Лун кивнул:
– Именно это меня больше всего и беспокоит.
– Не знаю я, – сердито повторил Звон. – Спрошу у Цветики, если мы вернемся живыми.
– Вернемся живыми? – потрясенно повторил Лун. Путешествие было недолгим, и Утес не говорил, что оно будет опасным. Конечно, в отличие от них, Утесу далеко не все представляло опасность, но все же. Лун вдруг что-то заподозрил. – А сколько раз ты прежде покидал колонию?
Он даже в темноте почувствовал, как Звон гневно сверлит его взглядом. Тот понизил голос и бросил настороженный взгляд на верхние платформы.
– Ладно, да, это первая ночь, которую я провожу вдали от дома. – Он смущенно пожал плечами: – Я не думал, что тут будет так…
– Темно? – подсказал Лун.
Послышался отчетливый скрежет зубов.
– Не смешно.
Лун услышал, что остальные снова успокоились. Песня сменила Елею на посту. Лун не мог сказать Звону ничего глубокомысленного и не мог ободрить его, чтобы это не прозвучало снисходительно. Так что он просто сказал:
– Не клади на меня свой хвост, – и снова лег, положив руку под голову. Еще немного поворочавшись и поколебавшись, Звон снова прижался к его спине, свернувшись калачиком.
Остаток ночи прошел без происшествий.
На следующий день они добрались до Золотых островов.
Лун первым увидел посевы: заросли низкорослых папоротниковых деревьев, поднимавшихся со дна моря, и грядки плавучего мха, засаженные кустистыми корнеплодами. Чуть поодаль, ближе к островам, земные создания быстро плыли в маленьких тростниковых лодках через густые заросли, раздвигая их длинными палками. Они носили большие конические соломенные шляпы и поначалу не замечали летевших над ними раксура. Затем Лун услышал тонкий вскрик, искаженный ветром, и все соломенные шляпы приподнялись. Островитяне оказались низкорослыми, с медово-золотистой кожей и светлыми волосами.
Сразу за плавучими полями высоко над морем парили небесные острова. Почти все они были довольно большими, хотя за ними плыли и обломки поменьше. Некоторые находились высоко в воздухе, а другие висели всего в двадцати-тридцати шагах над водой. Над всеми возвышались конические башни и куполообразные сооружения из белой глины, крытые тростником. Соединялись они мостами и длинными галереями.
Летучие лодки были повсюду. Пришвартованные к круглым деревянным платформам, торчавшим по краям островов, они походили на океанские парусные корабли, но их корпуса были у́же и легче, сделанные из светлого лакированного дерева или тростника. Они были самых разных размеров: от крошечных плотов, которые могли вместить лишь нескольких существ, до грузовых судов с двойным корпусом длиной более трехсот шагов. Почти на всех стояли мачты – одна или две, – но нужны они были, видимо, не для парусов, а зачем-то еще, поскольку на мачтах совсем не было рей.
Под самым низким островом на поверхности воды держалась большая деревянная платформа, игравшая роль причала для обычных морских судов. Она соединялась с парившим над ней островом при помощи длинных деревянных лестниц. К ней были пришвартованы две большие плоские грузовые баржи, и островитяне, разгружавшие глиняные кувшины с третьей баржи, указывали на чужаков пальцами, смотрели на них и окликали друг друга.
Утес сказал, что они должны приземлиться на самой низкой платформе, так как там находился главный вход в город. Нефрита не спеша повела их на снижение, и вскоре Лун вместе с остальными приземлился на потрепанные доски.
Островитяне вытаращились на них и забегали вокруг штабелей глиняных горшков и корзин, стараясь получше рассмотреть чужаков. Некоторые бросились к ограждению палубы ближайшей грузовой баржи. Их лица выражали живое любопытство и замешательство, но не страх. Невысокого роста, они едва доходили Луну до плеч, и большинство из них было одето по-рабочему, в небольшие короткие набедренные повязки. Почти все были в соломенных шляпах. С такого близкого расстояния он видел, что у островитян золотистая кожа и золотистые глаза, а волосы белые и мягкие, как шелковая нить.
Еще больше островитян с грохотом спустились по ступенькам с верхнего острова. Новоприбывшие, похоже, целенаправленно двигались к ним, видимо, собираясь официально поприветствовать незнакомцев или попросить их уйти. На них были короткие подпоясанные одеяния, а на некоторых – блестящие лакированные доспехи, защищавшие грудь и спину. В их руках было оружие – посохи из пучков тростника, связанных воедино и покрытых твердым лаком. И все же у Луна сложилось впечатление, что этим бойцам не приходилось сражаться в серьезных баталиях и они наверняка проводили большую часть времени, разнимая драки в доках.
Вооруженный отряд достиг платформы и осторожно приблизился. Повинуясь какому-то сигналу Нефриты, воины приняли земной облик. Присутствующие изумленно ахнули.
Секунду помедлив, Лун тоже переменился. Он стоял на платформе, ощущая на себе их потрясенные взгляды. Солнце грело его кожу, а сильный ветер с моря трепал его волосы и одежду. Каждая клеточка его тела гудела от напряжения, и он чувствовал себя ужасно беззащитным. Лун никогда не перевоплощался на виду у земных обитателей, разве что только напоследок, совершая отчаянный побег. Это просто казалось ему… неправильным.
Предводительница островитян с настороженным видом шагнула вперед. Возраст ее определить было трудно; тонкие морщинки у глаз и рта вполне могли появиться от солнца и вездесущих бликов на воде. Она развела руками и сказала:
– Я приветствую вас от имени Золотых островов… с миром? – Она говорила по-альтански, и Лун почувствовал облегчение.
Нефрита повторила ее жест.
– Я – Нефрита со двора Тумана Индиго, посланная праотцом нашего рода Утесом. Мы пришли поторговаться и заключить сделку.
– О, хорошо. – Женщина не скрывала своего облегчения. – Я – Энделла-лиани, смотритель грузов и торговли. Вы пойдете со мной, чтобы поговорить с нашим наместником? Он – избранный глава торговых гильдий, тот, кто говорит от имени нашего народа.
Нефрита склонила голову, и ее гребни затрепетали на ветру.
– Для нас это будет честью.
Они последовали за смотрительницей по ступенькам на первый остров. Лестница, опиравшаяся на каменные столбы с тяжелыми деревянными балками в качестве перекладин, была широкой и устойчивой. Вдоль нее шла система блоков для подъема небольших грузов, опиравшаяся на те же колонны. Лун решил, что большие грузы просто поднимались в воздух на летающей лодке.
Пока они шли наверх, Лун морально готовился к новым любопытным взорам островитян. Возможно, он почувствует себя лучше, когда они окажутся в помещении и он перестанет ощущать себя как на ладони. Лун думал, что ничем не выдает своего напряжения, но Нефрита продолжала подозрительно оглядываться на него, словно думала, что он вот-вот что-нибудь учудит и ей будет за него стыдно.
Затем Корень, поднимавшийся по ступенькам вслед за Луном, проворчал:
– Почему мы идем пешком? Почему мы не можем просто полететь?
Или, может быть, Нефрита смотрела не на Луна, а на Корня, ожидая, что он что-нибудь учудит. По крайней мере, воин говорил на языке раксура, а не на торговом альтанском, который знали островитяне. Шагавшая за ним Песня шикнула на него и сказала:
– Потому что это было бы невежливо по отношению к земным обитателям.
Корень рассмеялся:
– Да им же все равно. Они хотят посмотреть, как мы летаем. Они же пялятся, как будто…
Лун наконец не выдержал. Он остановился и резко повернулся к Корню:
– Мне не все равно.
Корень ощетинился, но Лун стоял на пару ступеней выше него и смотрел сверху вниз из положения превосходства. Корень сдался и повел плечами, неосознанно пытаясь опустить шипы, которых у него не было в земном облике. Он пробормотал:
– Извини.
Чтобы взбучка не прошла даром, Песня отвесила ему подзатыльник.
Лун отвернулся и, избегая взгляда Нефриты, продолжил подъем.
Они добрались до первого острова, и лестница вывела их на мощеную площадь, окруженную белыми глиняными башнями. На площадь выходили торговые прилавки, сооруженные из тростника или затененные яркими матерчатыми навесами. Большинство земных созданий, собравшихся вокруг прилавков, были островитянами, хотя некоторые принадлежали другим расам – возможно, это были торговцы с барж. Лун почувствовал запах рыбы, жарящейся в сладких специях, и понадеялся, что угощение входит в гостеприимство островитян.
