— Более того, в человеческой структуре ДНК уже начали происходить изменения, которые не позволят виду дожить до конца текущего века. Видите ли, генетики забили тревогу раньше других. Дело в том, что человеческая раса, ныне населяющая планету, исчерпала ресурс и подходит к критической точке. Каждый из нас… кто-то быстрее, кто-то медленнее. Один род успел сменить меньше поколений, чем другой, но все мы подтягиваемся к общей финишной линии. Придет срок и на Земле больше не родится ни одного младенца. Прошу ознакомиться с текстом доклада. Если этого будет мало, я предоставлю еще, и еще… и буду предоставлять вам документы до тех пор, пока мне не удастся вас убедить. Поверьте, аргументов достаточно. Когда вы поверите, что это не досужие вымыслы, может быть вы, профессор… Вы и ваш одаренный ученик, сами ответите на вопрос, откуда исходит угроза.

— Ознакомлюсь, — согласился Боровский. — Что вы хотите от нас?

— Прекратить вражду, — ответил Савелий. — Прежде всего, вы должны перестать относиться к нам, как к врагам. К сожалению, наш сотрудник не нашел правильного подхода к господину Шутову и это перечеркнуло все наши дружеские намерения. Естественно, он будет за это наказан, как любой сотрудник, превозносящий личные интересы над общей идеей.

— Да, Оскар сложный человек, — согласился Натан. — И подход к нему был найден, не побоюсь этого слова, безобразный. Но это не значит, что с ним нельзя иметь дела. И тем более это не причина, чтобы ставить в неловкое положение его подругу. Что за вздор, шпионить за близким человеком?

— Целиком… абсолютно и полностью с вами согласен, поэтому немедленно пришел, как только вы назначили встречу, и готов принести извинения. Дело в том, уважаемый Натан Валерьянович, что идея прямого контакта с вами не получила поддержки, потому что вы не вовремя отошли от дел. Мы планировали переговоры сразу по окончании работ в уральской аномалии, но вы перенервничали и решили вернуться на кафедру, чтобы продолжить преподавать основы классической науки так, как предписано министерством образования. Физиков подобного профиля, поверьте, достаточно. Есть из кого выбирать. Специалистов, как вы — двое. Один раз мы ошиблись. Второй раз следовало взвесить все до деталей.

— Это верно, — согласился Натан, — в уральской зоне я сильно понервничал.

— Соглашусь, Джулия получила не вполне достойное предложение. Наши аналитики недооценили степень доверия между вами и получили урок. Но я здесь не для того, чтобы оправдываться, а для того, чтобы заинтересовать вас, Натан Валерьянович. Нам известно, что вы пересекли океан не для того, чтобы заниматься наукой. А нам бы хотелось вернуть вас к теме исследования. Нам бы хотелось, чтобы вы осознанно и добровольно сделали этот шаг. Второго фиаско мы позволить себе не можем.

— Оставьте материалы. Я ознакомлюсь.

— А… ваш ученик?

— Что «ученик»? — не понял Боровский.

— Вам известно, где он и чем занимается?

— Мне известно, а вам?

Некрасов понял, что аудиенция подошла к концу, и поднялся с кресла.

— Обидно, — сказал он. — Обидно, когда талантливый ученый намеренно ограничивает свой кругозор и тратит время на проработку заранее ошибочных теорий.

Ваша концепция иллюзорной памяти, профессор… — Сава обернулся в дверях, — поразительно гармонична. Я бы сказал, гениальна, но, к сожалению, она не верна.

— Если мы решим сотрудничать с вами, вы получите всю интересующую вас информацию из первых рук.

— Нет, — возразил Савелий, — если вы решите сотрудничать с нами, вы получите от нас информацию, значимость которой переоценить невозможно.

Четвертые сутки прошли с тех пор, как Артур уснул и перестал подавать признаки жизни. Если сначала он вертелся под одеялом, то со временем затих, дыхание стало ровнее. Юля подходила к кровати, чтобы убедиться: пациент скорее жив. Теперь сон гостя стал напоминать обморок.

Человек, потерявший себя, спал и улыбался во сне, словно испытывал облегчение от потери. Он спал бы и дальше, если б старый чемодан не свалился на него с антресоли. Натан Валерьянович, уснувший у телевизора, открыл глаза, но скоро закрыл. Юля, засидевшаяся у компьютера, ничего не слышала сквозь наушники. Только Артур сомнамбулически поднялся с кровати и увидел мальчишку, который тащил по ковру чемодан.

— Спишь? — спросил Эрни. — Спи… Скоро двери лифта закроются навсегда.

— А что же делать?.. — не понял Артур.

— Не знаю, Барбос. Наверно придется тебе искать конуру в Америке. Ведь дом твой остался за океаном навечно. Меня просто взяли и превратили в ребенка, но я еще вырасту, а вот ты… Как жить будешь? Нахлебался сонного зелья и спишь. Наверно ведьма тебя опоила.

— Нет, — помотал головой Артур. — Я не хочу навечно. Я домой хочу.

— Ну так давай, ищи дверь?

— А какую?

— Ту, через которую ты пришел.

Барбос указал на двери гостиной, где тихо дремал Натан Валерьянович.

— Эту? — робко спросил Артур, понимая, что несет ерунду.

— Вот дурак! — сказал мальчишка, — а еще корону напялил.

— Какую еще корону? — не понял Деев и ощупал свою макушку. — Нет никакой короны.

— Ты же Артур?

— Ну, Артур.

— Если Артур, значит, ты королевской крови. Корона должна быть всегда на твоей голове.

Целый день Женя писал письмо Юле и очнулся, когда написал роман. Желая пролить свет на историю Артура, доктор навел необходимые справки и сделал вывод, что последняя экспедиция местного уфологического общества имени академика Лепешевского в уральскую аномальную зону была посвящена поиску пещеры. Несмотря на то, что эта тема была закрыта по распоряжению военного ведомства, не все уфологи успокоились. Не все прочли статьи, опубликованные доктором Русым в уральской прессе, в которых разоблачались домыслы о таинственных пещерах. Среди уфологов нашлись дураки, которые верят, что пещера Лепешевского существует, что строительство целлюлозного комбината было прекращено отнюдь не из-за недостатка финансирования, а присутствие в зоне военных никак не связано с плановыми учениями. Накануне вечером, беседуя с коллегами пропавших, Женя получил дневник Артура, который год пылился в шкафу и должен был отправиться в макулатуру, поскольку архивной ценности не представлял. Возмущение доктора не знало границ. «Уж казалось, — недоумевал Женя, — какие еще им нужны доказательства? Даже дети из поселка над ними смеются, но наши уфологи лезут и лезут в зону. Верят, что там колония инопланетян, и желают стать первыми контактерами человечества». Он планировал писать про них фельетон, но не мог сдержать злости. «Нет на свете людей глупее уфологов, — поставил диагноз доктор, — никогда не связывайся с ними и Оскару, когда появится во Флориде, передай, что нечего ловить призраков… Потому что ваша мадмуазель Виноградова — призрак почище пещер Лепешевского».

При упоминании о графине Женю разнесло еще на два объемных абзаца. Он припомнил ее сиятельству наплевательское, залихватское отношение к лечению тетушки Серафимы, и велел передать при встрече, что местные доктора как-нибудь без нее разберутся со здоровьем старушки. «Скажи, чтоб больше шарлатанов не присылала, — просил он Юлю, — что этого добра здесь хватает, и, если нам понадобится бестолковый совет, мы без ее сиятельства знаем, куда обратиться».

Юля пригласила Натана Валерьяновича к компьютеру, чтобы показать письмо.

— Дневник Артура все-таки существует в природе, — сказала она. — Если б Женя знал, как его разбудить… Он считает, что этот сон — нормальная реакция инохронала на стресс. А что там за стресс — ни за что не узнаешь. Он считает, что проще всего обратиться к врачу. Хотя бы для того, чтобы поставить диагноз.

— Звони в неотложку, — согласился Натан. — Мне самому не нравится этот сон, — он отправился в комнату для гостей, Юля последовала за ним, но исследователей ждал сюрприз: небрежно собранная постель, банный халат, брошенный на спинку стула, и прощальная записка: «Дорогой граф, спасибо за все. Буду рад служить тебе и, не задумываясь, отдам свою жизнь, чтобы ты получил свободу. Твой король».