– Ага, – он дарит мне ту самую полуулыбку, которую я так люблю. – Счастлив.

– Так где же все?

Он кивает в сторону задней части кофейни.

– Они ждут в фургоне неподалеку.

– Ты и вправду это делаешь.

– Да, и вправду, – он поднимает палец, чтобы провести по моей щеке, – и это была смесь awesome и чертовски ужасного. Я взял их с собой, чтобы ты могла познакомиться с ними по дороге в Оклахому.

– Ты серьезно приехал из Оклахомы, чтобы забрать меня, думая, что я соглашусь после двух месяцев безответных звонков?

– А то, черт возьми! Я зол на тебя, но пока не могу заставить себя действовать, потому что хочу как следует отчитать тебя.

– Истон, – упрекаю я со вздохом.

– Красавица, – парирует он, невозмутимо продолжая водить пальцами по моей щеке. – Я пока не отпускаю эту тему, так что если собираешься мне отказать, тебе придется сделать это мягко за выходные. – Его взгляд следует за пальцами, ласкающими меня. – Потому что у нас действительно нет времени спорить.

– Я должна ужинать с родителями позже.

– Что ж, вместо этого ты будешь ужинать арахисовым маслом с желе в фургоне, который пахнет голубым сыром.

Я не могу сдержать улыбку.

– Ты и вправду умеешь сбивать с ног девушек.

Он наклоняется ближе.

– Я планирую сделать для этого всё, черт возьми.

– Истон, – я игриво шлепаю его по груди. – Ты ставишь меня в положение худшее из возможных.

– Серьезно, ты убиваешь меня этими легкими каламбурами. Время тикает, – дразнит он, проводя кончиками пальцев вверх–вниз по обнаженной коже моих рук. – Здесь чертовски жарко, – он с любопытством оглядывается, словно только сейчас увидел мой уголок мира.

– Это так несправедливо. Это ловушка.

– Давай же, – мягко подталкивает он, – всего на эти выходные. Я уложу тебя в постель к воскресенью в полночь.

– Если я поеду, никакого укладывания в постель не будет.

– Ага, конечно.

– И это действительно, очень плохая идея.

– Безрассудная и безумная, – горячо нашептывает он, с такой легкостью возвращая ту атмосферу, – так что поехали.

– Если я и поеду, я буду мягко тебе отказывать.

Он отвечает на выдохе.

– Чувствую, ты попытаешься.

– Мне это удастся, но я умираю от желания увидеть, как ты играешь.

Победа мелькает в его глазах.

– Я обеспечу тебе лучшее место в зале, детка.

– Ага, после того как я проведу часы в пути в фургоне, полном потных мужчин.

– Пять часов, максимум шесть, смотря по пробкам. И я сейчас чертовски зол на тебя, – повторяет он, и глаза его вспыхивают, – так что жди борьбы.

Не успеваю я ничего сказать, как с соседней улицы раздается наглый гудок, и Истон усмехается, бросает взгляд в ту сторону и снова поворачивается ко мне. Он выглядит так прекрасно. Его волосы стали длиннее, кожа темнее, словно пропитана летним солнцем, которое заливает его светом, опускаясь за горизонт.

– Натали, – почти мурчит он, проводя пальцами по моему подбородку и возвращая мой взгляд к себе. – Я просто очень хочу поговорить с тобой, так что, пожалуйста, не заставляй меня играть грязно, потому что у меня есть свободное время между концертами, и если ты не занесешь, – он прикусывает губу, – свою идеальную задницу в мой фургон, я перегну тебя через что–нибудь в понедельник утром и укушу за нее прямо при твоем папочке. Держу пари.

Я смотрю на него с разинутым ртом.

– Ты же не угрожал мне только что.

– А то, черт возьми. И не смотри на меня так. Это в порядке вещей, но не пойми меня неправильно. Во мне достаточно той самой стороны А, чтобы выполнить свои угрозы.

– Это серьезно, – огрызаюсь я.

– Ты дала мне это болезненно понять, Красавица, – он проводит руками по моей спине и прижимает свой лоб к моему.

– Боже, – вздыхаю я, погружаясь в его объятия.

– Истон, – поправляет он, указывая на себя.

Моя улыбка снова берет верх.

– Перестань быть таким...

– Неотразимым?

Он берет мое лицо в ладони и облизывает губы, а мой взгляд следит за движением его языка.

– Истон, прошу, – выдыхаю я, а он отвечает дьявольской ухмылкой. Он ненадолго закрывает глаза, а когда открывает их вновь, в них та же уверенность, что и у мужчины, с которым я познакомилась. В них я вижу лишь отражение моего собственного желания. Как будто не прошло ни секунды, но так много изменилось. Так много, по крайней мере, для него.

– Знаешь, мистер Краун, через несколько месяцев – вероятно, гораздо раньше, – ты будешь собирать стадионы.

– Мы уже распродали «Staples Center» на конец августа.

– Боже мой! Это невероятно! Я правда так... так счастлива за тебя. – Глаза наполняются слезами, а он смотрит на меня, кажется, удовлетворенный моей реакцией. – В смысле, я знала, что это случится... и я рада сказать, что предупреждала, и Истон, то, что говорят критики... это...

Его глаза блестят, словно он оправдал какую–то свою мысль или догадку.

– Что? – подталкиваю я. – О чем ты думаешь?

– Расскажу позже.

– Что ж, ты выглядишь счастливым, – говорю я. Та самая морщинка между бровей, которую я считала постоянной, почти исчезла. Он кажется более расслабленным и, в общем... более легким.

– Я буду намного счастливее, когда ты, черт возьми, сядешь в фургон.

Я качаю головой, а он хмурит свои темные брови.

– Что?

– Ничего. Просто не верится, что ты здесь и что ты проделал весь этот путь ради меня.

– Приехал бы намного раньше, если бы ты отвечала, блять, на звонки.

– Ист...

– Как я сказал, поругаемся позже. Давай соберем твои вещи, ладно?

Я прикусываю губу и ловлю себя на кивке.

– Ладно. Но у меня есть условия.

– Ну конечно, – его улыбка растягивается, а руки скользят по моей коже. Кажется, он не может перестать прикасаться ко мне. А я не могу перестать хотеть этого, как не могу и отказаться от его приглашения.

– Поезжай за мной до дома, и я быстро соберу вещи.

– Я помогу, – его взгляд опускается к моему пупку.

– Я буду собираться одна.

Он поднимает глаза, прежде чем схватить меня за шею и прижать наши губы в поцелуе – многообещающем и требовательном. Он так же резко обрывает его.

– Ты не можешь...

– Только что, блять, смог, – самодовольно отвечает он и отпускает меня. Проведя рукой по волосам, он с подозрительным блеском в глазах закусывает нижнюю губу, и кажется, в этот момент в его голове рождаются опасные планы. – Езжай, – приказывает он, и на его лице мелькает самодовольная уверенность, прежде чем распускается довольная улыбка.

Он разворачивается и направляется к кофейне, его природная уверенность полность отражена в его походке. Я изучаю его силуэт, кусаю собственную губу, любуясь тем, как сидят на нем шорты, и очертаниями его мускулистого тела под футболкой.

– Я не буду с тобой спать, – кричу я ему вслед. Стоя ко мне спиной, он с явным раздражением качает головой, прежде чем побежать в сторону своего фургона.

Я не могу не смотреть, как он уходит, а сердце бешено колотится, пока я иду к своей машине. Оказавшись за рулем, я ловлю свое сияющее от счастья отражение в зеркале заднего вида, пристегиваюсь и делаю несколько отрезвляющих вдохов.

– Всего на выходные, Натали, – говорю я себе. Всего на выходные. Еще два дня.

Просто чтобы увидеть, как он играет.

А потом я мягко откажу нам обоим.

Глава

27

. Натали

«Space Age Love Song» – A Flock of Seagulls

После нескольких минут споров с Истоном – минут, которых, как он утверждает, у нас нет, – я сдаюсь и впускаю его в свою квартиру. Мысль о новой близости с ним и последующих за ней переживаниях кажется невыносимой. Но даже если мы не сможем стать тем, что оставили в Сиэтле, я решаю жить настоящим моментом, хотя бы чтобы увидеть, как он воплощает свои мечты.

Он в основном молча осматривает мою квартиру, задерживается у встроенного книжного стеллажа, а затем сосредотачивается на цифровой фоторамке, в которой сменяются фотографии за много лет.