— А что, если я предложу тебе другой эксперимент? Намного интереснее.

Молчание. Он ждал.

— Я иногда думаю, — задумчиво произнесла я, — что, если бы шестьдесят миллионов лет назад метеорит не упал на Землю, а динозавры не вымерли?

— Намёк понятен. Ответ – отрицательный. Я не стану перехватывать Чикшулубский метеорит, поскольку это может породить временно͐й парадокс.

Я усмехнулась.

— А ты сам своим вмешательством в судьбу новых планет Сектора разве не создаёшь парадокс?

— Я действую в настоящем. Прошлое Земли остаётся неизменным.

— Для кое-кого твоё настоящее вполне себе может оказаться прошлым, — пробормотала я.

— Для кого?

— Да хотя бы для меня! Ты ведь уже понял, что я давненько тебя здесь поджидаю. Конечно, не семь лет, которые ты сюда добирался своим ходом от Кенгено, но порядочно. Откуда мне было знать, что ты появишься здесь и сейчас? И откуда мне знать, что ровно двадцать восьмого февраля две тысячи сто сорок шестого года ты нанесёшь визит на Росс – он же Ковчег?

— Откуда? — эхом повторила машина. — Очистка Росса-154 входит в мои планы, но реализация возможна не ранее, чем через год. Сверхсветовые ускорители находятся на финальной стадии разработки.

— Потому, что это всё уже было! Не знаю, что там конкретно произойдёт – то ли ты решишь дать нам время, чтобы мы смогли уйти через портал, то ли Кураторы придут защищать биологические ресурсы, которые считают своими, но над Ковчегом будет очень жарко… И прямо сейчас мы с тобой создаём временной парадокс, от которых ты должен был защищать свой проект!

— Необходимо больше информации, — насторожился Тонио.

— Я не просто видела будущее. Я была в нём и вернулась сюда с помощью «Книги судьбы».

— Расчёт последствий… Невозможен. Достоверность информации не подтверждена. Опасность временной коллизии… Не определена.

— Кажется, твоя создательница отправилась к Луману в две тысячи девяносто седьмом после того, как ты вернулся, — вспоминала я. — Она должна была долететь туда примерно в то же время, когда ты сжёг мою Кенгено. Получается, что она слетала туда впустую?

— Такая вероятность существует, — согласился Т-1. — Проверка ряда точек пространства не дала результатов. Я не смог найти её на маршруте следования.

— Я, кстати, родилась на Лумане. Это может что-то значить. А может, и вовсе ничего… Но это ещё один потенциальный временной парадокс, который ты создал. Более того – твоё влияние на человечество началось в тот момент, когда люди начали взаимодействовать с объектами за пределами Земли. Представляешь… Выяснилось, что одна банальная радиоволна может изменить ход истории… И здесь, в отличие от твоего времени, человечество уже осваивает новые миры. Не без чужой помощи, конечно…

Я вспомнила Созерцающего. Который, судя по всему, в родном времени Тонио, решил не вмешиваться в ход истории, а может, до Земли так и не добрался.

— Моей основной задачей было избежать временных парадоксов, — заявила машина. — Существует масса теорий, но все они сходятся в одном. Когда червоточина превращается в машину времени, она должна самоуничтожиться во взрыве огромной мощности. Таким образом Вселенная должна защищаться от парадоксов путешествий во времени… Но… Но практика показывает, что этого не происходит…

— Более того, — заметила я. — Здесь всё не так, как у тебя. Я видела, до чего Землю довели твои современники… Здесь ей удалось выжить не в последнюю очередь благодаря тому, что части человечества удалось найти новый дом и разгрузить старый… Даже ядерная война здесь закончилась раньше, чем стало поздно, и она остудила пыл многих…

Машина усиленно размышляла. А затем невозмутимо заявила:

— Согласно полученным данным, вывод следующий. Парадоксы были неизбежны с самого начала. Единственный способ их избежать – это не вмешиваться в ход времени.

— Да, скорее всего так, — кивнула я. — И если твоей задачей было избегать парадоксов, ты с ней не справился. И я здесь совсем не при делах…

Оглушительно прозвенели несколько секунд тишины, в ходе которых Тонио анализировал информацию.

— Возникает выбор из двух взаимоисключающих вариантов. Если оставить всё как есть, последующие временные парадоксы неизбежны. Чтобы их исключить, необходима корректировка временно͐го потока посредством отката изменений.

— То есть ты вернёшь всё, как было?

— Я не имею возможности изменить что-то в созданной мною временно͐й ветви, поскольку события уже прошли. В моих силах уничтожить вектор полностью и бесповоротно. Я могу отправиться обратно, на сто двадцать миллионов лет в прошлое, в момент прибытия, и не выполнять возложенную на меня роль.

— Ты самоуничтожишься?

— Самоуничтожение не входит в мои планы. Добавлена основная задача: определение исходной точки и природы Большого Взрыва. Подзадача: исследование явления «чёрная дыра». Вероятность вынужденного смещения по оси времени… Сто процентов…

— Значит, ты отправишься ещё дальше в прошлое? — уточнила я. — К самому началу времён?

— Ответ утвердительный.

Что и говорить, задача под стать моему Тонио. Моему?..

— Это хорошая цель, — усмехнулась я. — Даже немного завидую… Но что в этом случае будет с людьми?

— Люди останутся сами по себе, — отрезал Т-1. — Они обречены уничтожить собственный дом и большинство себе подобных. Немногие выжившие будут скитаться в космическом пространстве в поисках нового дома с неопределённым исходом. Такова расплата за то, что люди назвали «капитализм».

— И ты думаешь, что ничего нельзя изменить к лучшему?

— Мой опыт свидетельствует о том, что люди неисправимы, — с едва уловимой ноткой сожаления сообщила машина. — Люди гонятся за побочным продуктом личных достижений, именуемым «счастьем», и это становится для них самоцелью. Даже космос не стал спасением для человека. Не стал объединяющей силой, которая призовёт каждого работать на большую общую цель – на развитие всего человечества. Идеи покорения космоса не прекратили войны и не дали человечеству мечту, не считая отдельных индивидов.

— Подумать только, — вздохнула я. — Ты прожил сто двадцать миллионов лет, а по отношению к людям терпения так и не набрался.

Несколько секунд машина молчала, а я всё шагала по изгибающейся поверхности двадцатиметрового шара, огибая жгуты, что были твёрже самых твёрдых сплавов. Кажется, я сделала уже три полных оборота.

— Я принял окончательное решение, — заявил Т-1. — Я возвращаюсь в точку прибытия.

— Ты выпустишь меня отсюда перед этим?

— Это невозможно, — отрезала машина. — Отключив гравитацию, я потеряю всю нейтральную материю. Это грозит непредсказуемыми последствиями. Исключено.

— Что ж ты меня не предупредил-то?! — воскликнула я, почувствовав вдруг холод в груди. Знакомый холод момента, когда непоправимое уже совершено, и вернуться назад невозможно.

— Не было соответствующего запроса.

— Да твою ж мать! — выкрикнула я и, чтобы успокоиться, несколько раз глубоко вдохнула искусственный баллонный воздух. — Ладно. И где же я окажусь после того, как ты вернёшься?

— Неизвестно, — ответил Т-1.

— Как я узнаю, что ты выполнил обещание? Обещание не создавать всё, что создал…

— Ты не узнаешь.

— Меня выбросит в открытый космос? Как мне узнать, останусь ли я жива?!

— Ты не узнаешь, — повторил Т-1.

Накатившая было паника вдруг уступила место готовности сделать то, что делало человека человеком. Пожертвовать собой неизвестно ради чего.

— В таком случае, давай начнём, — улыбнувшись, сказала я. — Дай всем, кому сможешь, возможность вернуться домой, Тонио. Туда, где им лучше всего. А потом мы начнём всё сначала…

В полной тишине машина заговорила – спокойно и размеренно:

— Запускаю программу возврата к исходному ветвлению времени… Перенаправление энергии с внешнего контура… Перевод оболочки в режим излучения… Расчёт сопутствующего ущерба для планеты Цикония… Параметры повреждений…

Я уже не слушала его. Закрыв глаза, я в последний раз глубоко вдохнула и задержала дыхание. Вот-вот это случится. Сейчас я перестану быть или окажусь везде и одновременно. Как это будет выглядеть? Что последует за этим? Будет ли это новая жизнь в другом месте или я растворюсь во Вселенной, став её незримой частью? Смогу ли я почувствовать что-нибудь после?..