вас в заблуждение. Все, что было в Варте, — случайная встреча, я не хотела лгать. Давайте попробуем начать все сначала. Я хотела бы считать вас другом.

Елисей откинулся на спинку стула и неожиданно рассмеялся.

— После всего, что произошло? — Он неопределенно махнул рукой.

— Да, — твердо ответила царевна.

— Моя сестра пропала в твоем городе, и сегодня я застрелил троих твоих людей.

— Если мы будем сравнивать потери, никогда не остановимся.

Елисей перестал улыбаться, наклонился к ней через стол.

— Ты имеешь отношение к тварям, что лезут из моря?

— Я не знаю, — честно ответила Надя.

— Ты можешь их остановить?

— Я не знаю.

Он сжал кулаки. Помолчал. Вернулся хозяин. Поставил перед девушкой чашку с чаем и тарелку с куском пирога. Надя начала есть.

— Говорят, ты чародейка, — продолжил тем временем Елисей.

Царевна отрицательно покачала головой.

— Еще говорят, что чудовища отступят, как только одно из них получит тебя.

Надя бросила на него короткий взгляд, горько усмехнулась:

— Вы хотите попробовать?

Елисей не ответил. Поднялся и вышел на улицу.

В еленградской таверне «Северный ветер» было немного посетителей. На двоих незнакомцев в углу зала никто не смотрел.

Эол отпил глоток горького пива, скривился. Роджер уже давно не видел его молодого лица. Перед ним сидел его сверстник. Волосы и борода потемнели, из рыжих стали темно-каштановыми. Голубые глаза стали серыми. Эол часто запускал руку в бороду, чесал подбородок и шею.

— Зачем ты ее вообще носишь? Назло родителям?

— Ага.

— Дурак.

— Когда твои родители — первые боги, используешь любой доступный способ.

Помолчали.

— Как она там?

— Она сильнее, чем тебе кажется, дядюшка. С нашей помощью или без, девочка пройдет свой путь. Так что можешь оставить ее. Я слышал, ты отказался брать ее в жены…

Роджер нахмурился.

— Откуда такие сплетни? Мое кольцо все еще у нее.

— Это потому, что Милость и Пасиа Грина запретили к ней приближаться. Ты же сам просил забрать его…

Роджер прищурился, отпил горького пива.

— Думаешь, я не смогу преодолеть это девчоночье проклятие?

Эол засмеялся.

— Конечно, сможешь! Если будешь любить ее. Кто девушку дурой называл?

Роджер нахмурился. Эол сделал еще несколько глотков.

— Она еще слишком молода и наивна, — рассеянно сказал бог мертвых, рассматривая пену, расплескавшуюся по столу.

Эол пожал плечами.

— Тут много можно сказать. Ты тоже можешь выглядеть, как восемнадцатилетний юноша. С каждым днем наивности в ней все меньше, а мудрость придет, она не глупая. Ты должен принять решение так, как приняла его она. Женишься? Нет? Она вообще нужна тебе?

Помолчали.

— Я хочу кое-что сделать для нее, но мне нужна твоя помощь, Сарма.

— Говори.

— Ты должен украсть для меня одну вещь у матери.

Эол перестал улыбаться, на побледневшем лице ярче проступили веснушки.

— Она меня уничтожит!

— Разве что лишит имен.

— Ты меня спасешь? Уговоришь Ярока?

— Я не дам тебя в обиду. Обещаю.

Эол тяжело вздохнул. Снова почесал подбородок.

— Ты для нее это делаешь? А если девочка влюбится в кого-то еще, не выполнит обещания?

— Я и не жду, что она сможет, — печально улыбнувшись, ответил Роджер. — Мне нужно время, чтобы позаботиться о ней.

— А что потом?

— Я помогу ей стать чародейкой и оставлю в покое.

— Не возьмешь себе? Значит, ты делаешь все это просто так?

— А что я могу потребовать взамен? «Люби меня вечно»? Этого не потребуешь, даже первые боги здесь бессильны. И что тогда? Я хочу, чтобы она была счастлива, и сделаю для этого все, что смогу.

— Ты должен сказать ей! Что любишь и все такое…

— Ты дурак, Эол? Ей семнадцать. Она впечатлится, почувствует себя сказочной царевной и, конечно, захочет сыграть в эту сказку. Но для меня все иначе! Когда мы обвенчаемся, не опустится занавес. Я не принадлежу этому миру, хоть и исходил его вдоль и поперек. Мой дом — Хель. Мое царство — Царство Мертвых. Захочет она провести там вечность? В мире без солнца и луны, в окружении мертвецов и их стражей? Что, если спустя год, наигравшись, она поймет, что не готова к такой вечности? Что делать ей? Что делать мне?

Эол не нашелся с ответом.

Надя думала, что ее снова везут в Морин-Дениз, но ошиблась. Далеко за полночь они наконец приземлились на верхней площадке незнакомого замка. В трех милях восточнее, вытянувшись в горном ущелье, как золотая змея, тлел ночными огнями незнакомый город.

В замке почти не было людей. Кровавок не зажигали. Только две керосинки под закопченными стеклянными абажурами. В полумраке Надя не могла понять, сколько встречающих здесь было, но людей вокруг стало больше, и один из них, тот, что шел рядом с Елисеем, был очень похож на королевича.

Царевна судорожно пыталась вспомнить то, что рассказывал когда-то отец о сложных родственных узах, которыми король Веит связал города Побережья. Они были в гостях у одного из братьев Елисея. Но у кого? Что за город она видела? Куда ее ведут и как отсюда сбежать?