– Правду, – отрезал он. – После первого же сеанса у моих специалистов редко кто рискует лгать. И ты не стал бы исключением, Мак-Моран. И вполне вероятно, не станешь, так как шанс есть. Зависит от того…

– Как я себя поведу, – подхватил я. – Да-да, хорошо. Тогда, может, пропустим прелюдию и я окажу всестороннюю помощь следствию.

– Умолкни, – сказал он.

Я осекся.

В нем столько иступленной ярости и черноты за ширмой мягкой простоты, что стало не по себе. Лишь на мгновение приоткрылся, позволил зверю внутри ощерить клыки, а меня бросило в холодный пот.

Черт. Еще не сталкивался с подобным. И ведь не гностик, не служитель Церкви. Обычный человек. Если такое определение применимо к знаменитому, наводящему ужас на преступников и аристократов серому кардиналу Олдуотера, главе тайной службы Тары Бойлу Кейси.

О нем ходили слухи. А народная молва любит приплетать всякое. Якобы нет человека более жестокого и злобного, неоправданно кровожадного, коварного. Дескать, если не повезет перейти ему дорогу, можешь топиться. Потому что наутро твоих родителей и детей уничтожат, твое дело пойдет прахом, а память о тебе смоет как водой. Болтали и то, что младенцев жрет живьем, а врагов, своих и гранда, любит медленно расчленять.

Обычно я пропускал вот такие россказни мимо ушей, относился с иронией. Но сейчас резко проникся и подумал, что нет дыма без огня. Лишь огромным усилием воли удалось разбить онемение в мышцах, как можно незаметнее выдохнуть. Умом прозревал: раз начали разговаривать, убивать не в их интересах. Сознавал и то, что меня пытаются припугнуть. Однако отчего-то твердо уверился и в том, что уничтожить неугодного лорда для Бойла, как пальцами щелкнуть, ему очень хочется это сделать. И если возжелает чуть сильнее, преградой не станет ни гранд, ни Церковь, ни Лига.

И стало страшно. От него веяло жутью ничуть не меньше, чем от Вестника. Пожалуй, неудивительно, что безродный простолюдин сумел забраться на такую вершину. Характер, воля и целеустремленность такие, что можно болты гнуть. И всем повезло, что этакий человек встал на сторону порядка. Ибо уйди в бандиты или примкни к революционерам, и от Олдуотера мало б что осталось.

– Расставим точки, – помедлив, произнес глава тайной службы. – Ты мне не нравишься, Мак-Моран. Слишком скользкий и малопрогнозируемый, от тебя одни неприятности. Долго оставался безнаказанным и не получал щелчков по носу от жизни. А с учетом того, что обладаешь зачатками разума, привык глумиться над противниками попроще… Но больше не нравится то, что умудрился многие годы хранить секреты. Сие вообще – как личный вызов. Не поверишь, но руки так и чешутся прихлопнуть нахала. И да, плевать, что ты лорд Старшего дома. Один намек, одно движение – и сотрут так, что памяти не останется. Акценты уяснил?

– Вполне, – сказал я, глядя ему в глаза. И видимое спокойствие далось очень нелегко.

– Хорошо, – кивнул Кейси. – Потому я пожелал поговорить с тобой до того, как сюда придут остальные. Внести ясность. Так вот, до тех пор, пока ты полезен и нужен, я тебя не трону. Будешь соблюдать условия сделки, живи как хочешь. Но стоит огорчить меня или моего нанимателя, и будут… хм… санкции.

В его глазах опять сверкнула ярость. И я скрипнул зубами, для себя по-настоящему осознав, – попался. Конец моей свободе. Конец привычной жизни. Если и выйду отсюда живым, с крючка не отпустят. Или попытаются приручить, или пристрелят как бешеного пса.

Можно попробовать сопротивляться, бросить вызов. Но со мной моя сила, а за его спиной стоит система, бороться с которой будет неимоверно трудно.

Холод ласково укусил за пятки и полез вверх по ногам, свернулся сырым клубком где-то в районе живота. И вновь показная сдержанность далась огромным трудом. Вместе со страхом пришла и злость – я ненавидел, когда угрожают. А потом и беспомощность, так как понял, что стал слишком уязвим. На меня можно давить, и рычагами выступят близкие.

На то и намекал мелкий ублюдок. Да что там намекал, говорил почти прямо.

Вот так мы и смотрели друг на друга. Он – с показным добродушием хозяина положения. А я – со злостью на грани бешенства и скрытым страхом.

– О какой сделке идет речь? – сухо спросил я.

– Хороший вопрос. Правильный, – одобрил Кейси и криво улыбнулся. – Сейчас и обсудим… пора бы…

Глава тайной службы неторопливо достал из внутреннего кармана старинный хронометр на цепочке, открыл крышку и бросил взгляд на циферблат. И едва щелкнул крышкой, как за дверью послышались шаги, потянуло чужими эмоциями.

Не прошло и нескольких секунд, как скрипнул запор, лязгнули петли. В кабинет порывисто вошел высокий пожилой мужчина со смутно знакомыми чертами лица. За ним как привязанный проскочил еще один коротышка, в очках и костюме, с внешностью рассеянного добродушного интеллигента и довольно мощной аурой Изнанки.

Лишь спустя миг до меня дошло, кого узрел. Видел ведь гордый профиль на монетах, фото в газетах и на плакатах. Определенное сходство с Фергюсом имелось: те же высокие скулы и точеный нос, разрез глаз, высокий лоб. Но я привык видеть этого человека в парадной мантии, с регалиями и цепями, а не вот так, почти по-домашнему – в простых брюках и туфлях, шерстяном свитере без рукавов, натянутом поверх рубахи. Да и от моего непутевого приятеля вошедший изрядно отличался. И дело не в редеющих седых волосах, и не в брюшке, даже не в том, что он оказался гораздо выше поэта, – скорее в ощущениях. От него веяло властностью и спокойной уверенной силой.

Мужчина бросил на меня быстрый взгляд из-под кустистых бровей, и я сообразил: за считаные мгновения он успел изучить, оценить, сложить какое-то мнение. Кивнул, с неудовольствием посмотрел на Кейси, но промолчал. Прошел к одному из кресел, бухнулся на сиденье, будто прыгнул с трамплина.

– Садись, Ормонд. Разговор будет неофициальный, но важный. В ногах правды нет, как говорили предки.

Голос оказался ему под стать – густой, бархатистый и глубокий. Такой располагает, внушает симпатию и привлекает внимание, будь то зал для собраний или огромный грот, где ведется сражение. Голос лидера.

Обозначив поклон, я максимально вежливо сказал:

– Благодарю, ваше ве…

– Сказал же – неофициальный, – перебил гранд-лорд. – Этикет дело нужное, но время дороже. Рассаживайтесь.

Кто я такой, чтоб нарушать правила игры? Хочется ему, ладно. Хотя лет тридцать назад за разрешение говорить с правителем без титулов и приставок придворные сражались. И сие право раздавалось как особая привилегия, знак расположения. Но время идет, нравы меняются.

Впрочем, и обманываться не стоит. Ведь это не более чем способ вызвать доверительное отношение, заставить оттаять. Со мной пока ведут переговоры как с равным. Но если Геральду втемяшится в голову, что это не работает, все моментально изменится.

Поймав насмешливый взгляд главы тайной службы, я раздраженно дернул губой. Но коротко кивнул и, подождав, пока устроится сопровождающий гранда гностик, тоже присел в одно из кресел.

Недосказанность и напряжение, повисшие в воздухе, не укрылись от Мак-Грата.

– Бойл, ты опять за свое? – проворчал гранд. – Я ведь просил не трогать парня.

– Я и не трогал, – с приклеенной улыбкой сказал Кейси. – Мы познакомились и пообщались на общие темы.

– Знаю я твои общие темы, – мрачно сказал правитель. – Ты меня услышал. Еще раз такое провернешь, и между нами произойдет неприятный разговор.

– Ладно, – не меняя выражения лица и тона, ответил глава тайной службы. Но, столкнувшись с острым взглядом правителя, отвел глаза и кивнул.

– Вот и хорошо, – подытожил Мак-Грат. Выдержал паузу, вновь посмотрел на меня и улыбнулся уголком губ. – Ты похож на отца, Ормонд. И, судя по тем слухам, что до меня долетели, не только внешне.

– Воспринимать как комплимент? – осторожно поинтересовался я.

– Пожалуй, нет, – ухмыльнулся шире гранд-лорд. – Такая же заноза в заднице и неспокойная душа. Обязательно вам, Мак-Моранам, надо то великие открытия делать, то мир спасать, то против него же восставать. Но не хмурься. Я с твоим отцом дружил. И жаль, что так вышло. Тяга к познаниям и приключениям его же и сгубила.