Арборы занимали при дворе более высокое положение, чем воины, но отпор королевам они давали редко.

Звезда и остальные воины были потрясены. Буря, словно не веря собственным ушам, медленно проговорила:

– Я вовсе не желала оскорбить консорта.

Гнедая прищурилась. Явно не поверив Буре, она резко кивнула ей и вышла вон. Молодые арборы бросились врассыпную, уступая учительнице дорогу.

Буря вздохнула, нахмурилась и посмотрела на Луна, давая ему понять, что это он во всем виноват. Лун зашипел на нее и ушел в глубь комнаты. Проходя мимо Рывка, он услышал, как воин тихо сказал Шквалу:

– Значит, они не пригласят нас поесть с ними?

Лун подошел к окну, которое выходило в центральный колодец. Сверху в гигантскую пустоту лился солнечный свет, на фоне которого зеленые занавеси лиан казались темнее. От водопада туманной дымкой поднимались мелкие капли, которые переливались на свету. Лун видел в нескольких сотнях шагов внизу садовые платформы, густо засаженные кустами, небольшими деревьями, вьющимися лозами, терновниками с ягодами и зелеными растениями с большими листьями, под которыми в земле обычно прятались вкусные корешки. Огромный бассейн, в который стекал водопад, был выложен плоскими серыми камнями. Вдоль него ходили арборы; изредка они останавливались и вытаскивали ловушки, которые были похожи на корзины и предназначались не то для рыб, не то для раков.

Лун не понимал, почему Гнедая так разозлилась. Впрочем, она была арборой и делала то, в чем арборы обычно преуспевали – то есть заставляла окрыленных следовать правилам, которые те сами же и установили.

Зашелестели лианы, и к Луну со спины подошла Буря. От того, как близко она остановилась, у Луна зачесался загривок, но он не переменился. Королева сказала:

– Если никто не выйдет встретить меня прежде, чем солнце окажется в зените, мы улетим.

У Луна перехватило дыхание. Он об этом и не подумал: вдруг из-за того, что Опаловая Ночь откажется принять Бурю, их сделка сорвется? Приведи его Буря обратно в Туман Индиго, они же не дадут ему от ворот поворот, правда? Если, конечно, они живы и с Нефритой по пути сюда не случилось ничего ужасного. Лун осторожно, ровным голосом спросил:

– «Мы»?

– Без тебя, – сухо ответила королева. – Не хочу, чтобы ты потащился за нами, если Туман Индиго не пожелает тебя забрать.

У Луна внутри все сжалось, словно его ударили в самое сердце. «Нефрита не прилетит. Буря знает, что она не прилетит».

Он бросился прочь от стены, оттолкнул Бурю в сторону, прыжком пересек комнату и обрушился на скамью, где оставил свой мешок. Он даже не понял, что переменился, пока не потянулся к потертой коже и не увидел черную чешую и выпущенные когти.

Он направился было к выходу, но Буря пролетела над его головой, отскочила от корня-колонны и приземлилась перед ним. Затем она требовательно спросила:

– Что ты делаешь?

– Ухожу. – Ему-то казалось, что это очевидно.

– Что? Ты не можешь… – Она зашипела, не веря своим ушам. – Лун, я пошутила.

Лун со злостью хлестнул хвостом. Он только сейчас заметил разницу между тем, что сказала Буря, и тем, что он услышал. Однако Лун был слишком зол, чтобы это что-то изменило.

– Убирайся с дороги.

Она с досадой зарычала.

– Ты не можешь вернуться в Туман Индиго! Они не имеют права оставить тебя, пока Опаловая Ночь официально не разрешит…

– Я знаю! – Лун хотел говорить, но вместо этого зарычал так яростно, что воины, смотревшие на них, вздрогнули и отшатнулись. Он сделал свистящий вдох и с усилием понизил голос до разговорного. – Убирайся с дороги.

За его спиной тупица Рывок сказал:

– Он же не собирается в самом деле стать одиночкой?..

– Идиот, он и так одиночка, – ответил ему След. – Поэтому здешняя королева и не хочет его забирать.

Звезда зашипела на них:

– Замолчите оба.

Буря пристально смотрела на Луна. Теперь она осознала, что он не шутит. Буря считала его сумасшедшим, но понимала, что он действительно уйдет. Она спросила:

– Ты ведь осознаешь, что мне придется тебя остановить?

Лун почувствовал, что она пытается принудить его принять земной облик, но сделать это было гораздо труднее, когда он уже был в крылатом. Даже Жемчужина не могла заставить его перемениться, а Буря была гораздо слабее нее. Лун оскалился.

– Так останови.

Она недоверчиво поморщилась.

– Ты не станешь драться с королевой.

Какая замечательная мысль. Если он сразится с Бурей насмерть, это решит все его беды. Лун глумливо усмехнулся.

– Твоя мертвая сестра считала так же.

Буря, не думая, отвесила ему оплеуху, от которой Лун, хотя и был готов к удару, пошатнулся. Не давая ей времени опомниться, он пригнулся, схватил с очага чайник и швырнул его королеве в лицо. Та пригнулась, и керамический сосуд разлетелся, ударившись о каменный косяк. Буря бросилась на него. Лун сделал шаг назад и воспользовался инерцией королевы, чтобы перекинуть ее через голову. Она упала, но, перекатившись, оказалась на ногах и приготовилась снова прыгнуть на него.

Из коридора донесся оглушительный рев, который заставил Бурю отскочить назад, а Луна прыгнуть под потолок и вонзить когти в стену. Воины, бросившиеся перед этим врассыпную, приняли земной облик и съежились.

В комнату шагнул консорт. Он был в крылатом облике, на голову выше Луна и шире его в плечах и груди. Его шипы были встопорщены, крылья наполовину распахнуты, и он, входя, задел ими широкий проход.

Спокойным голосом, в котором все же слышалась клокочущая ярость, консорт спросил:

– Что здесь происходит?

«Ой-ой», – подумал Лун, все еще тяжело дыша после прерванной схватки.

Двигаясь медленно и осторожно, Буря выпрямилась и опустила шипы.

– Просто недоразумение. – Консорт посмотрел на нее, и молчание затянулось. Очевидно, такое объяснение ему не понравилось. Лун даже не знал, что грозит королеве, гостившей при другом дворе и сцепившейся с консортом, который ей даже не принадлежал. Судя по тому, как повели себя остальные, проступок был довольно серьезный. Буря запоздало прибавила: – Я благодарю тебя за вмешательство.

Консорт не ответил и даже не повел шипом. После долгого молчания он повернул голову к Луну.

– Спускайся оттуда.

Лун немного поразмыслил, но затем решил, что выбора у него нет. Теперь Буря уже вряд ли выйдет из себя настолько, чтобы прикончить его.

Он спрыгнул на пол и приземлился в двух шагах от консорта. Тот продолжил пристально сверлить его взглядом. В комнате стало так тихо, что казалось, будто никто не смеет даже дышать. Лун сообразил, чего ждет консорт, и подумал: «А почему бы и нет?» Смысла защищаться он не видел, а если его забьют до потери сознания, то ему станет только легче. Он принял земной облик.

Кровь, что пульсировала в его висках, внезапно зашумела еще громче, и комната покачнулась. Лун сделал глубокий вдох и удержался на ногах. Щека, по которой пришлась оплеуха Бури, онемела, и он почувствовал, как вокруг глаза собирается отек. Буря с шумом втянула в себя воздух; видимо, она не осознавала, насколько сильно приложила его.

Один из шипов консорта дрогнул, впервые выдав его тревогу. Он оглядел Луна с головы до ног. Затем совершенно ровным голосом произнес:

– Собери свои вещи.

«Вот ты и добился того, чего хотел», – кисло подумал Лун и огляделся, ища свой мешок. Его собирались вышвырнуть из колонии. Когда он наклонился, чтобы поднять мешок с пола, то головокружение отступило, зато к горлу подкатила тошнота. Выпрямляясь, он чуть пошатнулся.

Консорт все так же пристально смотрел на него.

– И это все, что у тебя есть? – Он повернулся к Буре.

Лун не понял вопроса, зато поняла Буря. Она сдержанно сказала:

– Ему дали возможность взять с собой все, что он пожелает. Мы не…

– У меня больше ничего не было, – прервал ее Лун. – Я пришел в Туман Индиго ни с чем. Все остальные вещи мне дарили из-за того, что я стал их консортом. А я больше не их консорт. – Рассудок возвращался к нему, и Лун ощутил, словно его окатили холодной водой. Он вдруг понял, что снова поступает, как раньше: пытается сделать вид, будто не расстроен и не злится, или злится на что-то другое. Вот только он, похоже, утратил этот навык, ведь вместо того, чтобы похоронить свои чувства глубоко в душе, он выплеснул их наружу. Лун не хотел умирать и не хотел, чтобы Буря его убила. Но в тот момент он был готов пойти на все, лишь бы прекратить свои страдания: даже сбежать из колонии и стать одиночкой или сразиться насмерть с королевой. Он прибавил: – Буря не виновата. Я заставил ее драться со мной.