– Пожалуйста, не надо.

Его плечи опускаются, когда он убирает руку.

– Ладно. Отчасти я здесь, потому что хотел извиниться лично. Я не это имел в виду, то, что сказал о твоем будущем. Мне нужно было немного повзрослеть, и все еще нужно. Но я не это имел в виду. Ты чертовски умна, чтобы довольствоваться меньшим, чем ты заслуживаешь, и ты не стала.

– Как и мой отец, – уточняю я. – Если бы я поняла это до того, как пустилась в погоню за призраком, тогда мы...

– Никогда бы не случились, – заканчивает он, и мой вывод причиняет боль и ему, и мне. – И я это знаю.

– Знаешь что?

– Мы еще дойдем до этого, – снова уверяет он.

Я решаю ответить ему честностью.

– Я провела последние шесть недель, собирая себя по кусочкам, Истон. Частью этого было прощение тебя. Я все еще работаю над собой.

– Но ты не простила, – тихо шепчет он. – Не по–настоящему.

– Я не слышала от тебя ни слова с тех пор, как развелась с тобой, и действительно не ожидала снова услышать. Что, черт возьми, не так с вами, Краунами? Все дело в нашей фамилии? Батлеры существуют, чтобы прислуживать Краунам? Поэтому вы, люди, думаете, что можете врываться в наши жизни, брать то, что вам нужно, и разрывать нас на части, прежде чем снова исчезнуть?

Он проводит руками по волосам.

– Ты думаешь, это то, что я делаю?

– Я думаю... что я помню каждую секунду того, что чувствовала с минуты нашей встречи, и дни, недели и месяцы, вплоть до последнего раза, когда я тебя видела, и после. Так что нет, я не верю, что это преднамеренно. Но позволять сердцу управлять моей головой... с этим покончено, и так должно быть какое–то время. Мы были идиотами, – шепчу я, пытаясь сохранить ровный голос. – Ты же это понимаешь, да? Оба. Мы сбежали после нескольких месяцев совместной жизни и действительно ожидали, что будем каким–то редким исключением. – Я прикусываю губу, удерживая комментарий, что верила, будто мы ими и будем.

– У меня все то же сердце, что и тогда, Красавица. Оно бьется так же, блять. Ты все еще злишься, так что хватит лгать об этом.

– С чего ты это взял? Потому что я пытаюсь использовать здравый смысл? – парирую я. – Ты никогда не утруждал себя попытками понять.

Прислонившись лицом к подголовнику, он переводит на меня взгляд и окидывает меня целиком.

– Так дай мне слова.

– Слова?

– Способ добраться до нее, – тихо говорит он. – Что–нибудь, что угодно, чтобы вернуться к ней. Укажи мне путь. Потому что мне действительно нужно поговорить с ней сегодня.

Я хмурюсь в ответ на его искренний взгляд, прежде чем понимаю, о чем он просит. Он хочет видеть ту женщину, которая была с ним откровенна, которая не пряталась за болью, ту женщину, которая доверяла ему и вручила ему свое сердце. Ту женщину, на которой он женился. Ту версию женщины, которую он назвал «Красавицей» из–за своего влечения к тому оголенному, незащищенному состоянию, которое он вызывал в ней, и которое не имело ничего общего с ее внешностью. Ту версию, которую он оставил в руинах своими прощальными словами в той уборной.

– Истон...

– Черт, – вздыхает он. – Ладно, Натали, просто скажи мне, куда ты хочешь поехать, где бы это ни было.

Он стучит по стеклу, и через несколько секунд мы уже едем по улицам Остина с водителем.

Понимая, что веду себя неразумно и по–детски, я допускаю мысль выслушать его, внимательно изучая его лицо. Возможно, это наш шанс исправить то, что мы испохабили и запятнали, и расстаться дружелюбно. Вспышки воспоминаний о моей жизни в Остине проносятся в сознании – места, где я чувствовала себя в безопасности, места, где мы, возможно, сможем примириться со всем, что произошло. Взглянув в зеркало заднего вида, я говорю Джоэлу направление:

– Выезжай на 35–ю, южное направление.

…

– Самая что ни на есть глушь, – размышляет вслух Истон, в то время как я иду по безжизненному пастбищу к группе дубов. Солнце мягко греет утро, и я поворачиваюсь к Истону с объяснением.

– Лучший друг моего отца, Маркус, отец Деймона, владеет этой землей. Это мои старые детские владения. – Я окидываю поле взглядом и вздыхаю. – Я не была здесь много лет. Раньше оно казалось таким большим. Должна признать, оно потеряло часть своего волшебства.

Истон подходит ко мне и окидывает взглядом большое пастбище, прежде чем я чувствую его взгляд на своем профиле в течение долгих секунд.

– Не может быть.

Он резко разворачивается и подходит к внедорожнику, ненадолго переговорив с Джоэлом. Меньше чем через минуту внедорожник уносится прочь от нас, оставляя нас одних на поле, покрытом инеем.

– Какого черта ты творишь?

Истон направляется ко мне уверенным шагом.

– Доверяешь мне?

– К сожалению... возможно, немного.

– Тогда хорошо, – говорит он, уходя дальше в поле по направлению ко второй группе дубов, а я следую за ним, мои каблуки вязнут в земле.

– Черт, это была плохая идея, – говорю я, осматривая низ одного из своих испачканных каблуков, – они дорогие...

В мгновение ока я оказываюсь в объятиях Истона, в стиле медового месяца он берет меня на руки. Вдыхая его опьяняющий аромат, я смотрю на него с ненавистью, пока вынуждена обвиться вокруг него для опоры. Я не пропускаю его довольную улыбку.

– Ты испортишь мне это место, – бормочу я.

– Не намеренно, – отвечает он, пряча остатки улыбки, пока несет меня к деревьям. Когда мы добираемся до места, которое он выбрал, он мягко ставит меня на ноги на желтовато–зеленую траву. Прохладный ветерок замораживает меня на месте, как раз когда запах коровьего дерьма достигает нас обоих. Наши взгляды встречаются, пока отвратительное зловоние окутывает нас, и мы разражаемся смехом.

– Да, – усмехается он, – я понимаю, почему ты считала это место волшебным.

– Заткнись.

– Просто признай, из нас двоих ты – дерьмовый гид.

– Неважно. Мне пришлось импровизировать, и это лучшее, что я придумала. Можешь снова позвать Джоэла, – я отмахиваюсь и сажусь на прохладную траву, глядя на безоблачное небо раннего утра.

– Не–а, это место идеально, – он крутит в пальцах сорванную травинку, устроившись рядом со мной.

– Ладно, я здесь, и я замерзаю. Выкладывай.

– Я подбираюсь к этому, – говорит он, – просто поболтай со мной немного.

– В чем смысл?

– Потому что ты единственная, с кем я все еще хочу разговаривать, а я это просрал. Так что, пожалуйста, Натали, сделай мне одолжение.

Его глаза ненадолго ищут мой взгляд, и я киваю. Спустя десять минут светской беседы подъезжает Джоэл и открывает багажник внедорожника.

– Что происходит?

Истон встает.

– Сиди спокойно.

Через несколько минут Истон возвращается ко мне с охапкой вещей. С его запястья свисает сумка, пока он тащит пенопластовый холодильник, накрытый сложенными толстыми одеялами, а сверху лежит переплетенная рукопись. Я встаю, помогаю ему расстелить одно одеяло и закутываюсь в другое, а он выгружает сумку, полную снеков, и термос с кофе. Сдернув крышку с холодильника, я обнаруживаю там соки, воду и пиво.

– Серьезно, Джоэл – чудотворец, – говорю я, доставая воду.

– Да, это так, – соглашается Истон. – Это странно, что мой лучший друг на двадцать лет старше меня?

– Нет. Совсем нет. А что? Кто–то сказал тебе иное?

– Да. Но ты же знаешь, что мне плевать на чужое мнение. – Он смотрит на меня пристально, и я читаю между строк. Кроме твоего.

Отгоняя новый холодок, пробегающий по спине, я смотрю на рукопись.

– Время открыть карты, Истон.

– Когда мы расстались, я очень тяжело это переживал. Это никогда не казалось правильным. Ни разу. Я не мог понять, почему самое красивое, умное создание, которое когда–либо появлялось в моей жизни, не для меня... – он качает головой и сглатывает.

Пожалуйста, Господи, будь милостив.

– Я немного свихнулся, потом игнорировал это, но потом решил, что должен во всем разобраться, иначе не найду покоя. Инцидент с ЭлЭлом добил меня, и той ночью я понял, что ответ на всё, что меня мучило, месяцами лежало в моей сумке.