Сверившись с интерактивной картой на пересечении двух улиц, я нашла искомую гостиницу, выбрала направление и побрела вдоль тротуара. Вскоре стало ещё оживлённее, приходилось лавировать в потоке людей, а высокие дома сменились высоченными небоскрёбами, стены которых, покрытые рекламными экранами, упирались, казалось, в самое небо.

У стен, а местами прямо посреди тротуара стояли горящие бочки, возле которых грели руки грязные люди, одетые в лохмотья. Фасады зданий были усеяны небольшими магазинчиками, мерцали огни неоновых вывесок, в высоте двигались голографические проекции, сменяли друг друга рекламные слоганы и названия разных брендов. Горящая огнями массивная крытая галерея, перекинувшаяся прямо через улицу, соединяла два небоскрёба-близнеца, а со всех сторон струилась какофония звуков – выкрики рекламных болванчиков, агрессивная и зазывная музыка, гул автомобилей, людской гомон. Сквозь лавину звуков иногда прорывались различимые выкрики:

«Шаурма! Люля-кебаб!»

«Нейрофоны недорого!»

«Девочки на любой вкус!»

«Игровые автоматы и ставки! Заходи, не прогадаешь!»

«Окунитесь в мир виар-фантазий!»

Вдоль забитой машинами дороги с гулом пролетел крупный патрульный квадрокоптер, лавируя между протянутыми поперёк улицы проводами и рекламными растяжками. Следом за ним, будто дожидаясь разрешения невидимой диспетчерской, из переулка вынырнул дрон поменьше с подвешенной плоской коробкой. Вереницей пронеслись ещё пара аппаратов, поперёк улицы прожужжал ещё один, и ещё… Все они тащили коробки самых разных форм и размеров – плоские, прямоугольные, квадратные. Беспилотники служб доставки жужжали над головой, а люди у горящих бочек провожали их голодными взглядами.

Впереди, возле фасада очередной лавки я заприметила припаркованный у обочины бело-голубой фургон, мигающий яркими проблесковыми огнями. Возле него стояла группа полицейских в синих костюмах, щитках и наколенниках с тяжёлыми автошокерами наперевес. Стараясь вести себя естественно, я расслабленной походкой проследовала мимо полицейских, двое из которых шумно заламывали какого-то пьяного балагура. Ещё двое тащили в фургон смуглого мужчину – судя по всему, хозяина лавки. Тот вяло упирался и ломающимся голосом пытался что-то объяснить:

… — За что меня? Я ничего не нарушил!

— Это эпидстанция будет разбираться, нарушил ты или нет, а мы тебя должны задержать до выяснения. Огурцы, которые ты под лаваш режешь, кривые? Кривые!

— Мамой клянусь, покупал у «Овощтрейда», одобренные!

— Овощтрейдовские прямые и длинные, а у тебя кривые и короткие. Значит, контрафакт! А ну, пошёл!

— Я не виноват! Мне подкинули!

Торговец получил палкой под рёбра и исчез в чреве фургона, а дверь с лязгом захлопнулась. Коп прицепил дубинку к поясу и покосился на меня. Для камер я была невидима, но вот у человека могли возникнуть вопросы. Я отвернулась, шагая в том же темпе, что и шла, мысленно прося о том, чтобы полицейский не начал меня сканировать и не наткнулся на блокиратор. Отойдя достаточно далеко, я выдохнула, пружина моего тела разжалась, и вскоре впереди показался искомый переулок. Гостиница, судя по табличке возле тёмной арки, располагалась там, и я свернула во тьму.

Улица осталась позади, людей здесь практически не было. Словно по рукотворному каньону, меж двух высоких стен, усеянных нависавшими кондиционерами, я шла вперёд по узкому переулку. На асфальте лежали мокрые кучи хлама, вдоль стен стояли серые мусорные баки, тут же рядом, укрывшись картонками, лежали пара бомжей. Мимо меня, пошатываясь и бормоча что-то себе под нос, проковылял доходяга. В глубине переулка, резонируя от стен, возник басовитый рык, и показались лучи фонарей. Я едва успела отойти к стене, как сквозь проезд в сторону улицы, разбрасывая валявшийся на дороге мусор, пронеслась целая группа байкеров на огромных мотоциклах.

От перекатистого рычания стальных зверей заложило уши, а я меж тем вышла в тёмный дворик, уставленный мотоциклами и ховербайками. С трёх сторон дворик был окружён старинными пятиэтажными развалюхами с неизменными блоками кондиционеров-очистителей под окнами. Одно из зданий на уровне второго этажа венчала красная неоновая вывеска: «Бар “Весёлый Саймек”», а соседнее – голограмма с надписью: «Гостиница “Утомлённому – отдых”». Возле входа в бар ошивалась шумная группа пьяных молодых людей непонятного пола, затянутых в кожу. Пахло мочой, в отдалении кто-то надсадно орал, а над всем этим великолепием, загораживая небо, развернулось грязное брюхо широкой эстакады, проложенной прямо над малоэтажными домами.

Интересно, полиция сюда вообще заглядывает? Это жутковатое место показалось мне идеальным убежищем – наверняка, давно проверенное и примелькавшееся заведение, на которое в органы охраны порядка звонки поступают с завидной регулярностью, и которое закономерно продолжает работать – ведь лучше иметь на карандаше более-менее известный и подконтрольный притон, чем искать дюжину новых, отлавливая разбежавшихся завсегдатаев.

Я проследовала ко входу в гостиницу и, обойдя чьё-то лежащее тело, толкнула дверь. Пара бритых наголо вышибал встретили меня безразличным взглядом сверху-вниз. Следуя через холл к стойке регистрации, я заприметила блестящий хром на запястьях их скрещенных рук – тоже мехи, значит. Пожилая дама с тёмными кругами под ярко накрашенными глазами встретила меня из-за стойки натужной улыбкой. Я тихо поинтересовалась:

— Сколько будет стоить относительно приличный номер? Желательно – в противоположной стороне от этого расчудесного дворика.

Получив ответ, кое-как одной рукой я достала свёрнутую пачку денег, отсчитала нужную сумму на сутки и расплатилась. Собралась было уходить, но вспомнила о своей главной задаче.

— В номере есть стационарный интернет?

— Шутишь, милочка? — всплеснула руками женщина. — Двадцать второй век на дворе! Зачем тебе стационарный интернет, когда у нас полное спутниковое покрытие? Или тебе не хватило денег на деку?

— С некоторых пор предпочитаю не пускать в голову посторонних, включая сетевой трафик.

— В таком случае, придётся доплатить.

— Держите, — сказала я, выудив из пачки ещё одну бумажку.

— Четвёртый этаж и направо. Вот, на карте номер…

— И ещё кое-что… Никто не должен знать о том, что я здесь.

— Вот как? — Женщина приподняла бровь. — Тогда придётся доплатить ещё. За анонимность…

Денежный запас таял на глазах. Четвёртый этаж встретил меня светлым просторным коридором, расходящимся в две стороны. Старенький на вид, но чистый и опрятный интерьер резко контрастировал с тем, что происходило внизу, во дворике. Я добралась до своего номера, повернула ключ и оказалась в небольшой уютной студии, разделённой на две части широкой кухонной стойкой. Сенсорный дисплей на стене, холодильник, электроплитка, узкая кровать, прямоугольное окошко, за которым во тьме где-то наверху неслись вереницы ярких огоньков. Несмотря на то, что здесь, под крышей, стоял постоянный гул автострады, висевшей буквально над головой, это место мне нравилось – оно было каким-то по-домашнему уютным и, хотя бы на короткое время, оно стало только моим. Я получила передышку и возможность уединиться.

Скинув рюкзак и куртку, я подошла к окну и, глядя на тёмный шумный двор внизу, почувствовала наконец долгожданное спокойствие…

* * *

Я не любила ультразвуковой душ. Уши были заткнуты специальными затычками, но создавалось какое-то давящее ощущение, словно меня сунули в вакуумный мешок и упорно, настойчиво откачивали из него воздух. Впрочем, свою работу ультразвук выполнял хорошо, и в местах, где вода стала дефицитом, без него было не обойтись…

Приведя себя в порядок, я сидела у монитора и продиралась сквозь горы информационного хлама, по крупицам собирая данные о профессоре астрофизики Владимире Агапове. Будучи практикующим учёным, он почти всегда пребывал в разъездах, находясь на острие научного прогресса. Спектр тем, которые своими исследованиями стремился охватить профессор Агапов, был весьма обширным – жизненные циклы звёзд, чёрные дыры, тёмная материя и энергия, кротовые норы, мультивселенные, течение и направление времени. Он был одним из тех, кто стоял у истоков знаменитой «Теории пустоты», а на одном из «Голиафов» уже вовсю проводились испытания двигателя с использованием антиматерии, к разработке которого также приложил руку Агапов.