— Смеешься надо мною, женщина?
— Чего ж тут смешного? Не исключено, что моя голова сегодня ляжет на плаху, и я не смогу тебе помочь устроиться в отель поприличнее. Я сразу улечу в рай, а тебе, родной, гореть в адском пламени за то, что содействовал убиению души невинной.
Рыцарь удивился словам графини. Мире показалось, что железный громила впервые задумался о душе и уж точно не собирался в ад.
— Открой ворота, — попросила графиня. — Мы с Сарой уйдем, а ты поблагодаришь хозяев за приглашение и извинишься, что не дождались.
Забрало рыцаря само приподнялось от удивления.
— Как так, уйдем? — не понял он.
— Уйдем в туман, и никто не заметит. Открой ворота, иначе мы с Сарой сломаем их, и тебя отругают.
— Отсюда дороги нет, — сказал рыцарь. — Здесь закончился мир.
— С чего ты взял?
— Здесь закончился мир, — повторил рыцарь с грустью и верой. — Форт Дольменов — последний оплот уцелевших после конца света. Мы все благодарны ему за приют. И ты…
— …Мне не нужен приют! Мне бы только отсрочить казнь лет на сто.
— Отсрочить можно, если заплатить палачу золотом.
— А если без золота?
— Если пытать начнут — можно отсрочить. На час, не больше. Только в пыточной камере места мало и воздух тухлый, — объяснил служитель гостиницы. — Туда встанет человек десять и все. Наши гости долго стоять не любят. В пыточной камере ихние супруги в обморок падают. Можно договориться без золота. Конечно, можно: если закажут пытки — будут сперва пытать.
— Вот и договорились, — графиня пошла в номер за клеткой. — Спасибо за гостеприимство, отель ужасно мил, но, к сожалению, я сегодня не настроилась веселиться на дыбе. Придется вернуться за кошельком. Когда свидимся — не знаю. Не буду зря обещать…
— Нельзя, — рыцарь загородил ей проход. — Как же так? Ты не можешь уйти.
— Могу или нет — я буду решать сама.
— Ты доплывешь до края морей и сорвешься вниз, в пасть чудовища. Господь подарил нам жизнь для того, чтобы служить ему верой и честью, а не для того, чтобы губить себя ни за что.
— Ты дурак! И жизнь у тебя дурацкая, и работа такая же!
— Я не дурак! Я дал обет и должен развлекать гостей до приезда хозяев. Разве я плохо тебя развлекал?
— Кто здесь хозяин?
Рыцарь, облаченный в латы, примолк, но не отступил, только растерялся больше прежнего. Рыцаря, похожего на елочную игрушку, гламурную и хрупкую, можно было раскатать в блин и свернуть кульком. Можно было растолочь на блестки, можно было выпихнуть по пояс в окно, в котором он непременно застрянет и без паяльника не освободится. У графини разбегались глаза от возможностей, но рыцарь по-прежнему не представлял угрозы, потому что Миру сказочные персонажи не пугали даже в беспомощном возрасте, они вызывали лишь жалость с недоумением. Она еще раз обернулась к окну. Туман отступил, но «Гибралтара» уже не было видно.
Доспехи лязгнули, ботинки звонко стукнулись о пол, железная рука потянулась к ней, но плазменный шар просвистел мимо рыцарского забрала, стукнулся в стену, как теннисный мяч, и оставил дырку на гобелене. Неповоротливая фигура застыла с вытянутой рукой.
— Еще раз распустишь щупальца, — предупредила она, — отсеку по локоть! Уразумел?
— Ведьма… — прошептал рыцарь. — Ты ведьма!
— Быстро отвечай, что здесь происходит? Кто и для чего меня пригласил?
— Побойся Бога, женщина! — рыцарь обрушился на пол и ткнулся черепом в пол. — Меня бросят с башни, когда начнется прилив! Я несчастный пленник, лишенный рода и имени! Меня заковали в латы до конца моих скорбных дней. Много лет я сплю стоя. Много лет мое тело покрыто язвами, душа истерзана, а глаза не могут без боли смотреть на свет, потому что свет померк, когда небо затмили полчища саранчи, а из пучины морской восстало чудовище, пожирающее плоть человеческую…
— Короче, клоун! Мне нужна лодка и два весла, — заявила графиня.
— Отсюда дороги нет.
— Значит, будем прорываться по бездорожью.
— Горе мне, горе! Меня бросят с башни в морскую пучину…
— Уйдем вместе. Будешь хорошо работать веслами — устрою тебя в нормальный отель.
— Молчи, несчастная, молчи! Я не должен слушать твоих речей!
— Нет, ты послушай! Чудовище давно нырнуло в пучину. Твоя мать поседела, дожидаясь тебя с войны, а женщину, которая тебе верна, со дня на день продадут в рабство. Ты же, воин! Ты не должен прислуживать уродам, выносить их ночные горшки!..
Рыцарь взвыл, как раненный медведь, и со всех сил стукнулся шлемом об пол. Мира отскочила в сторону, чтобы груда металлолома не ранила ее в припадке.
— Замолчи!!! Замолчи сейчас же, или я убью тебя!
— Попробуй! Проткни свое железное сердце копьем!
Из прорези забрала вытекла кровь. Рыцарь замер. Только листы железа на его спине шевелились не то от рыдания, не то от биения сердца.
— Снимай маскарад, — предложила графиня, — и найди мне лодку. Я помогу тебе вернуться домой, к родным.
— Замолчи! Ты хочешь меня обмануть! Ты хочешь продать мою душу дьяволу! Если я буду слушать тебя — я потеряю рассудок. Поверить ведьме — значит, отправиться ад…
— Ты уже в аду! А за морем тебя ждет настоящая жизнь, — заявила графиня. — Здесь зарабатывают деньги на таких невеждах, как ты, а за морем их тратят. Бежим со мной. Помоги мне добраться до корабля, и я смогу тебя защитить.
— Молчи… молчи, молчи! — рыцарь поднял забрало и блеснул глазами полными слез. Его нос был похож на окровавленную картошку, усы с бородой свалялись в вонючий валенок, не очень похожий на маскарадный костюм. Графине едва не стало дурно от вони и язв, кровоточащих у него на лбу. — Мир кончается здесь. За стенами форта только вода и туман.
— Тогда откуда я? Рассказывай, откуда приезжают сюда ваши распрекрасные гости? По-твоему мы привидения?
— Несчастные души, на время обретшие плоть. Грешники, которые смогли откупиться от ада, но не нашли пристанища на небесах, потому что толстые кошельки тянут их назад в ад. Им не видать рая раньше, чем они потратят последнюю монету, а потратить золото можно только здесь, потому что на всей земле не осталось иной тверди…
— Тогда откуда сюда возят жратву для вашей прекрасной кухни? Или может быть у вас наверху виноградники? Откуда ящики с вином во дворе? Это души недопитых бутылок не пристроились в рай, поэтому прилетели к вам?
— Вино и еду нам посылает Господь.
— Лучше б он послал вам немного ума! Отвечай, я похожа на привидение с кошельком?
— Ты ведьма! — возопил рыцарь и снова стукнулся об пол головой. — Ведьма!!! Ведьма!!! Горе мне! Как я мог пустить тебя в форт! Ты околдовала меня, чтобы проникнуть сюда, а я… Несчастный! Меня бросят с башни в морскую пучину.
— Я не ведьма! Я такая же дура, как ты! Меня так же, как тебя, захватили в рабство и привезли сюда подыхать!
— Тогда откуда ты знаешь про мать?! Ты ведьма…
— У каждого остолопа есть мать, — ответила графиня. — У остолопа может не быть мозгов, но мать обязательно будет. Снимай свои железные подштанники, и может быть, ты еще успеешь утешить старушку.
— Молчи, несчастная! Не искушай меня отступиться от веры! Я дал обет! Замки на моих доспехах сварены навечно. Никакая сталь не разрубит их. Никакие заклятья не разорвут эти узы. Никакие речи не свернут меня с пути истинного…
— Родной… — вздохнула графиня. — Просто дай мне лодку и открой ворота, чтобы мне не пришлось прорезать в них дыру. Наверняка, у вас где-то есть лодки. Не может не быть, чтобы в форте не было лодок!
— Зачем я стал тебя слушать! — причитал рыцарь. — Ты пришла для того, чтобы погубить меня, а я тебя слушал…
— Ах ты, маленький трусишка, потерявший человеческий облик! Разве ты не сам себя погубил? Это я еще повоюю, а тебе здесь точно ловить нечего. Ничтожную душонку — и ту ты ухитрился продать за лакейский наряд. Может, сегодня вечером, когда меня расчленят прилюдно, ты поймешь, что я была удачей, посланной тебе Богом, но будет поздно. Ты до конца дней будешь прислуживать в аду и проклинать себя за то, что однажды струсил. Бежим сейчас или я бегу отсюда одна!
