— Спишь? — тихо спросил Натан.

— Жду, когда все уйдут.

— Все ушли.

Оскар вскочил с дивана. В профессорском кабинете было тихо. За окном горел садовый фонарь. Программа, установленная на компьютер, приглашала ввести параметры и начать работу.

— Вполне вероятно, — сказал Боровский, — что нам удастся поговорить сегодня. Связь должна продолжаться не более пяти минут за сеанс. Связисты просили не устраивать неприятности на спутниковой станции людям, которые нам помогли, но я подумал…

— Что, Учитель?

— Должны ли мы обнадеживать Женю? Я не хочу, чтобы ты обещал то, что невозможно исполнить. В последнее время он воспринимает нас, как волшебников. Надо сразу объяснить, что эффектные фокусы на свойствах кристалла не дают нам реальной власти. Он должен сразу это понять…

— Что понять?

— Что мы не сможем помочь ему вернуться. И сеансы связи вечно продолжаться не могут. Женя не должен питать пустых надежд, Оскар, а мы должны искать другой выход. Я уверен, что выход есть.

— Мы можем попробовать перестроить его частоту…

— Мы можем пробовать сколько угодно на неодушевленных предметах. С человеком обращаться таким образом мы не имеем права. Все что мы можем, это искать Георгия и просить его выручить нас еще раз.

— Нет! — воскликнул Оскар. — Нет, Натан Валерьянович! Мы попробуем сами! В этот раз все получится.

— Как знаешь, — вздохнул Натан и сел за компьютер.

Телефонный звонок оглушил Женю Русого тогда, когда он меньше всего на это рассчитывал. От неожиданности, от испуга, от урагана эмоций, он закричал во всю глотку, не успев приложить трубку к уху. Телефон выпал из рук и отскочил под диван. Женя заорал пуще прежнего, распластался на полу, стал шарить в темноте и по уши вывалялся в пыли.

— Оскар!!! — кричал он, срывая голос. — Оскар, ты слышишь? Это я! Я! — орал доктор, поднимаясь с живота на четвереньки.

— Да? — удивился Оскар. — Ну, рассказывай. Чего бесишься? Просил позвонить, я звоню. Ты где?

— Здесь! А ты?

— И я…

— Я ездил к вам. На даче пусто… как везде. Я сунул прибор в ящик. Ты получил?

— Как видишь!

— Издеваешься, да? Я ничего не вижу!

— Конечно, — подтвердил Оскар. — Ты в другом изменении, мужик. Чего ты ждал? Лучше расскажи, как вляпался.

— Вляпался я, вляпался! — согласился Женя.

— Давай… у нас четыре минуты сеанса. Как встретился с китайцем? Что он сказал? Чем заманил тебя в башню?

— В какую башню? — не понял Женя. — Он никуда меня не заманивал. Я тебе позвонил — ты не взял трубку. Я вышел из кабинета — контора пустая. Вышел на улицу — никого. И тебя нет в машине. Я думал, это прикол…

— Китаец не возил тебя в промзону у Рогачевки?

— Слушай… — Женя взял себя в руки, но с пола подняться не смог. Ноги отказались держать виртуального человека. — Китаец меня никуда не возил, он пришел ко мне в кабинет с поздравлениями. Ты, говорит, молодец. Такое дело, говорит, раскрутил… Ну, ты понимаешь, о чем? Не побоялся и всякое такое. Мы, говорит, немедленно будем принимать меры против тех, кто виноват, а ты, говорит, получишь награду. Выбирай: шестнадцать бриллиантов по два карата или «День Галактики»? Оскар, ты представляешь? Шестнадцать камней против «Дня Галактики»? Я услышал и ушам не поверил. Надо же быть таким идиотом! Я сразу понял, что это камни Греаля! Если один кристалл принес вам столько проблем, то с шестнадцатью вы меня на порог не пустите. А «День Галактики»… когда я еще выиграю такой приз? Я «День Земли» себе не мог организовать… Словом, бес меня попутал.

— Ты сам согласился на «День Галактики»? — не понял Оскар.

— Представляешь… Если б я знал. Шестнадцать камней Греаля… променять на такое дерьмо. Если б я знал, что это такое, разве б я согласился? Не знаешь, сколько времени продолжается этот «День…», если «День Земли» — всего сутки?

— Ты хочешь спросить, как долго Галактика оборачивается вокруг себя? Или вокруг чего?..

— Вокруг чего-нибудь…

— Долго, Жень. Очень долго. Гораздо дольше, чем жизнь.

— То есть, я здесь умру, не увидев живого лица?

— Не знаю, — ответил физик.

— Оська, у меня галлюцинации… Мне люди живые мерещатся в неодушевленных предметах. Стоит береза среди сугроба — мне кажется, мужик стоит… замер. Нарочно замер, чтобы меня позлить. Я даже профиль его начинаю видеть. Торчит из помойки мешок, а мне кажется, старуха нагнулась, бутылки ищет. Не могу отвлечься от наваждения. Заставляю себя не реагировать на неподвижные объекты, так мне мерещится, что они движутся. Оська, вытаскивай меня отсюда. Немедленно! Сейчас же! Не то я с ума сойду.

— Как?

— Не знаю. Как хочешь, так и вытаскивай.

Следующего сеанса связи Женя Русый ждал осознанно и реагировал адекватно. Теперь он верил в существование «большой реальности» и не спал ни минуты, потому что боялся проснуться и потерять веру. Критическая капля всемирного потопа, прозрачная грань, отделяющая бытовую панику от клинического сумасшествия, сконцентрировалась в мелодии телефона, которая звучала в его голове всегда и везде. В следующий раз он старался говорить медленно и спокойно.

— …Да, Натан Валерьянович, — сказал Женя. — Да, мы учились на одном курсе. Его фамилия Потапов. У меня в записной книжке на букву «Т»… да, без имени. Просто «Тапок» и телефон. Правильно… не нашли, потому что его настоящее имя Святослав, но он свое имя терпеть не мог, поэтому называл себя Стасом, а мы его — Тапком… Долгая история, почему. Если надо, могу рассказать. А что, и Стасу из-за меня попало? Как мило! Какое сладкое слово, «органы безопасности»… Нет, он не эмигрировал в Америку. Натан Валерьянович, если вам не трудно, позвоните ему… Я еще заказик ему подкинул… объясните, как сможете. Должно быть, он меня ищет и проклинает.

— Что объяснить? — не понял Натан.

— Все, что сочтете нужным. Если к нему придут, пусть сразу сдается «органам». Лучше «День Карася», чем «День Галактики». По крайней мере, короче.

— Не надо отчаиваться, Женя. Оскар приготовил тебе вопросы, ответь на них максимально точно.

— Хорошо, Натан Валерьянович.

— Как ты?.. — спросил Оскар.

— Как полный идиот, — ответил Женя на первый вопрос.

— Электричество в сети есть?

— Есть.

— Перебои не наблюдаются?

— Не заметил.

— Продукты портятся? Мясо, например?

— Портятся, если не убрать в холодильник.

— Напряжение будет падать, — предупредил Оскар. — Зима тоже не вечная. Запасайся консервами.

— Вот здорово! Хочешь сказать, что я здесь до весны застрял?

— Телевизор работает? Радио?…

— Все работает, но трансляция не идет.

— А что на экране?

— Или остановленный кадр или сетка, или синева. Радио трещит, шумит, и тоже ни звука.

— Зарубежные каналы включал?

— Оскар, ты мне не веришь? Планета пустая. Весь земной шар.

— Откуда ты знаешь, если торчишь в Москве?

— Даже интернет работает, только чаты зависли на одной и той же проклятой дате.

— Ну, не знаю… Кошки, собаки тоже пропали?

— Не видел.

— А в зоопарке?

— Если надо, могу посмотреть. Это тоже важно?

— Важно, важно!

— Я видел в баре пустую клетку от попугайчика. Корм был, а птичка исчезла. Голубей, кстати говоря, и ворон тоже нет.

— Они могли улететь на юг.

— Тараканы тоже на юг убежали? Ты лучше скажи, что мне делать? Натан Валерьянович, скажите?…

— Мы думаем, Женя, — ответил Боровский, — но порадовать тебя пока нечем.

— Частоту знаете, можете смоделировать пространство. Вы же делали это не раз!

— Да, делали, — подтвердил Натан. — Теоретически, можно сделать так, что ты будешь виден, но перебросить человека из одного диапазона в другой — задача не нашего уровня. Я бы еще рискнул жизнью таракана…

— Чем я хуже таракана? — возмутился Женя. — Я хочу жить в обществе не меньше, чем таракан!

— Мерцающим шизофреником, как Борька Слупицкий? — вмешался Оскар.