— Тебе-то какая разница? Прикажи своим, чтобы дали нам уйти, но сначала пушку на землю! — Я посильнее вдавила дуло в шею, и боевик медленно, нехотя опустил автомат на асфальт. — Мы вам не враги, но и убить себя так просто не дадим!
— Для базаров уже поздно, детка, — прошипел офицер. — Ты теперь гарантированный труп. Если сейчас же отпустишь меня, девчонку мы пощадим…
Краем глаза отмечая канаву, я медленно пятилась вдоль неё под прицелами полудюжины стволов. Алиса, спрятавшись за нас с офицером, не отставала. Я с трудом удерживала хватку – боец был на голову выше меня. Из-за плотной стены обложного дождя доносились взрыкивания и хрипы – гости были на подходе.
— Ты прав, сейчас не до разговоров, но ты не в том положении, чтобы диктовать условия, — сказала я. — У вас есть настоящий враг – вот с ним и воюйте. А мы с вами сейчас разойдёмся, как в море корабли. Мы пойдём по своим делам, а вы – по своим. И никто ни в кого стрелять не будет. Идёт?
Молчание было мне ответом.
— Ну, что будем делать? — вполголоса спросила я, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — Подождём, пока нас сожрут? Или ты всё же прислушаешься к доводам разума?
Ещё одна автоматная очередь полоснула серую дымку, в стороне с влажным плеском в лужу рухнуло тяжёлое. Сердце заходилось галопом, я чувствовала спиной Алису, которая дрожала от мокрого холода и нервного напряжения, прячась за меня. Лучи прожекторов бегали из стороны в сторону, выхватывая из полутьмы всё новые оскаленные лики смерти. Коротко стрекотали автоматы – не по нам, куда-то мимо.
— Командир, здесь становится горячо! — крикнул чёрный силуэт с крыши одной из машин. — Я думаю, их можно отпустить! Всё равно не жильцы!
— Хорош в рожу светить! — огрызнулся офицер на невидимого сослуживца, и сразу же слепящий луч ушёл в сторону.
— Валите, — сказал он. — Ты, похоже, с подготовкой, но у вас нет шансов выжить. У девчонки – точно.
— Мы попробуем, — ответила я и разжала хватку.
— У вас десять секунд, чтобы исчезнуть, пока я не передумал, — с гробовым спокойствием сообщил боевик.
Ухватив Алису за руку, я нырнула в переулок, и мы со всех ног кинулись по брусчатке в темноту. Взревели отдаляющиеся двигатели. Девочка тяжело дышала, разбрызгивая лужи и еле поспевая за мной, рядом рысью бежала собака, а сзади громыхали пулемётные очереди и отрывистые выстрелы. Видимость была почти нулевой, дождь застилал глаза, и нашим ориентиром был железный забор слева и каменная стена справа, бегущие мимо…
Отрывисто гавкнув, Оскар перегородил нам дорогу и застыл, а мы чуть не полетели через него кубарем. Он стоял, смотрел в темноту и рычал. Напрягая с трудом привыкающие к темноте глаза, я едва различала какие-то смутные силуэты, колышущиеся в узком переулке. Кажется, идут навстречу. На выстрелы, которые, отдаляясь, ещё разрывали воздух далеко позади.
— Назад, — сказала я и потянула Алису за собой.
Мы побежали назад, и тут же за спинами по лужам зашлёпали многочисленные ноги. Секунды спустя забор кончился. Слева, за злополучной траншеей в дожде исчезали красные габаритные огни. Справа улица шла вдоль железного забора, а по самой улице к нам шли доходяги. Серые тени среди дождя, завидев добычу, меняли направление и ускоряли шаг. Заполненный бродячими трупами переулок тоже был отрезан.
— Я не хочу! — пискнула Алиса.
Оскар вдруг громко залаял и кинулся вперёд, в самую середину улицы, навстречу безликим скособоченным силуэтам. Пронёсся по дуге на противоположную сторону и принялся лаять ещё громче. Ходячие тела меняли курс, потеряв к нам интерес, и устремлялись к собаке.
— Он их уводит, — прошептала я.
— Совсем как Леонардо, — отозвалась Алиса.
Не теряя времени, мы двинулись вдоль забора, в обход замерших доходяг, которые застыли в выборе цели. Я крепко сжимала детскую руку. Через несколько секунд впереди, за шумом и плеском ливня проступили новые силуэты, из темноты вовремя вынырнул проём ворот, и я резко метнулась вбок. Почувствовав открытое пространство, мы рванули вперёд, в неизвестность. Восставали из земли куцые деревца, промокшая трава шелестела под ногами. Увлекая Алису, позади я слышала горловой клёкот и шлепки обуви по воде. Внизу вновь показался асфальт, а на той стороне небольшой площади возвышалась серо-чёрная тень какого-то здания. Алиса сдавленно застонала – почти физически я чувствовала, как она силится не упасть на асфальт и не зареветь во весь голос…
— Только вперёд! — выпалила я.
Несколько секунд спустя, едва не споткнувшись и не полетев ничком, мы вспорхнули по ступеням бетонного крыльца. Почти по воздуху я занесла Алису под козырёк здания, прикрывший нас сверху от дождя.
Далеко-далеко, на грани слуха я слышала собачий лай. Он постепенно отдалялся, а топот ног, напротив, близился. Они уже рядом, в десятке шагов – я видела дюжину теней во тьме…
Глаза обозначили прямоугольник двери, а рука сама нащупала ручку. Рывок, ещё один, удар закрывающейся створки, три прыжка через небольшой предбанник – и мы вваливаемся в просторное помещение…
Серые прямоугольники окон напротив едва освещали длинный и широкий коридор, уходящий в обе стороны, в почти непроглядный мрак. Справа за стойкой скрывалась пустая конторка. Позади узорчатой решётки проступало едва различимое тёмное помещение, а вдоль окон напротив стояли ряды низких лавочек.
— Куда это нас занесло? — вопросила я.
— Школа, — пискнула Алиса. — Мы в школе…
Позади в дверь врезалось массивное, железный лязг покатился по коридору, заглушая барабанную дробь воды по железным подоконникам окон. Прижимая к себе девочку, я пересекла коридор и с замиранием сердца слушала, как в пяти метрах от нас в дверь долбятся чудовища. Догадайся одно из них взяться за ручку и потянуть на себя… Нет, о таком даже думать не стоит.
Справа, в глубине коридора, на самой границе видимости шевельнулась тень. Затем вторая. Тени серыми призраками плыли мимо окон, надвигались, и я, съёживаясь в комок страха, прижала ладонь ко рту Алисы.
— Назад. Медленно и тихо отходим, — выдохнула я.
Коротко взглянув через плечо, я не увидела ничего, кроме темноты, где кончались окна. Назад, назад… Тени неспешно приближались, а за предбанником в двойную железную дверь неистово колотились полтора десятка рук. Шаг, другой, третий, медленно, осторожно, чтобы, не дай бог, не издать ни звука – пока спина не упёрлась во что-то твёрдое. Решётка… Где проход? Я шарила свободной рукой позади себя, всё ещё зажимая рот Алисе, крупно и неистово дрожащей, будто пойманная в силки птица.
Вот она, дверь… Не поддаётся… Трясущиеся пальцы нащупали навесной замок, и в животе моём разверзлась бездна. Меня охватило ужасное, кошмарное чувство – казалось, сейчас я упаду в обморок, прямо тут, на пол. Тело моментально прошибло горячей испариной, прогорклый воздух было не вдохнуть.
Пепельные скособоченные силуэты, хрипло дыша и едва слышно стеная, ковыляли на нас – всё новые входили под мертвенный рассеянный свет из окошек. Подтянув Алису к решётке, я наклонилась к самому её уху и прошептала:
— Попробуй пролезть.
Во тьме лица её было не разобрать, я видела лишь светлый овал и две искорки глаз, устремлённых на меня. Секундное промедление – и девочка призрачным очертанием просочилась меж прутьев. Аккуратно сняв с плеча сумку, я просунула её на ту сторону, в руки Алисы. Прильнула к прутьям, чтобы попробовать пролезть самой. Нога, рука, плечо… Решётка больно врезалась в затылок, и я с ужасом осознала – даже оторви я себе уши, мне здесь не пролезть.
Побежал полузабытый, но хорошо заученный рефлекторный сигнал на нейроинтерфейс – и ничего не произошло. Не было со мной плазменного резака. А ведь до чего полезная штука была. Как бы он сейчас пригодился…
Попытайся я гнуть решётку кинетикой, чудовища, скорее всего, настигнут меня ещё до того, как я проберусь на ту сторону. А если они проберутся на ту сторону, то схватят Алису.
Бледный овал лица мерцал рядом и бесконечно далеко.
