Тишина настолько глубокая, что негромкие шаги казались почти оглушительными. И вместе с тем на меня навалилось какое-то чувство одиночества и потерянности, неизъяснимой тревоги. Но как бы ни вслушивался, как бы ни пытался что-либо уловить доступными чувствами гностика, ничего опасного не замечал.

Просто пустой мертвый район. Ну или хотел таковым казаться непрошеным гостям. Даже селенит в татуировках вроде бы перестал обжигать холодом.

Добравшись до нижней площадки, я спрятался за гранитной оградкой у какого-то павильона, в котором до Прорыва то ли продавали напитки и закуски, то ли билеты для посещения смотровой площадки. Вновь осмотрелся, на цыпочках перебежал к колонне в начале галереи, прижался спиной к ледяному камню, впился глазами в каждую тень, в каждый закоулок, попытался найти вокруг очевидные неправильности, нечто выбивающееся из привычной картины мира.

Кажется, ничего угрожающего.

Приготовившись, я сделал еще один рывок. Потом еще. Так и двигался – короткими перебежками. От колонны к ограде, от ограды к стене, потом вновь к колонне. Иногда бежал на цыпочках, иногда крался. Осматривался, прислушивался, принюхивался, старался слиться с камнями. Да что там, сам пытался стать камнем. В закоулки не лез, от теней тоже держался подальше. Свет везде и всюду, и в данном конкретном случае лучше видеть, что происходит вокруг, нежели рисковать попасть в лапы какого-нибудь дремлющего монстра.

Вроде получалось, потихоньку продвигался. Медленней, чем хотелось бы. Но меня устраивало. Лучше ползти живым, чем побежать и привлечь внимание.

Лишь иногда под подошвой хлюпало, чавкала плесень, скрипели камешки. Потрескивали лампы за толстыми стеклами фонарных столбов, а окна домов следили за мной с равнодушием мертвецов.

Иллюзия того, что нахожусь в мирном спящем районе, исчезла. Вблизи я видел следы разрушений. Время и сырость обошлись с городом весьма жестоко. Камни стен и мостовых резали ветвистые трещины, то тут, то там виднелись сор и песок. Стекла помутнели, разбиты, редкие машины превратились в груды ржавчины, от павильонов и мелких торговых лавок остались лишь искореженные скелеты. Отвратительно воняло сероводородом, металлом, гнилью. Из решеток канализационных коллекторов пробивались вялые щупальца белесой мглы, там журчало и вязко хлюпало.

Появились и следы поспешного бегства. Кучи истлевшего тряпья, тележки со сгнившим скарбом, брошенные чемоданы и сумки – покрытые плесенью, мелкими ростками водорослей и грибов.

Остановившись под прикрытием очередной колонны, я мрачно посмотрел на валяющийся невдалеке ботинок. Чуть поодаль увидел фарфоровую куклу с отбитыми ногами и трещиной, пересекающей чумазое личико, пустые глаза. Валялась и перевернутая детская коляска, больше похожая на скелет в обрывках грязной ткани.

Но именно костей и черепов тут не было. Правда, я и не ожидал увидеть чьи-то останки. Если в поселение приходит Тьма, то пожирает все, до чего сможет дотянуться, использует как строительный материал. Разве что порой плесень и грибы не трогает. И то что я никого из чудовищ пока что не встретил, ничего не значит. В отсутствие пищи слабые твари впадают в спячку, могут ждать десятилетиями, чутко прислушиваются сквозь сон. А сильные… внимание таких лучше не привлекать.

Взгляд привлек тусклый блеск металла рядом с ногой. Я ковырнул толстую корку плесени и грязи, вытащил серебряную цепочку с круглым медальоном. Открыл и посмотрел на потускневшее изображение молодой светловолосой девушки. Смеющейся, радостной, свежей, кем-то явно любимой в былые времена.

Вот так и бывает. Ты улыбаешься, живешь, о чем-то мечтаешь, к чему-то стремишься. А потом раз – и от тебя остается кучка гниющей плоти и недолгие воспоминания близких. В лучшем случае.

Поморщившись, я отбросил медальон и вновь вслушался в призрачные шепотки. Наметил взглядом путь, подальше от канализационного люка, из коего тянуло потусторонней злобой и жутко смердело, мимо нескольких брошенных повозок с вещами, у оградки особняка. Мельком подметил, что двери дома распахнуты настежь, несколько окон разбито. Какие же тогда жили наивные и благополучные люди – ни шлюзов, ни толстенных иллюминаторов.

Еще перебежка.

Я вошел в ритм и не заметил, как преодолел половину пути до арки. Только когда ощутил жжение в татуировках, резко остановился и нырнул под прикрытие перевернутой набок самобеглой повозки. Затаился, дышать перестал.

Что? Где?..

Точно определить источник опасности я не мог. Но направление угадал и, быстро высунувшись из укрытия, увидел сбоку от дороги очередной особняк. Четырехэтажный, роскошный, с мраморными колоннами и балконами, огромным двором за бронзовой оградкой, где расположились фигурные фонари, фонтаны и потемневшие от времени изваяния обнаженных мужчин и женщин. Судя по незнакомому гербу на воротах, род полностью сгинул при Прорыве.

Через секунду до меня дошло, что от здания тянет не Тьмой, а Изнанкой. Причем так мощно, что и обедненный селенит в татуировках вибрирует, противодействуя влиянию. Внутри, очевидно, располагался какой-то чрезвычайно сильный артефакт, работа коего вызывала всплески на той стороне. Возможно, защитный.

В каком-то из трудов Лиги я читал о подобных исследованиях. Чисто теоретически с помощью определенного контура и источника питания можно создать особое поле, резонирующее на частотах Вестников. И тогда Тьму будет рвать на куски, расщеплять.

Но в тех же статьях писалось и о том, что изнаночный генератор должен быть невероятной силы, сопоставимой по энергоемкости с искусственным соларитовым солнцем. На такое до Исхода были способны лишь камни силы, принадлежащие Туата де Дананн, и источники теургов. И то и другое чрезвычайная редкость. А годные реакторы начали делать гораздо позже, после Прорыва и образования Лимба.

Но если бы и посчастливилось построить нечто подобное, последствия влияния на реальность предугадать трудно. Сама защита может стать опаснее того, от чего призвана огораживать.

Нельзя отрицать, что мрака вокруг дома нет. И призрачные шепотки в мозгу утихли. Аморфные частички и эманации Тьмы, витающие в воздухе, словно бы держались подальше от странного здания. Надо же. Видимо, в те времена у кого-то хватило и сил, и умений, чтобы экспериментировать.

Любопытство пересилило страх, и я вышел из укрытия, перебежал к ближайшей колонне, а затем к ограде и воротам особняка. Там затаился и вновь изучил дом, попытался проанализировать ощущения. Достал из планшета стеклышко-окуляр и посмотрел сквозь него, но с руганью убрал, – вспышка чуть не ослепила.

В реальном мире особняк выглядел как и прочие рядом с ним: обветшавший, заброшенный, мертвый. Во дворе виднелись высохшие фонтаны, клумбы, наполненные сором и грибами, трещины часто змеились по фасаду, а битые стекла окон щерились в пустоту. Разве что двери наглухо закрыты, а ворота заперты.

Неужто неведомый лорд понадеялся на защиту артефакта и решил пересидеть Прорыв дома? Безумство. Кто знает, возможно, у аристократа имелись основания верить в собственное могущество?..

Поразмыслив, я достал из планшета второй окуляр с максимально низкой чувствительностью, осторожно осмотрел створку ворот. Теургических ловушек и запоров не обнаружил, лишь порядком проржавевшую цепь с навесным замком. Углядел под ногами металлический прут, поднял и вставил в самое дряхлое звено, уперся и нажал.

Цепь лопнула с влажным хрустом, а створка с чудовищным скрипом приоткрылась. Я вжал голову в плечи, воровато огляделся и осторожно зашел во двор.

Опасно? Да. Но тут нет Тьмы, что уже неплохо. Есть шанс разжиться чем-то полезным. И самый бестолковый прибор можно использовать как накопитель. Опасности Изнанки мне уже знакомы, и потому я чувствовал себя несколько увереннее, чем в противостоянии с Вестниками.

Так я думал в тот момент. Надеялся на обедненный селенит татуировок, способный в случае чего частично защитить от влияния той стороны. К тому же кровь из носа, а мне был необходим хоть какой-то козырь в рукаве. Батарея, отмычка, ловушка. Любая вещь здорово бы повысила шансы на выживание.