Громила помедлил, когда Лун не уступил, затем свирепо посмотрел на него и качнулся вперед, поднимая руку.
Нефрита сделала шаг, поймала его за руку и с легкостью оттолкнула назад. Она чуть обнажила клыки – меж ее презрительно скривившимися губами показались лишь их кончики. Громила покачнулся и тупо уставился на нее, сбитый с толку ее силой. Лун горько усмехнулся – он удивился бы еще сильнее, если бы Нефрита вырвала ему кишки. Пока она не успела сделать что-нибудь еще, Лун схватил ее за запястье, оттолкнул незнакомца плечом в сторону и потащил ее за собой.
За ними никто не пошел. Поглядывая назад, Лун услышал смех и чьи-то проклятия, но большая часть из них, похоже, была направлена на земного громилу, по глупости попытавшегося задираться с чудными путниками.
Нефрита свирепо шагала вперед, словно жаждала драки. Через некоторое время она повела плечами, заставив свои шипы и гребни улечься. Затем она нерешительно спросила:
– Я неправильно поступила?
Лун пожал плечами:
– Может, и правильно, а может, и нет. – Он и сам плохо понимал, когда стоило ответить на подобный вызов и подраться, а когда уступить. – Мы здесь ненадолго, так что это неважно.
Улица расширилась и вывела их на круглую площадь, от которой промеж высоких каменных башен отходило множество других улочек. По одну сторону стоял сериканский фургон, который устало разгружали несколько сериканцев в тяжелых расшитых одеждах. На их темно-синей коже и темных волосах плясали отблески огней. Мохнатые тяглобеги были выпряжены из фургона и лежали рядом с ним, уютно прижавшись друг к другу. Одно из животных подняло свою громадную голову, и его глаза-бусинки, отчасти скрытые мехом, настороженно уставились на Луна и Нефриту.
Сериканцы внесли мешки и тюки в низкий дверной проем, который вел в самое большое здание на площади – несуразного вида сооружение с непрямыми углами, странными карнизами и высотой по меньшей мере в четыре этажа. В него вело несколько распахнутых настежь дверей, а во множестве окон мерцали огни.
У главного входа висели изодранные флажки – Лун уже встречал такую систему знаков в торговых городах Изумрудного побережья. Красный флажок означал, что здесь продают продовольствие, синий – что путешественники найдут себе здесь место для ночлега, а остальные сообщали, можно ли хранить здесь повозки и тягловых животных и можно ли сбыть товары. Лун вошел в дверь вслед за одним из сериканцев и двинулся дальше по коридору, который был направлен под углом, чтобы по нему не гулял сквозняк. В воздухе висел сочный запах жареного мяса, гул разговоров и смеха. А затем их встретила волна теплого воздуха. Позади Луна Нефрита облегченно зашипела.
Коридор выходил в широкое фойе. Оттуда вело два прохода – один в комнату, где, судя по звукам, кто-то ворочал бочки, а другой шел дальше вперед. Лун двинулся по последнему. Он уводил их все дальше в глубь здания, проходя мимо маленьких комнат и уютных каморок, в каждой из которых лежали теплые шкуры и подушки. В комнатах сидели самые разные существа – они разговаривали, ели и пили из медной посуды. Многие – с густыми волосами и клыками – были местными, но чаще Лун видел сериканцев, каких-то низкорослых земных созданий с маленькими коричневыми рогами, торчавшими из-под капюшонов их одежд, и существ с ярко-зеленой кожей.
Лун продвигался дальше, надеясь найти где-нибудь хозяина заведения. Снег на его волосах таял, и холодные капли скатывались за шиворот. От сочного запаха мяса, даже приготовленного, у него скрутило желудок. Еще он чувствовал аромат вареных кореньев и чего-то сладкого и солено-пряного. Когда они проходили мимо, другие существа поднимали головы, но, как и прежде, смотрели на них не враждебно, а с праздным любопытством.
По счастью, они наткнулись на комнату побольше, почти целиком занятую огромной керамической печью золотистого цвета, от которой исходили пар и тепло. От печи к потолку и полу отходили трубы, и она шипела и лязгала, излучая жар подобно огромному костру. Из нее выступал короб высотой примерно до пояса, судя по всему, предназначавшийся для готовки пищи. Возле короба стояла местная женщина, что-то помешивая в большом котле, от которого шел душистый парок. В ее длинные вьющиеся волосы были вплетены белые бусы, а на клыках были вырезаны красные завитки. На полу играли двое ребятишек, укутанных в вязаную шерстяную ткань. Они остановились и уставились на новоприбывших, широко распахнув глаза. Женщина подняла голову и улыбнулась:
– Путники? Хотите купить еды?
– Да, обменять на это. – Лун показал ей кольцо Нефриты.
Она наклонилась поближе, чтобы разглядеть его, и осторожно коснулась кольца пальцем. Ее ногти были грубыми и твердыми, почти как когти. Она одобрительно кивнула:
– Белый металл и красивый камень. На это можно купить много еды.
Лун позволил себе чуточку расслабиться. Ему совсем не хотелось уходить отсюда с пустыми руками; и не было ничего хуже, чем провести холодную сырую ночь, помня, каково это – быть в тепле.
– И место для ночлега.
Женщина нахмурилась и задумчиво оглядела комнату, похоже, пытаясь сообразить, где их разместить.
– На чердаке есть пустая комната, но в ней сломано окно, и никто не хочет там селиться. – Она поглядела на их босые ноги. – Но вам двоим она, может, и сгодится.
Пока Лун и женщина торговались, Нефрита подергивала хвостом из стороны в сторону, веселя детей. Они договорились, что получат горячий ужин сейчас и завтрак утром, место для сна на одну ночь, а также мешок с полосками вяленого мяса и другой провизией, которую они смогут взять с собой, когда будут уходить. Женщина также добавила к сделке флягу с варевом из котла – оказалось, что это мясной бульон с сушеными ягодами. Нефрита, похоже, пришла в ужас, но Лун остался доволен. Конечно, взрослым стадником можно было наесться посытнее, но того, что они купили, должно было хватить на целый день полета.
Следуя указаниям женщины и неся одеяла, которые прилагались к комнате, лампу и корзину с едой, они прошли по коридору к лестнице, такой узкой, что, по мнению Луна, на нее вряд ли смогли бы протиснуться существа покрупнее. На каждом этаже дверные проемы необычной формы вели в коридоры с низкими потолками, разделенные на клетушки, большая часть из которых была затянута кожаными занавесками. Почти весь второй этаж, похоже, занимали сериканки. Они были заняты тем, что развешивали в коридоре заснеженные одежды и плащи, чтобы с них стекла вода. Когда Нефрита прошла мимо, одна из них скользнула по ней взглядом, потом удивленно уставилась на них, а затем улыбнулась и покачала головой. Лун понял, что она, должно быть, заметила голубую чешую Нефриты и приняла ее за заблудившуюся сериканку.
Их комната находилась на самом верху и была единственной на этаже. Им обоим пришлось пригнуться, чтобы пройти в дверь. Из коридора падал свет, и они увидели, что комната была немногим больше, чем клетушки внизу. В стене было круглое окно, и, как и сказала женщина, его тонкая кожаная рама была разодрана и пропускала леденящий сквозняк. Из мебели здесь была лишь одна шкура, утеплявшая каменный пол, и толстый спальный коврик, набитый травами. Однако через комнату проходила пара печных труб – они торчали из пола и, изгибаясь, уходили в стену. От них исходило тепло и едва заметный парок. Что ж, если им понадобится бежать, отсюда они могли вылететь прямиком наружу, а это тоже было неплохо.
– Прийти сюда – просто замечательная идея, – убежденно сказала Нефрита. Она бросила одеяла на спальный коврик и скинула с себя накидку, стряхивая с гребней тающий лед. – Я бы отдала ей то кольцо даже ради уголка внизу.
– Это была бы невыгодная сделка, – сказал ей Лун, ставя корзинку на пол.
Пока Нефрита завешивала своей накидкой окно, чтобы избавиться от сквозняка, Лун при помощи кремня и трута зажег лампу. Вместо масла или свечи внутри нее лежал кусок плотного мнущегося материала, который, как сказала женщина, должен был гореть почти всю ночь, хотя и не очень ярко.
