И снова коридоры, переходы, лестницы. В какой-то момент начало казаться, что спускаемся под землю. Двери практически исчезли, стены стали мокрыми от влаги, а потолки стремительно приблизились к нашим макушкам. Воздух сделался влажным, слух ловил частый стук капель и журчание. Редкие факелы больше чадили, чем освещали… и опять-таки многие гасли при нашем приближении, что вызвало недоумение центуриона и нездоровое волнение воинов. Но и в темноте по обе стороны прохода виднелись длинные стеллажи, ряды бочек, мешков, ящиков.

Разум озарило воспоминанием — уже видел такие! С месяц назад, в первом тренировочном лагере, когда тайком лазил по казармам. В тот момент ничего не почуял, да и каратель перепутал карты. Но здесь… видимо, служители не считали нужным скрываться в главной цитадели Ордена. От ящиков явственно тянуло магией, и магией ни разу не светлой: волны гнили, дикие, протяжные голоса на грани сознания, сгущенные гнев и страх.

И раньше чем я сумел сдержаться, включилось Истинное Зрение. Мир обрел сероватые тона, превратился в росчерки прямых линий, угольный эскиз. А вот ящики явились сгустками первородной Тьмы, бессмысленной и кровожадной. Голоса в разуме окрепли, возникло ощущение прикосновения гадкой, осклизлой лапки. И тут до меня дошло: не ящики… гробы! Внутри же спали люди. Порой я различал бледные, умиротворенные лица, тела в знакомой броне «черных легионеров». Плоть оплетала тонкая паутина, прошивала людей насквозь. Пульсировала и разрасталась…

До боли закусив губу, заставил себя идти дальше. Но то и дело косил глазом, мысленно ругался… Воины спали беспробудным сном, а в это время их тела и души претерпевали метаморфозы. Плоть плавилась, мышцы и кости чуть менялись, внутренние органы медленно перемещались… Так вот что за присяга ждала и нас! Умно и дерзко. Вселение демона в человека чревато разрушением тела. Но тут вливают иномирные сущности по капельке, постепенно. И в итоге получается некий симбионт потусторонней твари и человека. Быстрый и сильный, умный, устойчивый к магии… и главное — покорный воле хозяина. Еще не Безликие, но уже и не люди. Ай да Терн, ай да выдумщик!

Подвалы с гробами вскоре остались за спиной, нас опять повели наверх. Стало гораздо суше, светлее и чище. Появились первые намеки на жилую обстановку: плотные шторы на окнах, украшения на некоторых дверях, больше факелов, ковровые дорожки. Но людей почти нет. То ли спят, то ли работают в кельях. Несколько нарядов воинов не в счет, стражники вообще лишь для декораций…

Впереди забрезжил тусклый огонек. Поначалу подумалось, что очередной факел, но вскоре мы вошли в обширный зал… то, что обширный, я понял лишь по бликам на далеких колоннах да по характерному эху. В невероятной дали, окруженный плотной тьмой, обретался одинокий служитель. Стоял на коленях перед грубоватой статуей Алара, беззвучно шевелил губами. Единственная свеча озаряла усталое, морщинистое лицо, жидкие седые космы и роскошный белоснежный балахон… Днем грешим, ночью просим прощения, потом опять грешим и снова просим. Даже если младенцев сотнями резал, бозенька простит, ты же раскаялся. Главное — лбом удариться крепше, шепнуть жарче…

Зал прошли на цыпочках, чтобы не мешать благочестивому. В следующем, заставленном кадками с разнообразными деревцами и цветочками, центурион заметил удивление на лицах легионеров, добродушно пояснил:

— Травки растят редкие. Для зелий, отваров…

— Ясно, — пробормотал десятник. — Долго еще?

— Почти пришли, — заверил командир стражников, ткнул пальцем в ближайший коридор. — Сейчас пройдете ментальную проверку, потом разведу по постам.

— Ментальную?

— Мысли читать будут, — важно пояснил центурион. — Чтобы скрытых шпионов выявить, магию обнаружить… Да вы не волнуйтесь, ребята, дело обычное. Безликий ручки возложит, пропустит дальше.

— А если шпион? — не выдержал один из бойцов.

— В расход, — отрубил гвардеец. Заметил чуть побледневшие лица, ехидно хмыкнул: — Расслабьтесь. Процедура обычная, для порядка. Или среди вас шпион есть?..

— Нет-нет, — торопливо заверил десятник. — Мы ж всей душой за Скифр…

— Вот и нечего страшиться.

Воины помялись, но послушно затопали вслед за провожатым. И я в том числе. Но внутренне напрягся — вот и первая неожиданность, Эр-Илиан о подобном не упоминал. Вроде мелочь, но ментальное сканирование мне не пройти. Мысли, может, и скрою, но вот магию — вряд ли. Мельчайшее возмущение ауры — и каратель начнет действовать.

Сердце заколотилось как шаманский бубен — глухо и часто. Я чуть повернул голову, оценил расстояние до шеи ближайшего товарища. Далеко и неудобно. Позади еще двое, да и воины не последние. Срублю, но шум услышат передние. Против неполного десятка не выстоять, а всплеск Силы сразу предупредит Безликого…

Пока я размышлял, центурион распахнул одну из дверей. В коридор хлынуло желтоватое свечное сияние, в воздухе растекся странный едкий запах… так пахнет от лекарей: кровью, горькими лекарствами и смертью. Воины нервно помялись, начали заходить. Меня буквально впихнули внутрь, заставили протиснуться ближе к середине комнаты.

Помещение небольшое, узкое и полутемное. Определенно келья, но без какой-либо мебели. Лишь у противоположной стены небольшой столик, узкая скамья. Стены голые, не считая пары-тройки медных подсвечников. А на скамье… да, каратель. Внешне — человек, с ног до головы закутанный в белоснежный балахон. Лицо скрывали капюшон и повязка, только глаза ясно и страшно поблескивали в тени. Одежды переливались на свету перламутром, вокруг фигуры танцевала почти невидимая дымка — силой накачан под завязку.

Убийца… надо же какая ирония — святой убийца… сидел в расслабленной позе. Сутулый и высокий, в прошлом наверняка носил прозвище Шеста или Копья. Но сейчас мало кто рискнул бы посмеяться над продуктом экспериментов служителей. Самые кровожадные воины империи, элита элит банально трусили… трусили как малые дети, которые увидели ядовитого паука. Невольно жались к стенам, прятали взгляды и судорожно тискали оружие. А Безликий, будто наслаждаясь эффектом, тянул время и молчал.

Минута, вторая… воздух в комнате начал густеть, потрескивать от напряжения. И лишь когда возникло впечатление, что воины вот-вот начнут падать в обморок, каратель шевельнулся. Бледный силуэт неуловимо сместился, возник рядом с центурионом, под капюшоном раздался невыразительный шипящий голос:

— Новенькие?..

— Д-да, ваше святейшество, — запинаясь, ответил командир охраны. — Для п… п-ровер-рки…

— Ясно, — так же безучастно прошелестел Безликий. Задумался на мгновение и добавил, ни к кому конкретно не обращаясь: — Посвящение еще не прошли…

— Обстоятельства… — подал голос десятник. Чуть не шарахнулся, когда убийца посмотрел на него. Но гордо расправил плечи и гаркнул: — Прибыли по приказу вышестоящего командования! Служим империи!

И снова каратель озадаченно промолчал, превратился в белоснежную статую. Хотя, быть может, мне просто казалось, что мыслит. Кто знает, что творится в голове у измененного магией и хирургическим ножом существа. Но задержка оказалась на руку, позволила просчитать варианты и выбрать наименее болезненные.

По нервам пробежалась прохлада, посторонние мысли отступили, в мозгу стало чисто и светло как в полдень на лесной поляне… не полусон, не явь… боевой транс, который выводит рефлексы на новый уровень и подчиняет саму реальность. Лица недавних товарищей приобрели багровый оттенок и смазались, в углах комнаты возник алый туман. Словно издалека пришло смутное ощущение движения, я с отстраненным удивлением понял — помаленьку пячусь. Рука, словно чужая, потянулась за пазуху, пальцы уверенно начали сковыривать пробку с последней пробирки зелья Тиберия. Нельзя… да, нельзя, чтобы всплеск Силы обнаружили раньше времени.

Мысли промелькнули на грани сознания, утонули в звенящей тишине. Я видел каждое движение карателя и легионеров. Зрел мельчайшие капельки пота на бледных лицах, движение теней… и в тот же миг пробка поддалась, выскочила с кощунственно громким хлопком. Резко выбросив руку в сторону, плеснул зеленоватой жидкостью на пол. Сосредоточился и вызвал в воображении фрагмент сложнейшего плетения…