— Кто? Графиня твоя? Да я забыл, как она выглядит! Встретишь — привет передай. Скажи, что недурно иногда навещать подкидышей. А еще лучше, забери эту Лизоньку и отвези ей в подарок. Скажи, что мне ее Лизонька всю печенку проела.

— Мне нужен мальчишка.

— Твой все-таки… — решил Женя. — Или с кем она его пригуляла?

— Все-таки привозила?

— Вот, деблоид! Я ж тебе русским языком объяснил. Пашка, он мне не верит!

— Если узнаю, что ты его спрятал в приют и скрыл от меня…

— Точно, твой! Надо же! Считает, что мне нужен здесь его отпрыск. Сними очки, посмотри мне в глаза.

— Это не очки. Это детектор лжи.

— Послушай сюда, физик! — обратился Женя к гостю и отодвинул пустую тарелку. — Только мое большое человеческое уважение к Натану Валерьяновичу мешает мне сейчас запустить тебя по приютам, чтобы ты намотался, как я сегодня, и оставил меня в покое. Продолжишь наезжать — так и сделаю.

— Да, верю я тебе, верю! Угомонись. Я думаю, куда ж она могла его деть?

— Откуда мне знать? Учителя своего расспроси. Вот, кто хороший человек! В жизни меня не попрекнул. Только выручал и поддерживал. А ты… не научился у него самому главному, — Женя перевел взгляд на пачку долларов, которая продолжала лежать на столе. — Валерьяныч бы… никакому подкидышу в приюте не отказал. Думай, физик, думай! Сегодня ты не по адресу обратился.

— Что ж… — подвел итог Оскар. — Погостил и хватит. Деньги я тебе передал, помощь по хозяйству не предлагаю, а от проблем избавлю прямо сейчас, чтобы ты не думал плохо об учениках Натана Валерьяновича. — Он посмотрел на часы и поднялся из-за стола. — Буди девиц, собирай в дорогу. Увезу обеих. Обещаю, что больше ты о них не услышишь. А деньги возьми. Они не для тебя, для Серафимы. Еще мне не хватало здоровым мужикам милостыню подавать.

Оскар вышел во двор. Женя Русый вылетел за ним следом.

— Куда ты? На ночь-то? Перестань! Заходи в дом, переночуешь, утром обсудим… Блин, я сегодня с утра кручусь как ненормальный, уж и соображать перестал. Оська, ты чего, обиделся?

— Я сказал, буди девиц, мы уезжаем.

— Куда? Зачем? Пашка, ты слышал? Он хочет уехать с девицами! Прямо сейчас! На чем?

— Чо за дела? — вышел на порог Павел. — Я ж ему постелил.

— Хочешь, я завтра сам тебя отвезу? А сейчас не дури, иди спать, — уговаривал Женя. — С девицами в ночь!.. Вот придумал!

— Отвезешь меня завтра к пещере Лепешевского? — спросил Оскар. Сквозь зеркальные стекла Женя вдруг увидел глаза товарища и оторопел. Два светлых обруча опоясывали радужные оболочки.

— Что это? Такой компьютер? — догадался он.

— Удаленный монитор, — сказал Оскар. — База у меня во Флориде.

— А управляешь как? Мозгами?

— Да, настроил на свою частоту, но он еще хреново отлажен.

— А где ты видишь экран? На внутренней стороне стекла?

— Система стерео.

— Ух ты! — воскликнул Женя. — Дашь посмотреть?

— Сказал же, что система настроена на меня. Тебе опять снесет крышу, а я виноватым буду!

— Не снесет. Моя крыша держится на «колесах». Дай…

Оскар снял очки и отдал товарищу.

— Жень, выручай. Нужно найти карапуза. До смерти нужно.

— Вопрос жизни и смерти? — спросил доктор, приглядываясь к внутренней поверхности стекол.

— Хуже. Вопрос смысла жизни. Не только моей.

— Слушай, ну… если мы с Пашкой не в теме, то, может, Деева допросить? В конце концов, она могла подкинуть ребенка в любой приют. Зачем делать из нас свидетелей?

— В любой не могла. Там особый ребенок. За ним должен присматривать свой человек, и в случае чего, передать информацию. Мирка не дура, чтобы бросить ребенка на произвол судьбы. Кто-то, посвященный в наши дела, должен постоянно быть в курсе. Кто-то из людей, которым она доверяет.

— Деев звонил неделю назад. Должен быть в памяти номер. Может, Деев? С графиней он общается чаще, чем я, это факт. Да я б и не взялся… У меня свой детсад. Иди спать. Завтра отвезу, куда скажешь, а сегодня я — труп. Слушай… а как ты обмениваешься информацией с базой во Флориде? Через спутники?

— Нет, — ответил Оскар и забрал у Жени очки, — через другой прибор.

Прежде чем лечь, Оскар снял контактные линзы и выждал время, когда в сумерках все предметы встанут на свои места и обретут резкость. Тень, похожая на женский силуэт в больничной пижаме, мелькнула на фоне окна. Худая женщина невысокого роста встала у изголовья кровати, выжидая, когда гость ляжет. «Этого не хватало», — решил Оскар. Прошла минута, и кто-то присел рядом с ним. Легкий ветерок, похожий на дыхание, пробежал по руке.

— Оскар, — Женя приоткрыл дверь, и свет брызнул в комнату, сметая видение вместе с сумеречным интерьером.

— Она у меня.

— Я уже понял. Ты как? В порядке? Прости, не предупредил… — Женя приблизился к гостю и оглядел пространство вокруг него. — Собственно, я хотел поговорить об этом отдельно, но как-то заболтались не в тему. Слушай… такой дурацкий вопрос: не знаешь, реально вернуть покойницу на тот свет или нет? Я всякие мнения слышал.

— Если Ангела можно вернуть на небо, то уж покойницу… Закопать не пробовал?

— Не смешно!

— Увезти от тебя еще и эту девицу?

— А что, сможешь?

— Слушай, доктор, ты не боишься остаться совсем один?

— Уж я не знаю, что лучше, — признался Женя, усаживаясь на кровати — совсем одиночество или такая компания? Мне ее по-человечески жаль. Все-таки мать. Но я не виноват, что у нее совесть проснулась за год до смерти! Я просто хочу, чтобы ее душа успокоилась.

— Ты уверен, что помнишь, кто я такой?

— А ты? В самом деле, считаешь меня идиотом?

— Гражданочка Ушакова — твоя мать?

— Ты знал? Натан Валерьянович тебе не рассказал? Конечно, были сомнения. Мы делали экспертизу. Точнее, ведомство Карася по просьбе Натана Валерьяновича установило, что да. Тот же генетик, что когда-то ужаснулся твоей ДНК. До сих пор в себя не пришел. Представь, мы у него все на особом контроле, в отдельной папке под грифом «секретно».

— Уверен, что в этой папке не перепутали фамилии?

— Помоги мне избавиться от нее. Нам обоим нехорошо от такого союза. Прошу тебя, как друга, если знаешь способ вернуть ее в лучший мир, верни. Если нет — Бог с ней. Будем считать, что она — мой крест.

— Можешь избавиться от нее, когда захочешь. Я расскажу, как.

— Как? — поинтересовался Женя.

— Поедешь в Москву, возьмешь прижизненные анализы этой дамы и вместе с ними обратишься в любую лабораторию, подальше от нашей с тобой общей папки. Еще раз сдаешь кровь или что там… и я тебе обещаю, что между вами родства не найдут.

— Смеешься?

— Если окажусь не прав, позвони мне во Флориду. Я вернусь специально за тем, чтобы увезти ее от тебя. Если прав — уберется сама. Чего ей тебя опекать?

— Освобожусь на недельку, попробую, — решил Женя. — Думаешь, ошибка? Какая ошибка? Там только твои анализы, да мои… да этой, Ниночки, дуры глазастой. Или ты намекаешь, что она твоя… Точно! — осенило Женю. — Ведь первоначальная версия именно такой и была. Ведь я поэтому отвез тебе книгу. Как я мог забыть? Но Марина вбила себе в голову, что я — ее сын. Я, а не ты. И оказалась права.

— С чем я вас обоих и поздравляю.

— А если нет, то кто же тогда моя мать? Теперь-то я точно знаю, что меня усыновили.

— Тебе так важно узнать?

— А тебе? Разве не хотелось узнать, откуда ты взялся?

— Мне — нет.

— Тогда… — доктор поднялся с кровати, — приятных сновидений! Слушай… а если надеть твои линзы… я увижу экран на стеклах?

— Испортишь глаза.

— Понял.

Едва за Женей закрылась дверь, призрак склонился над Оскаром. Длинные локоны коснулись плеча, дыхание пустило сквозняк и наполнило холодом душу скитальца.

— Не смей ко мне прикасаться, — сказал он, и виденье шарахнулась прочь. — Не смей никогда.

Используются технологии uCoz

Машина доктора Русого стояла по утру в каплях росы и отвечала всем требованиям бездорожья и маскировки. Заднее сидение, предназначенное для перевозки девиц, было закрыто темными стеклами. На лобовом был наклеен пропуск в гараж областной исполнительной власти. До какой-то степени эта мера предохраняла Женю от контакта с дорожными инспекторами, потому что его права были просрочены, а новые получить — оказалось задачей невыполнимой без связей и денег.