Проглатываю «Тайленол» и запиваю водой, которую оставил отец, бросаю взгляд на ЭлЭла. По словам специалиста, он еще далеко не в безопасности, его прогноз неопределенный, но его коматозное состояние говорит само за себя.

ЭлЭл запустил свою болезнь, чтобы играть в рок–звезду и успевать за группой и ее образом жизни. Он так отчаянно этого хочет, что рисковал ради этого жизнью, и держит на меня обиду за то, что я не соответствовал. Он был измотан все турне. Чувство вины накрывает меня от осознания, как легко я навешивал на него ярлыки и отмахивался от него. Я записал его в разряд функционирующих наркоманов. А все это время его тело предавало его. Даже если его долбанутое поведение и оправдывало некоторые мои реакции, именно его зависть – оказаться на моем месте, с моими возможностями и преимуществами – поставила нас по разные стороны баррикад. Он хочет того, что есть у меня: моего здоровья, моей карьеры, моего сценического присутствия и любви достойной женщины.

С момента моего расставания с Натали я понимаю – до определенной степени он прав: я медленно саморазрушался. И пока это продолжается, я все ближе к тому, чтобы стать тем музыкантом, которым клялся не быть.

Мне нужно с этим покончить. Сегодня. Сейчас.

Я не могу позволить, чтобы моя жизнь утекала сквозь пальцы, как бы ни болело мое сердце. Возможно, сейчас я разбит, но я бы прошел через все это снова, просто чтобы вновь ощутить то, что чувствовал, когда у меня была возможность любить ее. Как бы катастрофически это ни закончилось, я знаю без тени сомнения: я бы повторил все снова.

Проведя руками по волосам, я роюсь в сумке в поисках еды, которую припрятал отец, и моя рука натыкается на край рукописи, что лежала там месяцами. Снова взглянув на ЭлЭла, я откладываю сэндвич и открываю пластиковую обложку.

«Драйв»

Воспоминания об истории любви, переданной через музыку.

Автор: Стелла Эмерсон Краун.

Перелистывая первые несколько вступительных страниц, я замечаю, как маленький конверт с адресом моей матери сползает с рукописи и падает мне на колени. Вскрыв его, я сразу узнаю почерк моего отца.

Стелла,

Я сижу в этом отеле уже два дня, ожидая, когда смогу на тебе жениться.

Это верх иронии. Я ждал тебя так долго, что иногда мой разум возвращается к тем временам, когда мы были не вместе. Когда я чувствовал себя беспомощным, безнадежным, и думал, что жизнь никогда не даст мне шанса, как бы я ни боролся. Ты стала этим шансом, и потерять тебя было агонией.

Единственное, что заставляло меня двигаться дальше, – это вероятность, что этот день настанет, и надежда, что ни у одного из нас не будет колебаний, чтобы потребовать то, что всегда принадлежало нам.

Я скучал по тебе так, что моя душа истекала кровью.

Я скучал по тебе, когда в этом не было необходимости.

Я скучаю по тебе сейчас.

Меня не пугает, как это чертовски больно, потому что это напоминание о том, насколько тяжелой была та часть моей жизни без тебя. Позитивная сторона в том, что через несколько часов ты получишь мою фамилию. Ничто никогда не значило для меня так много, и ничто не будет значить больше.

Этот день – о нас. Но он все еще запятнан моим сожалением.

Я завел нас в тупик.

Я должен был бороться за тебя сильнее. Я думал, что бескорыстие и возможность отпустить тебя делают меня великодушнее. Я должен был быть немного более эгоистичным и настойчивым. Я бы отдал все, чтобы стереть те годы, что мы пропустили, но я не могу не благодарить эти годы... и, как бы я чертовски сильно это ни ненавидел, благодарить его за то, что он был рядом, когда я не мог, – за то, что он поддерживал тебя, пока ты становилась той женщиной, которой ты стала теперь, той женщиной, с которой мне суждено быть, независимо от того, как мы росли.

Слава богу, мы снова сошлись. И будь я проклят за то, что не приложил к этому больше усилий.

Но если судьба может вернуть нас к исходной точке и подарить нам новую жизнь, в которой мне не придется по тебе скучать, я могу лишь попытаться простить.

Мое ожидание – это мы, и ничего больше. Это так просто, но это способ положить конец самому сложному путешествию в моей жизни. Прости меня за то, что я был слеп к тому, что твоя любовь бездонна, а я прощу судьбу и трудный путь, который нам пришлось пройти.

Ты – мой пункт назначения, моя жизнь. Мне больше ничего не нужно.

Сделай эти шаги ко мне сегодня и вложи свою руку в мою, и, с обожженной душой, я клянусь никогда больше не заводить нас в тупик.

Я люблю тебя и жду.

Рид

С болью в груди я переворачиваю страницу.

Глава 67. Натали

«I Still Love You» – NIGHT TRAVELER

«Квотербек сделал победный рывок... от Медиапринцессы».

– Что ж, это просто чертовски неловко, – признаю я, возвращая отцовский планшет ему, в то время как он с беспокойством смотрит на меня через мой стол. – Должна признать, заголовок довольно остроумный и удачная игра слов (примечание: в оригинале словосочетание «Quarterback Sneaks Out» отсылает к тактическому ходу в американском футболе под названием «quarterback sneak», когда квотербек неожиданно быстро прорывается с мячом. Заголовок обыгрывает это, превращая тактику в побег («sneaks out» – ускользает, сбегает) от женщины).

Его глаза вспыхивают яростью, которую он изо всех сил пытается сдержать.

– Хочешь взять выходной?

– Черт возьми, нет. Я не собираюсь прятаться от этого.

Линии на телефонной консоли начинают загораться более агрессивно, без сомнения, очередной кошмар для газеты. Я опять все испортила – снова сделала «Austin Speak» мишенью для медиа. Папа, вероятно, уже нанял ту же охрану, что и несколько месяцев назад, после моих последних катастрофических отношений. Я вздрагиваю, когда все линии загораются красным.

– Черт, пап, прости.

– Все утихнет, – успокаивает он меня, махнув рукой. – Через день–другой появится что–то новое, что затмит это.

– Я больше никогда не буду встречаться с публичными личностями. Честное пионерское. – Я ухмыляюсь, игриво салютуя ему.

Его выражение лица остается непроницаемо–родительски–озабоченным.

– Поверьте, мистер Батлер, это причиняет вам куда больше боли, чем мне. Простите насчет абонементов на сезон.

– Натали, – он вздыхает.

– Па–а–ап, – тяну я. Стесняюсь ли я? Да. Самолюбие уязвлено? Конечно. Тай оказался больше супер–шлюхой, чем супергероем. Хотя нам не понадобился тест на отцовство, чтобы прекратить наши отношения. Оказалось, что Тай стал отцом ребенка за время нашей короткой «медийной» истории в качестве новой «идеальной парочки». Отношений, которые СМИ растянули куда дольше, чем они длились на самом деле. По иронии судьбы, причина нашего разрыва стала новостью для меня в той же степени, что и для остального мира.

Печально, но мое будущее сложилось не совсем так, как предсказывал Истон.

Ни щенка.

Ни кольца.

Ни будущего автомобиля, полного внутреннего самоотвращения.

Получи, рок–звезда.

Подавляя угрозу задержаться на других предсказаниях Истона, я тихо смеюсь, а папа смотрит на меня так, будто у меня на плечах вторая голова.

– Просто еще одна неловкая закладка в медийной истории моей полосы неудач с мужчинами. Отлично. – Папа морщится от моей откровенности. – Да ладно тебе, пап, мы – пресса. Это иронично.

Папа пышет гневом, и на мгновение мне становится страшно за Тая, если они когда–нибудь снова окажутся лицом к лицу.