Дверь с крошечным окошком на уровне глаз преградила мне путь. За мутным стёклышком открывался ещё один широкий коридор. Я схватилась за ручку и дёрнула – не поддаётся. С той стороны кто-то коротко взвизгнул, смутная тень отпрянула прочь от двери.
— Это я, Лиза, — вполголоса просипела я, легонько постучав по стеклу. — Алиса, открой, пожалуйста.
Нерешительно топтавшийся на месте силуэт скрылся из виду, и через секунду замок щёлкнул. Потянув за ручку, я вышла в коридор. Алиса с сумкой на плече стояла передо мной, стискивая в руках верного мишку.
— Алиска, — только и выдохнула я и прижала её к себе – мокрую, замёрзшую и дрожащую.
Спасена… Я не могла поверить в это, однако я пробралась под первым этажом прямо в это крыло. А дальше, из-за поворота тёмного коридора ветер нёс шум ливня пополам с надсадными воплями и звериными вскриками. Решётка отделяла эту часть школы, но мне не хотелось проверять её на прочность. Поэтому, заперев дверь на лестницу в подвал, я увлекла Алису дальше в темноту, прочь от звуков, от ветра и дождя.
Бросив взгляд на окна, выходящие во внутренний двор, по ту его сторону в крыле здания я увидела смутные тени, мечущиеся по холлу. Старательно держась подальше от окон, в самом торце коридора мы наткнулись на дверь, распахнули её и очутились в одном из пустых классов Закрыв дверь, я подпёрла её стулом, и мы с Алисой спина к спине затаились под массивным учительским столом…
* * *
— Ты хорошо учишься в школе? — спросила я.
— Училась хорошо.
— В каком классе?
— В третьем.
— До четвёртого класса все хорошо учатся, — усмехнулась я. — Потом нужно стараться, чтобы получить хорошие оценки.
— А у тебя какие оценки были?
— Самые разные.
— И двойки?
— Да.
— И даже единицы?
— Только по поведению, — сказала я, прислушиваясь к стихающему дождю. — Но только здесь, на Пиросе, где я помню последние два года учёбы. Но я почти не помню школы на Кенгено. Кажется, их было три. Мы с семьёй несколько раз переезжали.
— С семьёй… — пробормотала девочка. — Теперь, когда везде смерть, где искать людей?
— Точно могу сказать, что искать нужно тяжело вооружённых, — хмыкнула я. — Но желательно подальше отсюда. Когда-то мне казалось, что рядом слишком много смертей. Но это…
— Невозможно убегать постоянно, — критически заметила она.
— Пока кто-то жив, всё не напрасно. — Я положила ладонь на её подсохшую спутанную макушку. — Живая. Значит, продолжаем путь.
— А буря была о-го-го.
— Я таких отродясь не видала, — согласилась я. — С уходом людей всё очень сильно поменялось. Даже погода.
Мы сидели на полу под широким окном и ждали. Я считала секунды и вглядывалась во влажную мглу, которая медленно расступалась, обнажая обширное заросшее поле позади здания школы. Дождь сходил на нет, но ветер всё ещё гонял по открытому пространству троих доходяг туда-сюда. Из-за угла показался четвёртый и побрёл бесцельно вдоль двора.
Овальная беговая дорожка школьного стадиона и белые, словно нарисованные мелом силуэты турников отделяли нас от ограды. За ней через дорогу расположился пустырь с многоэтажкой слева, а за пустырём открывалась степь с деревцами вдали.
— Похоже, это окраина городка, — прошептала я, показав рукой в направлении поля. — Мы его почти весь проехали. В степи их будет намного меньше, чем в городе.
— А куда мы пойдём?
— Давай за пару дней доберёмся до моего старого дома и осядем там, — оценивая направление, предложила я. Где-то там, в паре сотен километров к югу расположилась Олинала и запустелый дом неподалёку.
— Можно будет рыбачить, там речка есть… Арбалета я, правда, потеряла, но мы что-нибудь придумаем…
— Мы теперь всегда будем так жить? — тихо спросила девочка. — Оглядываться по сторонам, бояться…
— Мне кажется, ещё месяц-другой, пока все, кто заразился, не вымрут, — сказала я, расплетая ей причёску. — Человеческое тело не приспособлено к такому. А может, и лекарство какое-нибудь найдётся. Но, в общем, мы на это особо повлиять не можем, поэтому лучше сосредоточиться на насущном.
— Сейчас у нас есть цель, и надо к ней двигаться, — со взрослой решимостью сказала она, а я тем временем закрутила ей удобный «хвост».
— Верно. Это единственное, что сейчас важно. Ты готова?
— Да.
Повернув тугие щеколды, я распахнула массивную оконную раму и ещё раз огляделась. Путь был свободен, оставалось лишь преодолеть сто метров двора до турников и к ограде. Ещё столько же было до бредущего наискосок через поле ближайшего к нам доходяги. Соскочив вниз, я помогла Алисе спуститься, и мы, пригнувшись, дугой припустили к выходу со двора. Доходяга встал, скосил голову и издал нечленораздельный звук.
Девочка тем временем ускорилась ещё в полтора раза. На середине пути со стороны другого угла школы раздался гортанный вопль, зашуршали торопливые шаги по влажной траве. Последние метры мы преодолевали галопом до самого забора. Когда стальные прутья оказались перед нами, я с ходу подставила сцепленные руки, и Алиса, не говоря ни слова, всё поняла и вспорхнула на верхушку забора. Она стояла на самом верху, дожидаясь, пока я вскарабкаюсь следом, но глядела совершенно в другую сторону. Я слышала, как расстояние между мной и голосящим мертвецом сокращалось.
Рывок, подтягивание, одну ногу наверх – и вторую хватают две жадные руки. Алиса не вскрикнула. Она схватила меня обеими руками за предплечье и спрыгнула с забора, с той стороны.
Кубарем мы покатились в заросли, а меж прутьев возникла клацающая зубами образина.
Упустив добычу, чудовище орало, толкалось в створ и протягивало к нам свои крючковатые руки. Не дожидаясь, пока на лязг сбегутся другие, мы с Алисой пересекли дорогу, перемахнули через заполненную по колено грязную канаву и побежали в поле. Последние капли дождя падали на голову и на плечи – обезвоженная туча над головой собиралась в дальнейший путь. Скользкая трава, казалось, облегчённо дышала, получив долгожданную влагу…
* * *
Мёртвый город остался далеко за спиной…
Раскинув руки в стороны, я валялась на мокрой траве, а Алиса в обнимку с плюшевым медведем лежала тут же, уложив затылок мне на живот. Мы глядели на звёзды. Мерцающие искры танцевали над головой, высвечивали бездонное ночное небо, сквозь которое одиноким заблудившимся гостем ползла крошечная монета Арденума.
— Лиза, — позвал гундосый голос у меня на животе.
— А?
— Я тоже хочу железные руки и ноги, как у тебя, — заявила она.
— Поверь, лучше всего самые обычные руки и самая обычная жизнь.
— Но нам теперь ничего не страшно, да?
— Домашним заданием или контрольной работой нас точно не испугать, — сыронизировала я. — А с остальным мы как-нибудь справимся.
— Если ты будешь со мной – тогда я ничего не боюсь, — сказала она. — Даже твоих единиц за поведение. Мне кажется, ты понимаешь, что значит быть хорошим человеком.
— И что же это означает?
— Хорошим человеком нужно быть здесь и сейчас, пока не стало поздно.
Я коснулась её головы и ласково провела ладонью по мокрым волосам, по горячему лбу. Только теперь, когда адреналиновый шторм в моих венах угас, а туча ушла прочь, раскрыв над нами звёздное небо, я поняла, что по-настоящему жива. Не выжила в очередной раз, но была живая. Странным образом я отпускала себя прошлую, со всем, что там было. Если хорошим человеком можно быть только здесь и сейчас, то хранить жизнь – это и есть по-настоящему жить…
После сюрреалистичного подвала из кошмаров небо казалось ослепительно ярким, и я никак не могла на него наглядеться. Я впивалась глазами в тёмное полотно, изучала его мельчайшие узоры. Конкистадор, Верблюд, Северный Крест – я перечисляла созвездия, которые помнила, и которым не мешал оранжевый Арденум…
Небо вдруг мигнуло голубоватым светом. Рядом с луной бесшумно полыхнула отчётливая точка новой звезды, раскинула вокруг себя лазурное кольцо, тут же растворившееся, и, заметная на фоне далёких мерцающих искр, запульсировала ровным бирюзовым светом. Такую «звезду» я видела не раз…
