— Переключение режимов тоже через нейр, я тебе потом инструкцию дам, — щебетал Игорь. — Без носителя работать не будет, так что давай ставить.
— С удовольствием! — Я изнемогала от предвкушения, поэтому тут же запрыгнула на стол, улеглась и закрыла глаза, позволив Митяю делать свою работу.
Примерно через полчаса нетерпеливого ожидания всё было готово, а Митяй, проведя финальную диагностику, поднялся под потолок. Я с восторгом разглядывала свою новую часть тела. Игорь беспокойно пританцовывал на месте – его разбирало желание увидеть оружие в действии.
— Ну, загружай драйвер и пойдём во двор, продемонстрируешь мне свою новую игрушку! — Он приплясывал у двери, словно щенок в предвкушении долгожданной прогулки. Похоже, он был ещё более ярым любителем игрушек, чем я.
Поднявшись в пустой бар, мы вышли через заднюю дверь в широкий безлюдный двор, заваленный строительным мусором. Слева возвышался ангар с высокими воротами и торчащей вверх вышкой из потрескавшегося, покрытого потёками красноватого кирпича – судя по всему, древняя пожарная часть. Прямо из здания торчала опора эстакады, рокочущей над головой. Справа серел ряд гаражей, над которыми в небо бетонной стеной взмывал один из жилых небоскрёбов-муравейников. Я огляделась в поисках какой-нибудь мишени и, заприметив мусорный бак, скинула куртку. Оставшись в майке, вытянула руку и прицелилась. Ничего не произошло.
— Как из этого стрелять? — спросила я, разглядывая устройство.
— Запястье согни… Да, вот так. Ну а теперь думай о том, что хочешь выстрелить из этой штуки.
Я изо всех сил стала думать. По-прежнему ничего не происходило, а Игорь, взглянув на меня, засмеялся:
— Полегче, ты уже вся покраснела. Неровен час…
Из запястья со щелчком выскочила продолговатая секция, откинувшись вверх и в сторону, раздался оглушительный хлопок, руку отбросило отдачей. В стене рядом с мусорным баком чернела неглубокая овальная выбоина сантиметров десяти в диаметре. Игорь подпрыгнул на месте и заорал:
— Вот это да! Давай ещё!
Вторым выстрелом бак со звоном был пробит насквозь. Третий и последующие давались намного легче – новенькие нейронные связи в мозгу укреплялись, я начинала привыкать к оружию. Эхо грохотало, отскакивая от стен, а мусорный бак превращался в дымящееся оплавленное решето. Сзади скрипнула дверь, и донёсся угрожающе стальной голос Арни:
— Вы что тут, охерели совсем?! Сейчас на грохот вся полиция слетится! А ну прекратили, нахрен, и дуйте обратно в помещение!
Защёлкнув бластер обратно в паз и подобрав куртку, я решила оставить проверку резака на потом, и мы с Игорем вернулись в бар. На меня накатила слабость, тело вдруг потяжелело, неподъёмной гирей потянуло меня вниз, в одно из кресел. Арни, ковыряясь за стойкой в потрохах выключенного робота-бармена, пострадавшего накануне вечером, недовольно поблёскивал в мою сторону глазами. Игорь присел напротив меня, сложил руки на столе и сообщил:
— В инструкции сказано – чем дольше пользуешься оружием, тем больше расход калорий, и тем сильнее устаёт носитель. Это пройдёт, надо только чаю с сахаром попить. А перед стрельбой, по-хорошему, стоило как следует подкрепиться. Так что будь аккуратнее, не перестарайся.
Силой мысли я открыла механизм, на оконечнике которого бирюзой отсвечивала призма ионного резонатора. Краем глаза заметив, что Арни с пучком проводов в руке замер и уставился на меня, я убрала модуль и сказала:
— Что-то подобное стоит на вооружении подводников, но только резак – без бластера. А это, получается, новая разработка?
— Один из забракованных прототипов. На приёмке армейцы заявили, что нужно повышать энергоэффективность, а у этой штуки, по их мнению, слишком высокое потребление. Бойцы слишком быстро устают во время стрельб…
Как далеко могут зайти технологии на службе разрушения? Локомотивом прогресса всегда было оружие. Однажды люди изобрели атомную бомбу, и только через несколько лет энергия деления ядер была поставлена на службу созиданию. Но в данном случае всё произошло наоборот – сначала портативные плазменные резаки появились у глубоководных ныряльщиков и космонавтов, а потом технологию переточили под военные нужды.
Мне же только и оставалось, что радоваться тому, как легко и по большому счёту абсолютно случайно мне досталась столь совершенная вещь. Беспокоило только одно – её цена. Неужели моя победа во вчерашнем бою оказалась столь доходной, что моих «комиссионных» хватило на приобретение свежего военного прототипа? Часть выигрыша, впрочем, не помешала бы мне в виде наличных денег. Я вдруг вспомнила, что сегодня – последний день моего пребывания в гостинице, и мне необходимо будет съехать, если я не продлю бронь.
— Слушай, Игорь, а Седой на месте? — спросила я.
— Нет, будет только вечером. Кстати, если хочешь, можешь звать меня Физиком.
— Буду иметь в виду, но мне всё же больше нравится имя Игорь, — ответила я. Немного посомневавшись, всё же решилась спросить: — А у тебя не будет денег в долг? Я совсем на мели, но нужно оплатить проживание в «Отдыхе». Вечером поговорю с Седым, может быть, мне помимо этой штуки за вчерашнюю победу причитается что-то ещё…
— Да не вопрос, — легко ответил Игорь, вынул из кармана несколько купюр и хлопнул их об стол.
Я убрала деньги, преодолев лёгкое головокружение дошла до стойки и заказала у Арни завтрак и сладкий чай, чтобы восстановиться после стрельбы. Арни отдал распоряжение робоповару, Игорь удалился в свою мастерскую, а я дождалась заказа, приняла пищу и решила прогуляться на свежем воздухе…
* * *
Вчерашнее радостное оживление испарилось с улиц без следа, в законную силу наконец вступили будни, а место им уступило солнце, скрывшись куда-то за бесцветный монолитный слой облаков. Люди понуро брели по своим делам, постепенно приходя в себя после долгих праздников, и город возвращался к своему обычному ритму. Вдоль дороги ползла автоматическая машина-уборщик, шумно всасывая в себя мусор, валявшийся на проезжей части. Единственное, что не изменилось на улице – это напористо орущая со всех сторон злобная реклама, да группы сутулых бедняков, гревших руки у костров в железных баках между фасадами лавчонок под уходящими ввысь стенами. Они были привычной частью пейзажа, предметом антуража, накрепко слившись с окружающей действительностью.
Я дошла до уже известного мне туннеля, выбралась на аллейку, ведущую к реке, и стала спускаться в сторону набережной, оглядываясь по сторонам в поисках знакомого сгорбленного силуэта. Но Евгении Павловны на том месте, где я её встретила прошлым утром, не было.
Вдоль набережной неслись автомобили. Дождавшись на перекрёстке зелёного света для пешеходов, я пересекла дорогу, облокотилась на облезлые чугунные перила и уставилась в промасленную водную гладь, едва отражавшую сияющие небоскрёбы на той стороне. Небо позади высоток темнело – надвигалась сизая зимняя туча, готовая разверзнуться и исторгнуть снежную массу на этот усталый город, со ржавым скрипом разгонявший шестерёнки будней. По спине непроизвольной дрожью пробежал холодок, и я укуталась поплотнее.
Прогулявшись вдоль набережной, я так и не встретила искомую старушку, вернулась обратно на улицу и направилась прямиком в гостиницу, чтобы расплатиться за дальнейшее пребывание. Взятых в долг денег хватило ещё на два дня, и я про себя отметила, что стала уже привыкать к такому подвешенному состоянию – без корней, словно перекати-поле. Без стабильного заработка, без дома и без друзей. Пожалуй, мне не составило бы труда взять немногочисленные вещи и сорваться куда глаза глядят, тем более – из этого тёмного и тесного людского муравейника. Куда-нибудь на восток, к легендарным городам-крепостям, увидеть их своими глазами. Останавливало меня лишь одно – астрофизик Владимир Агапов…
В пустой номер возвращаться не хотелось, поэтому я направилась обратно в бар, который уже открылся для посетителей. Над стойкой бубнил телевизор, под ним сидел один из постоянных посетителей, которого я наблюдала здесь уже третий день подряд. Он снова был пьян. Пара каких-то мужчин, одетых совершенно по-конторски, что было несвойственно для данного заведения в частности и для этого города в целом, обедали за столиком. Они как-то вообще не вязались с окружающей действительностью, были настолько неприметными, что бросались в глаза.
