– Спасибо. Люблю тебя.

– Я тебя тоже. Возвращайся домой, если захочешь.

– Возможно, позже прокачусь на Перси. Я дам тебе знать.

С этими словами я торопливо направляюсь к заднему выходу из здания. Едва я выхожу на улицу, как меня ослепляет техасское солнце, а мое имя кричат уже с расстояния в целый квартал – голосом, который я не узнаю. Они уже здесь.

– Черт.

Роясь в сумке, с рукой на электрошокере, я заворачиваю за угол здания и ненадолго замираю, заметив небольшую группу, собравшуюся у главного входа. Развернувшись, я пускаюсь бежать, когда они замечают, что я удираю в сторону кофейни, где припарковалась утром, предвидя такое развитие событий. Едва я поворачиваю за угол, как в переулке меня отрезает черный внедорожник, и в этот же момент меня замечают еще несколько фотографов. Я прикрываю лицо ноутбуком, ожидая вспышек камер, пока опускается стекло.

– Никаких комментариев до конца моей гребаной жизни!

– Думаешь, у меня это сработает? – раздается насмешливый голос в ответ, сопровождаемый усмешкой. Опуская ноутбук, я встречаюсь взглядом с нефритовыми глазами, которые преследуют меня в часы бодрствования, когда моя защита ослабевает.

– Какого черта ты творишь?! – резко говорю я, понимая, что за рулем Джоэл, который ухмыляется мне, кажется, одинаково развлекаясь. – Я говорила, что не хочу тебя видеть!

– Черт, Красавица, ты сегодня чертовски зла, – доносится до моего уха бархатный голос Истона, и я стряхиваю озноб, зная, что он не имеет ничего общего с весенней прохладой.

– Тебе лучше залезть внутрь, – торопит Истон, и я оглядываюсь и вижу, что папарацци уже в полуквартале.

– Черт побери! – Я открываю дверь, Джоэл поднимает стекла, и мне удается втиснуться внутрь, как раз когда они окружают машину.

– Это просто идеально! – Я снова прикрываю лицо ноутбуком, пока нас поглощает толпа и вовсю щелкают вспышки. Джоэл давит на гудок, прежде чем вдавить газ, давая нам немного пространства, и выруливает из переулка задним ходом.

– Рад тебя видеть, Нат, – весело вставляет он, прежде чем переключить внедорожник и умчаться прочь от роящихся тел, преследующих нас.

Не отрывая взгляда от заднего стекла, я разражаюсь потоком ругани, пока Джоэл лавирует в потоке машин, нарушая все возможные правила дорожного движения.

Я перевожу свой взгляд на Истона и застываю в глупом оцепенении при виде его улыбки: его зеленые глаза сверкают, пока он впитывает мою внешность. Я закрываю глаза и откидываю голову на подголовник, а его смех наполняет салон.

– Это не смешно. Вообще, блять, – сквозь зубы говорю я.

– Зависит от точки зрения, полагаю.

Я откидываюсь на маслянисто–мягком сиденье, прижимая к груди ноутбук и сумочку, в то время как кожаная юбка задирается высоко на бедрах. Почему на мне кожаная мини–юбка, каблуки и тонкий свитер с V–образным вырезом, подчеркивающим декольте, в такой прохладный весенний день? Потому что я полна решимости послать сообщение, что не стану прятаться от восприятия меня как обманутой, равно как и не буду играть мученицу, одеваясь как монахиня. Этот наряд находится на грани дозволенного в офисе, но я не хотела, чтобы меня поймали на мушке у жаждущей крови прессы в самый неподходящий вид в день, когда они замышляют изобразить меня жертвой. Слава Богу, папа получил предупреждение о том, что история вскроется, прошлой ночью, так что мы были лучше подготовлены. Я не сомневаюсь, что после сегодняшнего дня я стану женщиной, печально известной тем, что не смогла удержать в своих руках ни рок–звезду, ни одного из величайших спортсменов мира.

Внимание к деталям, которое я уделила своей внешности, становится очевидным, когда взгляд Истона обжигает мою кожу. Я сама отвожу свой взгляд, а здания даунтауна проносятся за окном размытым пятном.

Спустя несколько секунд молчания Истон приближается и мягко высвобождает мои побелевшие пальцы из–под ноутбука, прежде чем положить его на сиденье между нами.

Игнорируя попытку Истона привлечь внимание, я обращаюсь к водителю:

– Джоэл, пожалуйста, отвезешь меня домой?

– Они уже будут ждать тебя там, – напоминает мне Истон.

– Я справлюсь. И я сказала, что не хочу тебя видеть.

– Ты с тех пор, как села в машину, вряд ли взглянула на меня, так что в этом отношении ты в безопасности.

– Рада, что тебе так весело, но сегодня мне не нужна помощь.

– Тебе никогда по–настоящему не нужна была помощь, не так ли?

– Я бы так далеко не заходила. Я была чертовски заблуждающейся, когда мы встретились.

– У тебя были грандиозные мечты найти настоящую любовь.

– Да, – парирую я, – и мы оба видим, чем это кончилось.

Тишина.

– Джоэл, – тихо подзывает Истон.

Минуту спустя Джоэл притормаживает в оживленном торговом центре и выходит из внедорожника. Я сижу в молчаливом ожидании, и долго ждать не приходится.

– Ты можешь и дальше кормить меня дерьмом, а можешь поговорить со мной по–настоящему. Так или иначе, я вижу то, что ты не говоришь, Красавица.

Не смотри на своего красивого бывшего мужа, Натали. Не смотри на своего красивого бывшего мужа.

– Это называется самосохранение, – язвлю я. – Тебе стоит попробовать как–нибудь. Хотя я сомневаюсь, что истязаемый художник, живущий внутри тебя, позволит этому случиться в твоей долгой и успешной карьере.

– Я знаю, что реально.

– Да, ты мне это уже говорил. – Я поворачиваюсь и вижу, как его глаза разогреваются. – Прекрати смотреть на меня так.

– Как так?

– Будто я какой–то ответ, – с цинизмом огрызаюсь я. – Ясно же, что это не так.

– Разве нет?

– Нет. Я гребаное пятно, помнишь?

Тишина затягивается, пока я наконец не решаюсь взглянуть на него и вижу, что Истон смотрит в окно. Так много вопросов вертится у меня на языке, но я не могу их задать. Вместо этого я выбираю дипломатичный подход.

– ЭлЭл... с ним все хорошо? Я читала, что он восстанавливается, но как он сейчас?

– С ним все хорошо, но было близко. К его полному и абсолютному ужасу, он будет под строгим медицинским наблюдением все время, пока мы будем за границей, а там посмотрим.

– Вы... ладите?

– Да, – кивает Истон. – В нем куда больше всего, чем я изначально думал. Но, опять же, он все тот же ЭлЭл, – его грудь вздымается от беззвучного смешка.

– Я знала, что дело не в наркотиках, – с радостью сообщаю я.

– Он так хотел мечту, – тихо говорит Истон, – что рискнул ради нее жизнью.

В голову приходит еще больше вопросов, но я не могу их задать. Не могу, потому что знаю: если задам, то захочу копнуть глубже. Нет ничего в этом мужчине, чего бы я не хотела знать. Знаю ли я его все еще? Пробуждающееся во мне осознание говорит, что да, и я, вероятно, все еще один из самых близких ему людей.

Хочу ли я все еще знать его?

Шесть недель назад прежняя я ухватилась бы за шанс остаться в его жизни, но наш последний разговор сломал во мне что–то – в основном, надежду. Наши отношения стали токсичными, когда он оставил меня в той уборной.

Даже со всей его притягательностью и тем, что делает со мной его присутствие, я чувствую себя сильнее, даже если все еще истекаю кровью.

– О чем ты думаешь? – тихо спрашивает он, не глядя на меня.

Я вздыхаю.

– О том, что я чертовски молода, чтобы чувствовать себя так устало, – я смотрю на свои умные часы, – в восемь двадцать семь утра. Истон, что ты делаешь в Остине?

– Мы еще дойдем до этого.

Повернувшись, он считывает мой настоящий вопрос.

– Да, Красавица, я уже был здесь до того, как узнал, что твой парень тебе изменил.

Я киваю.

– Так что, ты похищаешь меня?

– Ты правда хочешь поехать домой и искать в сети это дерьмо?

– Нет, но проводить время с тобой может быть столь же катастрофично.

– Я не здесь для того, чтобы причинять тебе боль, Натали.

– Слава Богу за маленькие одолжения, – мой ответ едва слышен.

Он берет мою руку с сиденья, а я решительно трясу головой, отвергая его прикосновение.