Когда до Врат осталось пару сотен футов, к нам на помощь пришли последние теурги. Я не знаю, что они сделали и как, но вокруг них вибрировал воздух, сила обжигала, а глаза мерцали в темноте. Глава Анклава и последний ученик шагнули вперед, а Тьма попятилась, отступила.

На краткий миг почудилось, что они победят, изгонят Вестников. Но затем один из теургов оглянулся и крикнул:

– Уходите!

Его кожа почернела и отваливалась целыми лоскутами, глаза вытекли. Доспехи из красного материала раскалились, а одежда начала тлеть. Он умирал. Они оба умирали, но нам дали возможность спастись. И тогда мы побежали. Остатки гвардов, монахи – искалеченные, измотанные, обезумевшие от страха. И успели, прежде чем Врата, сотворенные теургами, закрылись. Сами же теурги остались там…»

Убедившись, что далее по тексту монах рассказывает о первых днях темноты, о том, как жители пытаются выжить после спасения, я закрыл дневник и задумался. Что в сухом остатке? Немногое. О загадочном ключе лишь одно упоминание, дальше по тексту Аерин больше о нем не заикался. И куда делся медальон после битвы, загадка. Возможно, до сих пор валяется у главных Врат, в Лимбе, на теле мертвого теурга. Если так, то стоит поискать другой заказ. Сунься я напрямик, Тьма сожрет с не меньшим удовольствием, чем тех несчастных.

Кроме того, Коул прав: летопись Исхода, возможно, давно сгнила. Да, в старину укрепляли книги магическими печатями, контуры защищали знания от посягательств влаги и времени. Но если уровень затоплен, фолиант вряд ли остался в сохранности.

Упрямство заставило вернуться к каталогу и поискать карточку, соответствующую подшивке карт и планов района. Оглянувшись, хотел позвать студента, но неожиданно для себя обнаружил, что тот куда-то подевался.

Паренек вроде сидел за дальним столом и сонно клевал носом. Потом вдруг забеспокоился, ушел в полумрак зала. Да и сейчас я чувствовал его волнение.

Странно. Что такого могло произойти?..

Но, прежде чем я успел что-либо сказать или сделать, раздались легкие шаги, и студент вышел из-за дальнего стеллажа.

– Что-то еще, мистер?

– Да, – ответил я. – Все в порядке?

– Конечно… позвольте!

Солгал. Причем крайне неумело. Тем не менее отобрал у меня карточку и бросил на нее взгляд. Развернулся, но сбился с шага, почти споткнулся и на миг изменился в лице.

– Точно?

– Д-да. Просто не помню, где данная секция, – вновь соврал парень. – Подождите немного, я поищу.

Он ушел в полумрак зала чересчур торопливо, скрылся за стеллажами. А я поколебался минуту и, мягко ступая, направился за ним.

Что тебя так испугало, парень? Я? Или вопрос?..

Сумрак окутал будто плащ. Мягкий и уютный, пахнущий пылью и бумагой. Где-то вдалеке мерцал фонарь, левее второй. А вокруг стояли книги: большие и маленькие, потрепанные и почти новые. В металлических обложках, в тканевых, кожаных. И, наверное, я бы мог заблудиться, как в лабиринте, если б не эмоциональный след студента. Я чувствовал парня, почти видел, как ниточку, уводящую вдаль за длинный шкаф, мимо каких-то контейнеров к дальней стене.

А затем ощутил и второго человека, словно перед лицом одернули ширму. Или, точнее, подсветили, и на дрянной ткани вырисовался нечеткий силуэт. Чувства что-то блокировало. Можно бы засомневаться, но раздавшиеся голоса расставили все по местам.

– Ты не понимаешь… если заметят, могут засудить или отстранить от обучения. Нужно вернуть… постой, не надо…

– Прости, я спешу.

Второй голос сочился хрипотцой, почти скрипом и одновременно являлся глухим, словно говорили через подушку.

Кем бы ни был неизвестный, он явно пользовался неким устройством, позволяющим скрыть ментальную активность. Следовательно, он опасен.

В тишине библиотеки отчетливо и ясно прозвучал хлесткий удар, звук падения обмякшего тела. А затем послышалось, как рвется бумага.

Моментально сопоставив события, я мысленно выругался и выхватил кортик. Обогнул ближайший стеллаж, выскочил в поперечный проход. И практически нос к носу столкнулся с типом в плаще и широкополой шляпе.

Он сидел на корточках у потерявшего сознание студента и деловито вырывал листы из большого альбома с картами. Потом замер и медленно приподнял голову. В тени под шляпой тускло блеснули глаза, далекий отсвет фонаря прошелся по желтоватым повязкам, скрывающим лицо.

Мы смотрели друг на друга лишь мгновение. А затем я резко прыгнул вперед, стремясь не заколоть, но сбить с ног, оглушить. Промахнулся, так как прозванный Мстителем ловко увернулся, перекатился через плечо и, вскочив, ринулся к темнеющему у стены проходу. Я бросился следом и почти настиг его, но он успел прыгнуть в коридор и с грохотом захлопнул дверь.

В плечо врезался металл створки, дыхание вышибло из груди. Я отшатнулся и зашипел от боли. Дернул ручку, но без толку – секундой ранее лязгнул запор. С той стороны, наверное, какой-то технический тоннель для обслуживания систем кондиционирования. Или резервный ход в хранилища.

– Чума на твой род! – выругался я. Пнул дверь и вернулся к студенту, прощупал пульс на шее. Жив, но в глубоком нокауте. Половина лица наливалась темнотой гематомы, из носа вяло сбегали красные струйки. Удар сильный, но аккуратный, зубы целы.

Пролистав альбом с картами, я убедился, что планы Лимба пропали. Осталась общая схема и пара незначительных секций, самое главное незнакомцу удалось унести.

Вот вам и народный мститель. Ему-то на кой черт ввязываться в историю? Решил подгадить тем, кто заказал летопись? Или подзаработать самому? Резать глотки богачам небось не очень денежно, а кушать надо.

Зато образ темного героя помог. Студент явно по доброй воле провел его в библиотеку, открыл дверь и указал на нужную полку. Мститель хотел то ли подменить планы, то ли перерисовать. Но тут появился я, и ему пришлось импровизировать.

Экспромт, к слову, удался. Схемы украдены, паренек в отключке, а я теперь главный подозреваемый. Бог с ними, с картами, копии наверняка можно купить на черном рынке или поискать у церковников, в мэрии. Университетская библиотека просто наиболее доступный источник. Но если сбегу, вызовут гвардов, студент кивнет на меня, и тогда Эбера Уилсона не пустят на порог ни одного хранилища знаний, вероятно, отберут патент. В худшем случае кто-нибудь дороется до имени Мак-Моран, и тогда скандала не избежать.

Если же останусь, придется разбираться со стражами порядка лично. Рассказывать историю о Мстителе, который решил подставить, порвал книжку в библиотеке.

Представляю, как будут хохотать гварды.

Словно в ответ на мои мысли раздалось тихое хихиканье. Ожившая Тень перепрыгнула на ближайший стеллаж, посмотрела на меня насмешливо и глумливо.

Как теперь поступишь?..

Скрипнув зубами, я наклонился к студенту и ответил хлесткую пощечину. Потом еще одну. На третьей парнишка вяло зашевелился и издал протяжный стон. Сфокусировал взгляд и испуганно вздрогнул.

– Я не виноват, – пробормотал он.

– Ну, естественно, – тяжело вздохнул я. А затем взял парня за ворот, резко притянул к себе и прошипел: – Послушай сюда, малец. Сейчас встаешь на ноги и топаешь к администратору, рассказываешь, что произошло.

– Но меня же выгонят из университета, – слабо возразил студент. Попытался вырваться из хватки, замычал от боли и отчаяния.

– Поверь, родной, если соврешь или задумаешь обвинить меня, выгонят в любом случае, – проникновенно произнес я. – Устрою, не сомневайся.

Доходило до парня крайне медленно. Но в конце концов в глазах появилось осмысленное выражение: страх сменился отрицанием, злостью и опять перерос в выражение обреченного смирения.

– Ладно…

– Встать сможешь?

Кивнув, студент тяжело перевернулся на живот, потом поднялся. Его ощутимо пошатывало, левый глаз заплыл, а кровь из носа продолжала сочиться. Но когда я подобрал истерзанную подшивку с картами и направился к выходу из зала, поплелся следом. У первого шлюза обогнал, открыл люк и начал возиться со вторым, пока шла фильтрация. На меня старался не смотреть, то и дело шмыгал носом, утирался рукавом рубахи.