На меня кинулись сразу четверо. Ловко окружили, попытались зажать в тиски. И пока двое отвлекали ложными выпадами, один рухнул на землю и пнул под колени, другой занес мерцающий ядовитой зеленью меч.

Но неожиданно для себя я резво прыгнул вперед, словно какой-то мелкорослый потомок. По нагруднику заскрежетало, в поле зрения появилось искаженное удивлением лицо эльфа. Я с мстительным удовольствием впечатал кулак, услышал вой и хруст костей, немедля крутнулся, выбросил руку и развалил напополам второго бойца. Третьему подрубил ногу, четвертого сбил наземь плечом и наступил, проломил грудную клетку.

Странно. Кажется, я двигался гораздо быстрее, чем обычно. По мышцам растеклось тепло, энергия питала тело. Никогда не сталкивался с подобной магией. И как получилось?

Изумляться времени не было. Мы бились уже в окружении.

– Нет, – прошептал я. Услышал яростный рев и увидел Бера невдалеке. Брат расшвырял накинувшихся на него остроухих, подхватил меч и широко размахнулся. Кого-то убил, остальных просто заставил отпрыгнуть. Уронил клинок и начал обращаться в медведя, но не успел. Стрела впилась под лопатку, толкнула навстречу высокому красавцу-эльфу в крылатом шлеме. Тот шагнул вперед и в сторону, плавно провел кинжалом по горлу.

– Нет! – взвыл я, когда из тонкого разреза хлынула парующая кровь.

Мир исказился, перед взором мелькнул образ совершенно другого поля боя: по-осеннему холодный дождь, множество трупов, тьма войск вдалеке и два противника. Один источал веселый золотистый свет, второй напоминал закованного в костяную броню медведя…

Образ развеялся так же быстро, как возник. Но горечь потери осталась. А вместе с ней – жажда мщения.

В пятки бьет земля. И вот я в гуще врагов, размахиваю тяжелым двуручником. Кричу на незнакомом языке, плююсь, дико и грозно рычу. Клинок едва-едва подрагивает в руке, словно рубит камыш, за лезвием тянутся пряди черноты. А вокруг танец лиц: изумленных, устрашенных, непонимающих.

Прыжок, перекат. Навстречу бежит с десяток копейщиков, сбоку рвут тетивы лучники. Снова прыжок и снова перекат. Кисть рисует в воздухе Знак Огня, раздается хлопок, и на месте отряда стрелков появляется раскаленная дымящаяся воронка. Разворачиваюсь и рублю древки копий, вонзаю меч в мерзлую почву и иду в ближний бой. Под перчатками часто хрустит, вякает, стонет, отряд разбегается, не выдержав натиска.

Вновь хватаю меч, ибо из пустоты выбегают новые эльфы. Кисть рисует затейливую фигуру, губы горячо шепчут слова Истинного языка, и по рядам светлорожденных хлещут ветвистые молнии. Первых превращает в пыль, остальные валятся обожженные и покрытые волдырями, дымящиеся. Выжившие кричат, бегут…

Куда? Трусы!

Взгляд опускается ниже, вижу оледеневший нагрудник, истерзанный и измочаленный, помятый. Из дыр вяло сочится нечто черное, бьют тонкие дымки. На металле какие-то светящиеся узоры, линии.

Недоуменно моргаю, но отвлекаюсь на плотную стену из щитов, на частокол копий и мечей. Во втором ряду мелькают личности в зеленых балахонах, рвут тетивы лучники. Еще шаг – и воздух со свистом рассекает ворох острой листвы, разрывает бок.

Тьма! Вот теперь больно.

Губы торопливо шепчут слова заклинания, в мозгу мелькают схемы и цифры, формулы, переплетаются со Знаками. Выбрасываю ладонь в отталкивающем жесте, и рядом возникают мои призрачные копии. Но вооружены не мечами, а луками. Вскидывают оружие и бьют пучками пламени по строю врага.

Взрывы поднимают в воздух комки земли, кипящую воду, мелькают изорванные фрагменты тел. Струи пламени чертят пространство, испаряют лед и железо, камень. Остроухие не выдерживают, бегут, а двойники переключаются на стрелков, что засели на скалах…

Когда начал хохотать, точно не помню. То ли после того, как призвал Астральных Лучников, то ли когда жахнул вдогонку отступающим Огненной Стеной. И словно по команде тени рядом со стенами ущелья зашевелились, обрели человеческие очертания. Сотни желтых щелочек-глаз впились в меня, шипящие голоса ворвались в сознание:

«Слушаем, господин…»

– Вперед! – крикнул я, и указал острием меча на бегущих в панике остроухих.

Черные кляксы заскользили по снегу, устремились вслед за светлорожденными. Последний из эльфов оглянулся, и я увидел совершенно белое от ужаса лицо, выпученные глаза – тот самый гад, перерезавший горло Беру. Воин взвыл дурным голосом, попытался резко свернуть, но поскользнулся, тень накрыла смертным саваном. Прошли секунды – и на землю упала трухлявая мумия, а потустороннее существо накинулось на следующую жертву.

Паника в рядах эльфийского войска быстро обратилась полной сумятицей. Тени загнали армию под кроны леса, по пути сожрав отставших. Но у опушки резко остановились, словно вмерзли в воздух. Мерцали, корчились, расползались клочьями грязного дыма под ударами противников.

Я ощутил враждебную магию, криво усмехнулся. Что ж, кто-то из заклинателей додумался вырвать существ в наш мир полностью, сделал уязвимыми для физического воздействия. Но можно и обратить эффект…

Однако начав плести заклинание, я сбился, умолк и опустил руки, так как услышал душераздирающий треск, грохот. Над стеной леса взвилась стая воронья, кроны начали ходить ходуном, словно там пробирались настоящие великаны. Между стволами загорелся бледный изумрудный свет, из-за кустов вышли десятки эльфов в длинных балахонах. Упругая волна теплого воздуха хлынула в ущелье, стерла остатки теней и призраков-лучников.

Проклятье! Немного замешкался – и потерял свою бестелесную армию. А повтор заклинания займет время. Да и есть ли смысл?

Треск в чаще стал громче, одна из сосен со стоном упала. Через минуту рухнула вторая, третья, сияние чуть притухло, а за стволами возникло смутное движение. Я вздрогнул, ощутив присутствие разума – чуждого всему человеческому, холодного и сонного.

Полузабытое чувство. И очень неприятное. А также мелькнуло смазанное воспоминание, о разговоре, произошедшем явно не при мне.

«Лес! – мысленно взвыл я. – Они призвали Лес! Но как?.. Ведь давным-давно утратили власть над Духом Чащ…»

Сомнения исчезли, когда стоящие на опушке сосны раздвинулись, и на снег ступило… дерево. Встряхнулось, роняя серебристые листья, широко растопырило кривые лапы-ветки. Крона – волосы, корни и низ ствола – ноги, наплывы на коре напоминали искаженное гневом лицо, а в дуплах горели яркие огоньки.

Взгляд твари медленно обошел окрестности, уперся в меня. Я невольно отступил на шаг, поднял меч в защитную позицию. Толку? Длаэн-Дур, древо-воин почти неуязвимо для обычного оружия, обладает собственной магией. Но я думал, вымерли тысячелетия назад, а для призыва новых светлорожденным не хватит сил.

Что ж, получается, хватило. И это паршиво, если не сказать громче.

Словно в ответ на мысли треск повторился, и теперь вся опушка пришла в движение. Сосны ломались как тонкие прутики, появлялись новые существа, отдаленно смахивающие на дубы, березы, толстые пни. А за ними вырвалась сплошная волна листвы, кустов и лиан. Сугробы начали стремительно таять, на голых камнях распустились цветы…

Устрашено попятившись, я указал мечом на ближайшую тварь, рявкнул заклятие. Громадный огненный шар метеором рассек воздух, взорвался. Но когда развеялся дым, стало видно, что не причинил особого вреда. Лишь кора обгорела, да травы и листья обратились в пепел. Ненадолго, к слову. Из земли тут же проклюнулись новые побеги.

Вот главный удар. Вот почему так долго тянули, ведь подобных существ поднять нелегко. Не банальные големы, не простые Охранные Деревья, а квинтэссенция жизни эльфийских рощ.

Но кто-то во мне не желал покоряться и отступать. Настойчиво требовал битвы и радовался тому, что встретил достойного противника. И поневоле я поддался безумию. Захохотал, метнул в наступающий Лес широкий серп черноты.

Существа дрогнули и издали звук похожий на крик боли. Листья и кора иссыхали, падали невесомыми чешуйками. Зацепило несколько эльфов, эти и пикнуть не успели – рухнули дымными головешками. Через мгновение сработало второе заклинание, и ярчайшая вспышка озарила мир, стерла горы. По латам дробно застучали осколки, грудь и лицо опалило – и там где буйствовала зелень, поднялся гигантский огненный гриб.