– Так ты собираешься разрушить свою собственную семью, прежде чем у нее появится шанс что–то начать?

– Что бы я, блять, ни делала, мне не удается принять правильное решение. Истон в ярости на меня. Мой отец только сейчас со мной начал разговаривать. Я не могу угодить ни одному из них, чтобы сохранить рассудок. Мы совершили ошибку, и нам придется...

– Нет, ты совершила, серьезную, но не ту, о которой ты думаешь. Он уже все понял. Если ты не приедешь и не исправишь это, блять, сейчас же, ты нанесешь своим отношениям ущерб, который будет невозможно исправить. Его любовь к тебе сделала его слишком слабым, чтобы, блять, бороться за себя. Никогда все не будет правильно, Натали, ты это знаешь. У вас никогда не будет честного шанса быть вместе, но не из–за вашего багажа – и, возможно, никогда не будет все идеально хорошо, но ни одна из ваших жизней не будет выносимой, если ты выбросишь это на свалку. Мы все это знаем. Даже твои, блять, эгоистичные родители это знают. И все же они засыпают ночью, довольные своими, блять, выборами. Не забывай, после того как они успешно разлучат вас, они останутся друг у друга.

Новые слезы скатываются по моим щекам. Я чувствую, как правда его слов давит на мое сердце.

– Я люблю его, Бенджи. Он для меня – всё.

– Тогда это должно быть кристально ясно. Боже, я так, черт возьми, устал снова и снова быть свидетелем этого. Если это правда, Натали, тогда сделай выбор, поставь его на то первое место, которого он заслуживает, – дай ему его законное, блять, место твоего мужа и партнера, которое номер, блять, один. Хватит отрицать его значимость в твоей жизни. Ящик Пандоры открыт. Его уже не закрыть.

– Все не так просто.

– Все именно так просто, если ты отсечешь все, кроме самого важного. Я годами наблюдал, как мои родители разрывают друг друга из–за гордости, неуверенности и эгоистичного дерьма. Я не стану смотреть, как это происходит с моим братом. Тебе нужно разобраться со своим дерьмом прямо сейчас.

– Я пытаюсь.

– И чертовски плохо у тебя получается.

– Я бы никогда не попросила его отказаться от отношений с отцом или от карьеры ради меня!

– В этом разница между тобой и им, потому что он сделал бы это, не дожидаясь твоей просьбы.

– Но он не в том положении, чтобы отказываться от этого, не так ли? Ему не приходится. Все это лежит на мне, верно? – я сжимаю телефон. – Я предупреждала его, снова и снова. Я говорила ему, что так случится, и, кажется, я та, кто платит за это больше всех!

Тишина.

– Бенджи?

– Только что получил сообщение от Рида, – отрывисто говорит он. – Он с ним.

– Хорошо, – я яростно киваю, зрение заволакивается. – Хорошо. Бенджи... послушай меня, пожалуйста. Истон не отвечает мне, потому что думает, что я подала на развод, поэтому он бросил трубку, но я не подавала. Мой отец сделал это без моего ведома, и юридическая фирма отправила письмо, пока мы спорили. Он думает, что это я, – хриплю я. – Бенджи, ты здесь?

В ответ – несколько секунд тишины, прежде чем:

– Тогда пусть думает так.

– Что? Нет! Я не могу...

– Какого хуя не можешь? Посмотри, что ты с ним уже сделала! Ты разрушаешь его, черт побери, жизнь, а он заслуживает лучшего! Ты знаешь, что это так. Если ты отказываешься быть женой, которую он заслуживает, тогда прояви, блять, порядочность и отпусти его.

– Бенджи, пожалуйста...

– Похоже, ты уже приняла решение, Натали, так что придерживайся его. Он принял свое решение в тот день, когда вы встретились, и он не может понять, даже после всего этого дерьма, почему оно оказалось неправильным. Он выбрал тебя, и он никогда не назовет это ошибкой. Это та вершина, на которой он умрет. Я знаю, что это, блять, факт, так что если ты не можешь выбрать его сейчас, это твое решение, и пусть оно будет окончательным. Не тяни его больше, не отвечай на его хреновы звонки, перестань для него существовать. Мне нужно идти.

Линия обрывается, я опускаю телефон, мой лихорадочно работающий ум замирает перед истиной положения дел, и я теряю контроль над ним. Мой спасательный круг соскальзывает по платью и разбивается о тротуар, звук идеально сочетается с моим внутренним разрушением.

Что бы я теперь ни решила делать, в войне между Батлером и Крауном не будет победителя, как не было его и в прошлой. Конец нашей украденной истории любви всегда должен был быть таким, как я и предсказывала, – катастрофическим. Причина в том, что у Стеллы был выбор, а у меня – никогда.

Даже если Истон думает, что он у меня есть, и Бенджи думает, что он у меня есть, даже если мой отец все еще верит, что он у меня есть, для меня выбора никогда не существовало.

Спустя двадцать минут после тоста моего отца, когда торт разрезан и фотографии сделаны, я сижу напротив него за столом на восемь персон и изучаю мужчину, которого считала своим героем всю свою жизнь. Поймав мой взгляд, он смотрит на меня в ответ, прежде чем наклонить голову с любопытным выражением, и на его губах появляется ухмылка. Медленно я поднимаю свой треснувший телефон в его сторону и встряхиваю им в знак подсказки. Ухмылка растет, он достает свой телефон из кармана, включаясь в игру. Взяв свой клатч, я подхожу к тому месту, где он сидит, и достигаю его как раз в тот момент, когда он открывает письмо. Я целую его в щеку, когда он ругается себе под нос и тихо произносит мое имя. Игнорируя его попытку привлечь мое внимание для каких–либо объяснений, я отстраняюсь и смотрю ему прямо в глаза.

– Поздравляю, папочка. Газета полностью твоя.

Глава 60. Натали

«Again» – Sasha Alex Sloan

Деймон и Холли сидят по другую сторону столика и таращатся на меня, пока я с жадностью потягиваю замороженную текилу через соломинку.

– Ты и вправду уволилась из газеты? – спрашивает Деймон.

Я киваю.

– Хотя юридическая фирма признала ошибку, отправив то письмо? – следующим вопросом донимает Холли.

Еще один кивок, пока я втягиваю внушительную порцию клубничного «Куэрво».

– И ты совсем не разговариваешь с дядей Нейтом? – снова подталкивает Холли.

Я качаю головой и продолжаю увлажнять свое пересохшее горло, пока Деймон ерзает в сиденье, а Холли упирается предплечьями в стол.

– Ты так и не сказала Истону, что это не ты его подавала? – спрашивает она.

Я неохотно отпускаю соломинку.

– Нет.

– То есть, ты вышла замуж за самую красивую рок–звезду на планете – который, по сути, готов умереть за тебя, – а потом просто ушла?

– Если ты видишь это так, то да, – сухо выпаливаю я.

– Нет, – говорит Деймон, не отрывая от меня взгляд, – она выбрала себя.

Отпуская соломинку, я киваю.

– Что бы я ни делала, я была обречена. Это было похоже на то, как оказаться между двумя неподвижными валунами, постоянно уворачиваясь от тарана. В конце концов, мне пришлось просто позволить ему снести меня.

– Боже, – говорит Холли. – Но он имел право злиться.

– Кто из них? – спрашиваю я, в то время как Деймон задает тот же вопрос одновременно.

– Скажи Истону, что это не ты подавала заявление, – говорит Холли.

– Это твое решение? Сказать моему мужу, что это мужчина, которого он начал ненавидеть, подал на развод за меня?

– Видишь, детка, в этом–то и вся суть, – вступает Деймон, обращаясь к Холли. – Отцы обычно провожают своих дочерей на свадьбе не просто так, что, возможно, и кажется в наше время женоненавистническим, но это то благословение, в котором нуждалась Нат. Этого никогда не должно было случиться, и она не могла преуспеть ни в браке, ни в карьере, потому что один из них или оба в конце концов заставили бы ее выбирать. Они уже наказывали ее за это. – Деймон качает головой. – Боже, это так, блять, ужасно. – Он снова берет мою руку над столом, как и несколько недель назад. – Мне так жаль, Натали.

– Технически, твой папа все равно побеждает по умолчанию, – говорит Холли. – Нельзя же развестись с родителем. – Она замолкает. – Поэтому ты уволилась? Чтобы сделать ему больно?