— Я думал, нашей самочке кровососа нужен только рубин. Что еще ей от меня нужно? Кровь мою будет пить стаканами? Хоть бы приехала встретить.

— Я буду пить твою кровь, — предупредил хмурый Оскар.

Арик начал проявлять беспокойство:

— Она всю жизнь мне душу мотает. Родилась, поганка, через месяц после меня. Только этот месяц я спокойно и прожил. Думал, в Америке отдохну. Она меня там достала. Не понимает, что у меня тоже дела! Знаешь, какие бабки мы с Максом зацепили? Предлагал тебе, оставайся в Хьюстоне, зачем тебе «совдеп»?! С бабками надо жить! Жить! — подчеркнул Арик. — А не искать приключений на задницу. Искать приключения можно без бабок. Короче, ты не знаешь, чем закончилась консультация! Даже не позвонил! Рассказываю: я сделал все, как советовал Макс: продал контору, взял кредит и вложил в земельные участки в Оклахоме. Макс показал место, где через год алмазы найдут. Правительственная программа будет принята. Через год, говорит, за каждый вложенный доллар сотню иметь будешь. Что ты думал? Не успел я оформить купчую, как первую кимберлитовую трубу нашли. Знаешь, что такое кимберлитовая труба?

— Рад за тебя, — ответил Оскар.

— У тебя не случилось ли чего?

— Случилось.

— Сколько тебе одолжить?

— Ведро твоей крови.

— Э… погоди. Будет тебе вместо ведра мешок денег побольше того, что ты притащил во Флориду. Копинский сказал, дело надо провернуть за год, потом прибыль на убыль пойдет.

— Что? — дошло до Оскара. — Ты связался с Копинским? Ты в своем уме?

— А что? Реальный мужик. Не то, чтобы связался, но мы встречались по делу… и не по делу встречались. Что такое? Все-таки бывший соотечественник.

— Арик, ты поссорился с головой!

— А что? — забеспокоился Арик.

— Ничего. Я разве тебе не сказал: держись от него подальше?

— Про тебя — ни слова. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь. Он никак не связал меня с тем инцидентом…

— Ты поссорился с головой, Арик! — повторил Оскар. — И это мягко сказано. Один из нас троих идиот, но это точно, не я и, тем более, не Копинский. Разумеется, он все связал. Разумеется, копает под меня, а тебя использует, как болвана.

— Нет!

— Моли бога, чтобы это было так. Если Копинский копает не под меня, а под тебя, то ты попал, друг мой, на такие бабки, что скоро останешься без алмазов и без штанов.

— Ничего подобного! Я останусь в штанах и в алмазах!

— Копинский бесплатно не копает.

— Но я же честно плачу проценты.

— Все двести процентов?

— Мы договорились на пятьдесят.

— Значит, остальные он возьмет сам. И налог на тупость не забудь приготовить. Напомнить, сколько я заплатил, чтобы забыть о нем навсегда?

— У нас же с ним договор.

— Бедный Арик, — покачал головой Оскар. — Не знаю, чем тебе помочь. Я, конечно, заплачу тебе за работу. А как жить дальше — спросишь у самочки кровососа.

— Сколько заплатишь? Что за работа? Может, я заплачу, чтобы вы оставили меня в покое?

— Кубок с камнями будем делать из серебряного подноса, и оплетать его проволокой. Я покажу.

— Мастерская нужна.

— Мастерской не будет.

— Паяльником такие вещи не делают!

— Привезу тебе аппаратуру, какую скажешь.

— В квартиру? Кто из нас не дружит с головой — большой вопрос!

— Сроки жмут!

— Надо посмотреть, что за кубок. Греаль что ли? — догадался Арик. — Не…т! Греаль я делать не буду! Мы так не договаривались! Нет, что угодно, только не это. Разворачивай тачку, я возвращаюсь в аэропорт!

— Не знаю, — сказала Юля, — надо подумать над вашим предложением. Если бы неделю назад… Тогда я еще боялась опоздать в институт к началу семестра. Теперь так смешно вспоминать… Теперь я думаю совсем о другом. Вы влюблялись когда-нибудь очень сильно? Не так, чтобы просто понравился парень, а так, чтобы дышать невозможно… чтобы воздуха без него не хватало?

— …Мою «лав стори» в приличном обществе лучше не рассказывать, — предупредила графиня.

— Каждая «лав стори» достойна того, чтобы ее рассказать.

— Кроме моей.

— Вам так кажется. А я бы послушала. Я уверена, что ваша история необыкновенна. У такой женщины, как вы, не может быть банальных историй. Я только здесь начала задумываться о вещах, которые раньше почему-то в голову не приходили. Когда я впервые увидела Оскара, я даже не поняла, что случилось. У меня и до него были парни. Все одинаковые. Скучные и пресные. Все говорили об одном и том же, думали об одном и том же. Все одинаково наглые и тупые. Я даже решила, что это нормально, даже не искала в них ничего особого. Теперь я ни на кого из них смотреть не смогу. В моей жизни без Оскара просто не будет смысла. Кто я такая без него? Зачем я такая?

— Ты достаточно самостоятельная девочка, чтобы найти смысл в любой жизни. На свете много интересных парней со вздорным характером. Ты просто не там их искала.

— Характер меня не пугает, — ответила девушка. — Меня пугает серость и тупость. А у Оскара глаза умные. Вы заметили, какие у него глаза? Это же такая редкость для парней. И для людей вообще. Я не знала, что бывают такие. Просто увидела и… все! Попалась. Мама говорила: с таким мужем все равно не уживешься, а я знаю, что уживусь. Я знаю, зачем живу, когда с ним… а вы говорите, что будет лучше. Ничего не будет лучше, будет по-другому, а по-другому уже было.

— В лучшем случае, ты здесь застрянешь на несколько лет.

— Яша вчера картошку нашел в деревне. Мелкую, как фасоль. Мы ее пекли на углях и сожгли половину. Там еще сушеные яблоки и эти… как их… — Юля закрыла лицо руками. — Пусть он придет сам, пусть скажет, что отказывается от меня…

— Он ни за что не откажется от тебя, Юлька. Похоже, что вы совсем друг друга не знаете. Оська — самурай! Если он уперся рогами в проблему, он выстоит до конца. До самого харакири. Даже не надейся, что он тебя бросит сейчас. Он тебя бросит потом, когда вы обрастете благополучием. Принять решение должна ты. Тебе сидеть в лесу на мелкой картошке в ожидании чуда. Я даже не смогу принести тебе теплой одежды, потому что ты уже одной ногой в другом мире.

— Значит, он забудет меня навсегда?

— Скорее всего.

— Мне кажется, что так уже было. Когда я впервые увидела Оскара, я ведь именно так подумала… что знаю его давно, что мы уже раньше были знакомы… С вами не бывало такого?

— Нет, не бывало, — ответила графиня. — Я не так ленива, чтобы жить с одним парнем сто лет подряд. Я нахожу удовольствие в разнообразии.

— А я думаю… Даже если мы друг друга забудем, то когда-нибудь опять встретимся, и опять будем думать, где мы виделись раньше? Такое возможно?

— И опять не познакомитесь по-человечески. Если б вы нашли возможность узнать друг друга поближе, ты бы понимала, что Оскару сейчас гораздо тяжелее, чем тебе.

— Скажите, пусть не волнуется за меня.

— Если я еще раз произнесу эту фразу в присутствии твоего парня, он даст мне по шее и будет прав.

— А он?.. Он готов меня отпустить, если я приму такое решение? Он так сказал?

— Сказал, что ты — коза.

— Я знаю, что я коза, — согласилась Юля. — А что-нибудь еще сказал?

— Он просил у военных месяц отсрочки, но, если б все зависело от военных!

— Тогда скажите, что я буду ждать, сколько надо. Скажите, что я верю… нет, не верю, а знаю. Верят, когда хотят себя убедить. А я знаю, что он успеет собрать генератор. Скажите, что я в этом не сомневаюсь. А если не получится…

— Что, если не получится, Юля?

— Пусть придет попрощаться со мной, прежде чем забыть навсегда.

Никакого месяца на сборку генератора отпущено не было. Было отпущено две недели на изготовление адаптера, который позволит Оскару безопасно общаться с Юлей. Начальник Карася подписал приказ лично, и Натан Валерьянович сообразил, что история приобрела фатальный характер. В ближайшие две недели решится все: будет этот мистический роман иметь тенденцию к сериалу или не найдет отклика в сердце читателя. Аллегория задней обложки встала перед Боровским во всем своем безобразии. В мыслях он уже приготовил таблетку с ядом, положил в карман и отправился искать работу. Натан Валерьянович приготовился к тому, что остаток жизни будет предельно собран, чтобы принять решение вовремя: не раньше, чем его пригласят на беседу в большой кабинет, и не позже, чем чиновники получат согласие человека, от которого ничего не зависит.