Я взобралась на прилежащий холм и шла, считая шаги и огибая жухлые кусты. Овраг, снова холм… Я отдалялась от заброшенного завода, вспоминая панический страх, заполнявший единственный глаз пленника. «Ты же тоже живой человек, у тебя же тоже есть семья, да? У тебя есть дети? Есть брат?»

Юрка… А ведь я забыла тебя, пытаясь выбросить из памяти ещё раньше, чем всё остальное, что связывало меня с домом. Я уже не помнила лиц из прошлого – так давно всё это случилось, так хотелось больше туда не возвращаться, но вот лицо брата всплывало в памяти совершенно отчётливо…

Юра стоял у двери, а рядом с ним на полу лежала тяжёлая сумка. Он улыбался – три месяца назад он успешно закончил школу и поступил в престижное училище, и теперь ему оставалось лишь перешагнуть порог, чтобы отправиться в дальнюю дорогу – практически на другой конец Симерии.

Мама обняла его на прощанье, а отец пожал руку и дал ему какое-то напутствие. Я не разобрала слов – отсюда, с самого верха лестницы, где я пряталась в полумраке, их не было слышно. Рослый восемнадцатилетний Юрка посмотрел на меня, улыбнулся по-доброму – так, как умел только он, – и раскинул руки, призывая меня в свои объятия.

Я вскочила и убежала в свою комнату, хлопнув дверью так, что за обоями посыпалась штукатурка. Все свои восемь лет жизни – целую вечность, – я провела рядом с этим человеком, и теперь он уезжал. Просто собрал чемодан и исчезал где-то, бросая меня одну! Теперь он не будет таскать меня с собой на рыбалку, мы не будем вместе ловить жуков в сумерках, не пойдём в лесной поход. Он не будет рассказывать мне о мире вокруг, не будет носить меня на плечах и вертеть в воздухе – только он умел делать всё это так, что я чувствовала себя пушинкой в космической невесомости, хохоча от радости. А теперь не будет ничего.

— Ненавижу! Я тебя ненавижу, Юрка! Я больше никогда не хочу тебя видеть! — глухо кричала я в залитую слезами подушку, пока он шёл по тропинке в сторону ожидавшего его такси…

Впоследствии раз в полгода он приезжал, мы общались и проводили время вместе, но что-то важное уже было сломано, оставлено в прошлом, выброшено за ненадобностью в бездну времени, будто позабытая детская игрушка…

Воспоминание прервал коммуникатор и голосом Марка сообщил:

— Лиза, минутная готовность. Колонна на подходе.

— У меня всё готово, остался финальный штрих, — ответила я и вынула маленькую «таблетку» с переключателем и парой кнопок.

Вызвала на сетчатку глаза изображение с камеры на подъёмном кране. Несмотря на расстояние в километр, а то и побольше, качество картинки было идеальным – я сделала правильный выбор, не оставив камеру внутри железного склада. Посреди площадки стояла брошенная представительская машина с парой отверстий в лобовом стекле и распахнутым багажником.

Некоторое время ничего не происходило, но вскоре слева выскочил большой чёрный джип и лихо подрулил прямо к распахнутым воротам склада. За первой машиной показалась вторая, затем третья. Из автомобилей высыпали и принялись рассредоточиваться по территории люди в чёрном, в полной выкладке и с автоматами. Шлемы, наколенники, военные ботинки. Отточенные движения, слаженные перемещения…

Боевой отряд службы безопасности межпланетной корпорации занимал территорию завода, на который их привела встроенная в тело моего пленника биометрическая метка. Он всегда был у них на виду, они всё время знали, где он находится. В тот момент, когда я, притворившись бродяжкой, вышла на середину дороги и остановила машину, вышибла мозги шофёру, продырявила сердце телохранителю и упаковала клиента в багажник, спецотряд быстрого реагирования начал готовиться к выдвижению. Они были уверены, что это обычное похищение, убеждены в собственном огневом превосходстве, знали, что смогут обойтись без привлечения полиции, и ожидали, что вся операция, включая время, которое потребуется для того, чтобы добраться с базы до завода, займёт не более часа. Они были правы, только мне всё это было известно заранее…

Пока бойцы стаскивали на землю из брошенной машины тело охранника, прочёсывали пустой периметр и ангар, в кадре остановился огромный представительский броневик. Массивная задняя дверь, покрытая бронепластинами, распахнулась, мужчина в тёмно-синем деловом костюме спрыгнул на землю и в окружении сжатых, словно пружина, телохранителей стремительно направился внутрь ангара. Как и предполагалось, он совершил ошибку – кровные узы очень сильны, и даже самых холодных и расчётливых людей способны выбить из колеи. Тем более, когда речь идёт о брате-близнеце. Краем глаза в окне броневика я увидела какое-то движение, мелькнуло белое пятно. Вдруг мужчине навстречу, размахивая руками, выскочил боец. Тот на секунду замешкался и повернул назад, телохранители прижались ближе к нему.

Ждать больше нельзя! Щёлкаю рычажком на таблетке и вдавливаю кнопку, и тотчас же изображение пропадает с сетчатки. Землю подо мной тряхнуло, а через несколько секунд раздался гулкий, хлёсткий хлопок, словно прямо у меня над ухом лопнул воздушный шарик. Воздух стремительно понёс звук дальше, а со стороны завода в небо взметнулся огненный столб, закручиваясь, добела раскаляя оборванные каркасы прилегающих построек, сжигая сухие кусты на расстоянии сотен метров вокруг.

Я вскочила на ноги и что было сил побежала в противоположном направлении. Когда дроны экстренных служб будут здесь, мне нужно быть за много километров отсюда. Ноги мои двигались сами собой, увлекая меня через подлесок, сквозь кусты и бурелом, поверх оврагов и канав. Со стороны могло показаться, что я сошла с ума, увидев призрака, и теперь стремительно улепётывала без оглядки, но вокруг никого не было – никаких свидетелей…

Время текло незаметно, я монотонно перебирала ногами и руками, пока наконец мне в нос не ударил накопившийся во рту железистый привкус крови, как это всегда бывает от быстрого и долгого бега. Остановившись, я согнулась и принялась глубоко и тяжело дышать. Я покрыла километров пятнадцать, не меньше – и теперь мне оставалось понять, где я нахожусь, чтобы добраться до места встречи с Марком…

* * *

Что-то не давало мне покоя, одолевало, долбило в темя беспокойным дятлом, но я не могла понять, что. Сонное серое небо, затянутое дымкой, проплывало за стеклом. Автомобильное радио квакало и заикалось – Марк тыкал в сенсор приёмника, переключая частоты.

— Не понимаю, Марк, зачем было кончать их обоих одновременно? — спросила я. — Да ещё и таким образом. Ведь всё это дело с заводом провернул старший. Младший вообще не при делах.

— Не спрашивай. Вообще, меньше спрашиваешь – крепче спишь. — Марк перестал мучить сенсор и сосредоточился на дороге. — Так захотел заказчик, это было в условиях сделки, вот и всё. Мы сделали всё ровно так, как было нужно.

Что-то было неправильно. Но что?

— Он говорил, что у него семья, дети, — задумчиво пробормотала я. — А у старшего есть семья? Я, наверное, прослушала…

— Жены нет, разведён, — сразу же ответил Марк, видно, досконально изучивший биографию жертвы. — Есть дочь. Твоего возраста, кстати.

То белое пятно в джипе… Подсознание достроило картину, и я вспомнила чью-то обнажённую по локоть руку. Белая изящная ладонь, которая мелькнула за тонированным стеклом лишь на секунду, лишь на краткий момент, но этого хватило, чтобы мозг её заметил и аккуратно уложил в память… Мне вдруг стало нехорошо, в глазах поплыло, и я схватилась за пластиковую ручку над дверью.

— Марк, тормозни, пожалуйста. Мне… надо выйти.

Беспокойно оглянувшись на меня, Марк замедлил ход и остановил машину. Открыв дверь, я вывалилась на обочину. Ноги, даром что биомеханические, не слушались меня, навалилась тошнота и слабость…

Опустившись в пыль, я стояла на четвереньках, и меня рвало голодной желчью, а тело била крупная дрожь. С едкой горечью всё то немногое, что я съела с утра, покидало мой желудок, содрогавшийся в спазмах. Рядом тут же очутился Марк с бутылкой воды, помог мне подняться и бережно прислонил к машине. Закрыв глаза, я пыталась отдышаться, и раз за разом перед глазами вспыхивала эта белая ладонь.