Я повторила про себя слова молитвы, чтобы не перепутать. Голова должна наклоняться влево, потом вправо, потом вперед, и еще раз вперед, потом вверх. Я давно не уделяла внимания всему этому.

Но едва я собралась воздеть руки и начать, что-то опустилось мне на голову. Лепесток белого цветка? Но почему он такой холодный? И еще один упал на нос. А потом они посыпались всюду.

Снег.

Мы смотрели на небо – розовый закат. И при этом снег. Что, во имя Лат, это значит?

– Как такое возможно? – спросил Эше, обхватывая себя руками.

Я тоже задрожала от холода. Все тепло, которое было здесь еще минуту назад, словно разом вытянуло.

Кева откинул голову и посмотрел вверх, прямо над головой.

– О Лат. Если бы вы двое могли это видеть.

– Что видеть? – спросила я.

– Я ждал встречи с ней, – сказал Кева. – Но не здесь. Не так.

– Встречи с кем?

Эше потер руки.

– С Марадой. – Кева указал на заходящее солнце, которое теперь словно окрасилось синим. – Султаншей маридов, одного из великих племен джиннов. Ее крылья простираются по облакам. Неужели Апостолы действительно решили, что она станет меня поддерживать?

Снег теперь падал комьями. Песок под ногами леденил ноги. Ветер выл и скрипел в ушах, взметал вверх смешанный со снегом холодный песок, а небо покрыл туман.

– Племя маридов обитает в Пустоши, – сказал Эше. – Так какого джинна они делают здесь?

– Она смотрит прямо на меня, – сказал Кева. – Почему? Чего она хочет?

Все вокруг побелело за считанные секунды. Бушевала метель. Я даже верблюдов не могла рассмотреть.

– Это… недовольство из-за меня, – сказал Кева. – Уходите отсюда, оба. И как можно дальше.

Эше схватил меня за руку:

– Идем!

Я воспротивилась:

– Мы не можем вот так бросить его!

Но мне хотелось убежать. Мои кости пронизывал холод. Точно так же, как в те морозные дни в Пустоши, когда я голодала и меня рвало только собственной слюной, которой я так много глотала, лишь бы хоть что-нибудь глотать.

– Он маг, – сказал Эше. – Его сила происходит от поддержки племен джиннов. Вероятно, все происходит потому, что мы покинули Зелтурию, не заручившись ею.

– Потому или нет, но он наш друг!

– Не волнуйтесь, – произнес Кева. Его волосы уже покрыл снег. – Марада не причинит мне вреда. В конце концов, я ношу ее маску. Но вы двое… вы для нее просто муравьи. Так что уходите! Спасайтесь от бури!

Я позволила Эше утащить меня прочь. Мы брели по снегу, прикрывая лица от метели. Все замерзло, даже слезы в моих глазах.

Ветер выл, как перед смертью. Я едва видела Эше перед собой, но цеплялась за его руку, и в моих венах уже застывали сосульки. Ноги подогнулись, суставы как будто примерзли, и я рухнула в снежную постель.

Эше поднял меня. А потом закричал. Что-то и его потащило. Воздух был слишком бел, чтобы видеть. Я хваталась за его руку, но какая-то сила подняла его в воздух.

– Эше! – закричала я.

Но ответа не было, только ветер визжал и выл. И кругом ничего, все бело, куда ни глянь. Я уже не могла кричать – воздух заледенел, а с ним и мое горло, и легкие.

– Плата за твои грехи, – жарко прошептал кто-то мне на ухо.

Нет, мои грехи не стоили этой боли. Место абсолютного холода, Тысячный ад, говорится в Писании. Я проваливалась в него, за секунду пролетая через десять холодных пучин.

– Вспомни, что ты сделала, – раздался шепот. – Вспомни, и тогда сможешь молить о прощении.

Ничего я не сделала. Я добродетельна. Потому они и хотели, чтобы я провела молитву.

– Лгунья, – произнесли все присутствующие Апостолы, и глаза у них были сплошь черными, без белков. – Лгунья!

– Следуй истинным путем, – сказал Хизр Хаз, у него глаза были полностью белыми. – И не поклоняйся иному богу, кроме Лат.

– Я иду по истинному пути! – закричала я. – Да, я ошибалась, но я исправлюсь!

– Ты что-то скрываешь, – сказала Рухи, ее глаза покрывала снежная вуаль. – И сама об этом даже не знаешь.

Я упала в ледяную воду и стала льдом. Такой хрупкой, что шепот мог меня расколоть.

– Сира, – прошептал мне в ухо Джихан, мы с ним сбились в кучу под изорванным одеялом. – Просыпайся.

Щеку огнем обожгла пощечина. Я очнулась. Эше держал мою голову.

– Что случилось? – спросила я.

– Можешь встать? – спросил он. – У меня нет сил тебя донести.

Пока он говорил, снег тихонько сыпался на его тюрбан. Метель, кажется, перешла в легкий снегопад, хотя пальцы на ногах и руках еще были онемевшими от холода.

Я села и засунула руки под рубаху, поближе к телу, чтобы согреть.

– Нам нужно идти дальше, – сказал Эше. – Поднимайся.

Эше потянул меня за руки. Я опять упала на колени, а потом повалилась на бок. Мой кафтан промок, а колени совсем онемели.

Эше обнажил кинжал, стиснул мою застывшую руку и уколол палец. Кровь потекла по плоскому лезвию, хотя я этого и не чувствовала.

Я с испугом взглянула на Эше:

– Что ты делаешь?

Он что-то начертил на плоскости лезвия, потом пробормотал какие-то слова. Узор засветился, а клинок вспыхнул пламенем.

От огня исходило живительное тепло. Эше стянул с головы повязку и обернул ею пылающий клинок, ткань загорелась, давая больше тепла.

– У тебя отличная кровь, – сказал он, раздувая пламя. – Огонь и лед вместе текут у тебя по венам. После об этом поговорим. Грейся, и идем дальше.

Через несколько минут у огня тепло помогло мне снова почувствовать свое тело. Помогло подняться. Мы с Эше взялись за руки и побрели по монотонной пустоши. Небо, земля и воздух были белыми. Куда мы шли? Я полагала, что в любую сторону идти лучше, чем оставаться на месте. Но что стало с Кевой?

Почва под ногами постепенно твердела. По крупинкам к снегу примешивался песок, мы как будто шли в другой мир. Мир пустыни, существовавший до того, как началось это безумие. А потом, когда буря стихла до шепота, вдалеке показались барханы. Холод отступал с каждым шагом, заходящее красное солнце выплывало из тумана, который его душил.

Впереди, спиной к нам, стоял человек в капюшоне.

– Кева? – крикнула я, вырвалась из хватки Эше и побежала вперед.

– Погоди! – выдохнул Эше, бросаясь следом за мной.

Но, приблизившись к незнакомцу, я заметила, что он гораздо выше Кевы. Необычный. Почти вдвое выше меня. А потом я глянула на его ступни – они были обращены назад.

– Возвращайтесь обратно, – гулким шепотом произнес он. Исходил ли этот голос от него или с небес?

Я застыла. Эше догнал меня и схватил за руку. Позади незнакомца были солнце и песок, которых мы жаждали. А за нами – холод и снег. Тот человек был гранью меж двумя пустошами.

– Вы сейчас войдете во Дворец костей, – прогремел в небе шепот высокого человека. – Участь хуже смерти.

Я оглянулась. Ничего, кроме снега. Умоляю, только не снова холод. Холод изнурял. Холод – это смерть.

– Это место поглотило целую армию, – продолжал высокий. – Что ему два скитальца?

– Это нехорошо, – сказал Эше. – Дворец костей – проклятое место. Говорят, он перемещается между пустынями по всему миру, хватает заблудившихся и отправляет их в царство Спящей. Ученые утверждают, что он стал причиной кровавой чумы, уничтожившей мою родину. Мы должны повернуть назад.

– Дворец, который… перемещается? Но если мы вернемся, то замерзнем.

– Да поможет нам Лат, – с дрожью в голосе сказал Эше. – Но я лучше замерзну.

– Лат не властна над этим местом, – произнес незнакомец. – Возвращайтесь обратно.

Нет. Я больше не пойду в холод. Ни за что – после всего, что случилось.

Я шагнула вперед, но Эше дернул меня за руку:

– Ты с ума сошла?

Что-то щелкнуло. Рука человека в капюшоне изогнулась под странным углом и… удлинилась. Раздались новые щелчки. С каждым звуком костлявого хруста шеи, рук и ног его тело разрасталось как дерево.

– Ты был прав, – сказала я Эше, который таращил глаза, похожие на круглые виноградины, на все продолжавшее щелкать нечто. – Я плохо соображаю. Д-давай вернемся.