— Я домой хочу, — напомнила Мира. — Я есть хочу, спать хочу! И вообще… ты не верил, что она полетит.

— Я и сейчас не верю, — ответил Оскар и отдал графине размеченную пластину. — Главное, чтобы твой «автор» верил в то, что насочинял.

Когда дырявая панель заняла свое место, машина хрюкнула и щель замкнулась с шипением, характерным для воздуха, уходящего в вакуум. По кругу забегали огоньки, слились в кольцо и яркой вспышкой известили ремонтников о том, что свершилось нечто особенное. Ремонтники удивились.

— Эй, абрек! — позвала графиня.

— Знаешь, что происходит? — Оскар встал на колени и подсветил дно. — Эта штука втянула в себя колесо и зависает на магнитной подушке. В салон! Быстро! — скомандовал он. — Пока не улетела без нас!

Графиня первая прыгнула на диван и первая схватилась за руль. Оскар схватился за руль с другой стороны. Купол замкнулся. Машина завертелась волчком и никак не отреагировала на педаль газа.

— Средний обруч! Средний! — закричала графиня.

— Не учи омина пилотировать!

Оба вцепились в средний обруч и потащили в разные стороны. Оскар оказался сильнее и сумеречный мир у подножья стены вдруг наполнился светом. Деревья рванули вниз, словно провалились в пропасть, этажи городской стены замелькали с невиданной скоростью.

— Летим!!! Оскар! Сбрасывай скорость! Летим!!!

Оскар прижал обруч «газа» и флакер замер на высоте, повернул руль — и машина медленно поплыла вдоль стены, заложила вираж и снова стала набирать высоту.

— Отцепись от руля! — сказал омин. — Дай подняться. Хочу полюбоваться этим чокнутым городом с высоты.

Лес накрылся туманом. Городская вершина возникла над горизонтом огромная и безобразная, устланная беспорядочными облаками. Из «ваты» торчали квадратные камни, сложенные пирамидами, с провалами старых площадей и пиками новостроек. Оскар встал, чтобы лучше рассмотреть пейзаж.

— Столько строительного материала они могли натаскать только с другой планеты, — решила графиня. — Туда они таскали атмосферу — обратно песок. В итоге у планеты нарушилась центровка, и она перевалилась на бок. Все ясно? Это же центр Вселенной. Наверно перед нами самый крупный город Земли из когда-либо построенных. Или не самый? Правильно, если бы на противоположном полюсе не стоял такой же точно бардак — планета бы лишилась центровки. Как считаешь? О чем задумался, Оська?

— Хочу понять, что мне напоминает эта архитектура?

— Зиккураты напоминает. Ступенчатые пирамиды.

— Она напоминает мне виллу Копинского во Флориде.

— Такие постройки встречаются, где угодно.

— Пирамиды майя, мавзолей… этот ненормальный город — одна и та же архитектура. Что бы это могло означать? Не думаю, что Копинский строил себе хибару без смысла. Что-то это должно означать, Мирка. Определенно должно. Только что?

— Знаешь, сколько таких «вилл» на свете построено? Даже в нашем дворе стояла горка из похожих кубиков. Летом ее ремонтировали, а зимой ломали.

— Не знаю, — сомневался молодой человек. — В нашем дворе ничего подобного не стояло.

— Хочешь, я расспрошу абрека, почему их дома имеют такую форму? Уверена, что он расскажет что-нибудь интересное… если не убежал.

— Нет, от своей машины он не денется никуда.

Оскар не ошибся. Речной абориген действительно сидел в кустах и оттуда следил за маневрами воздушного судна. Следил, пока флакер не встал на траву и не высадил захватчиков. Едва только омины отошли на безопасное расстояние, туземец прыгнул в салон и был таков.

— Ах, ты!!! — воскликнул Оскар и махнул рукой вслед флакеру, взметнувшемуся в облака. — Черт с ним! Никуда не денется. Проголодается — вернется к своим сетям. Садись в джип. Покажу тебе объездную дорогу.

Юля уже беспокоилась, когда джип вразвалочку въехал во двор. Дверь сарая была открыта. Окошки задвинуты ставнями, хозяйка встречала путешественников одна.

— Где наш бесподобный? — спросил Оскар.

— Разве не с вами?

— Сбежал-таки, гад! — догадалась графиня.

— Вот, сволочь! Как я не подумал… — расстроился Оскар. — Даже не залетал попрощаться?

— Нет, — ответила Юля. — А что? Флакер уже летает?

— И, к сожалению, очень быстро, — развела руками графиня. — Вообще-то, я рассчитывала на этот агрегат.

— Вообще-то я тоже, — добавил Оскар.

— Радость возвращения сменилась грустью по улетевшим возможностям.

— Вот мы и остались одни, — огорчилась Юля и присоединилась к общему горю. — Сначала Яша, теперь абрек. Жаль. Веселый был парень. Без него будет скучно.

— Может быть, он где-то недалеко? — предположила Мира. — Может, возвращаться боится? Или, может, навернулся с высоты?

С утра пораньше экспедиция вернулась в машину, и теперь втроем, глядя на три стороны света, проехала по лесу, сколько смогла, пока джип не уперся в коряги. Спешившись, поисковая партия дошла до пролома, откуда еще вчера ожидалось пришествие Зубова. Вместо спасителя на старой колее лежал булыжник, изрисованный руническими символами. Текст послания был незамысловат и ясен без перевода: «Никто не откроет дверь с той стороны», — гласила надпись на камне. Над худеньким ручейком все еще шевелился туман, но уже почти незаметный глазу. Экспедиция вернулась к джипу и прокатилась вдоль реки до поляны, откуда просматривалось местность до городской стены.

— Какой я дурак! — расстроился Оскар. — Надо было предположить, что этот псих от нас дернет! Все, что его держало — это ползучая тачка. Сколько он тыкал мне в морду своими пластинами! Как я мог подпустить его к летучей машине! Все! Теперь ищи его… на другом конце света. Знаешь, с какой скоростью он летает? — обратился Оскар к подруге. — У-ё… с какой скоростью!

Три грустных омина вернулись к дому и сели на крыльцо. Помолчали, поглядели на небеса, на пустую тропу, по которой обычно флакер «усатый» возвращался «пешком». Повздыхали, прикинули свое дальнейшее бытие.

— Черт меня дернул отойти от тачки, — сокрушался Оскар.

— Вообще-то флакер принадлежал ему, — напомнила Юля.

— Принадлежал, пока не умел летать. А теперь мы в доле, если по честному!

— Жаль, что я не видела, как он летает. А, может быть, он вернется? Полетает и вернется домой…

— Щас! Иди лучше ужин готовь! Вернется он!..

Юля поднялась со ступеньки.

— Мне кажется, он полетел к своим родственникам на море, — сказала девушка. — Там он обычно долго не гостит. Может, похвастает и вернется?

— Как далеко это море? — спросила Мира, когда Юля ушла.

— Я с ним туда не ходил. Далеко. Не хотел оставлять Юльку надолго. Надо идти пешком через лес. Пеший флакер там не пролезет. Вот почему он горел идеей поднять его на крыло. Конечно… Как я не понял? Конечно, он там. Жрет копченую рыбу и рассказывает родичам, какие омины лопухи.

— Ты знаешь, где их поселок?

— Когда мы ходили к плотине, он показывал примерное направление: туда, куда падает Солнце. Иначе как за лес оно не падает, а этот лес ни обойти, ни объехать. Если б это было не так — абрек гонял бы туда на флакере, но я точно знаю, что он бросает флакер у плотины и прет пешком напролом. По лесу быстро идти невозможно, он слишком густой. До плотины пешего хода часа три, не больше. Притом, что у него на каждой запруде сети стоят. Он пока их не выпотрошит — дальше не двинется. Но, если он уходит в поселок, его здесь неделями не видно. С учетом того, что он знает дорогу, а я не знаю…

— Допустим, до плотины мы поедем вдоль реки на машине…

— Последний бензин!

— И что? Только не говори, что проход еще можно открыть, и ты готов отправить меня домой на машине.

— Нет, Мирка, не готов. Либо уйдем втроем — либо втроем останемся здесь навсегда.

— Вот и я думаю, что гарем из двух «самок усатых» — достойный жизненный финал ученого, который собирался общаться с Творцом.

— Не скажи, — усмехнулся Оскар. — Иной раз попадаются самки…

— Нам бы сейчас немного везения. Я знаю, я чувствую, что решение где-то близко. Иногда мне кажется, что я не вижу его в упор. Чуть-чуть повезет — и мы в полном порядке.