— Не имею понятия, Эмиль, — заметила я. — Понятно, почему Альберт настаивал на путешествии по земле. Более того, мне кажется, нам лучше спешиться. Дальше двигаться на вездеходах опасно – эти птички вполне могут нас засечь. Если ещё не засекли.

— Ты права, — сказал Эмиль. — Предлагаю разделиться на две группы. Теперь мы пойдём авангардом, разведаем обстановку, а если всё чисто – передадим добро остальным. — Развернувшись, он направился к вездеходам. Его зычный крик отдавался эхом в ущелье: — Эй, бездельники! Кто хочет прогуляться?! Девочки могут пока отдохнуть в тенёчке…

Я вернулась к стоянке. Софи и Герберт, будто сомнамбулы, бродили возле разорённого багги и потерянно озирались.

— Ребята, как вы? — спросила я. — Держитесь?

— По-моему, у нас нет особого выбора, — бесцветно и отрешённо пробормотала Софи, глядя себе под ноги.

— Мы собираемся пойти на разведку, — сказала я как можно более уверенным голосом. — Над нами по маршруту летает птица. Неплохо бы посчитать интервал, с которым она пролетает над этой равниной. Тогда мы смогли бы безопасно провести машины… Софи, Герб, возьмите себя в руки, нам без вас не обойтись.

— Нашему экипажу три года, — будто оправдываясь, сказал Оливер, возникший сбоку от меня. — И за эти три года мы никого не теряли. А теперь вот Крис и стажёр – и всё за один день…

— Всё нормально, — отозвался Герберт. — Мы сделаем всё, что нужно.

В команде «Фидеса» они были достаточно давно, чтобы подружиться и прикипеть друг к другу. Теперь же, похоже, они пытались свыкнуться с пустотой, которая зияла теперь в их жизнях там, где были Крис и Ричард. Я знала, что из себя представляет эта пустота.

Взобравшись в кузов, я открыла ящик со снаряжением, подозвала Оливера и передала ему пневматический арбалет с зубчатым альпинистским крюком, целый ворох обвязок и бухту карбоновой верёвки. До отказа набив карманы упаковками влагоконцентратов, спрыгнула вниз.

— Держите рацию включённой, — нарочито бодро распорядилась я. — Мы будем на связи.

Эмиль раздавал указания своему отряду. Четверо бойцов, включая раненого, оставались на привале вместе с водителями, а остальные отправлялись вперёд, на разведку. Пока мы спускались по склону, я чувствовала себя настоящим следопытом, пристально разглядывая мелкое каменное крошево под ногами. Стреляные гильзы больше не попадались, но в пыли отчётливо были видны следы нескольких пар армейских ботинок. Вскоре появился шлейф, словно кого-то тащили волоком, и редкие чёрные кляксы, похожие на высохшую кровь.

Отряд растянулся в редкую цепь и пересекал следующее лавовое поле. Люди неспешно шли вперёд, обливаясь по͐том и по широкой дуге обходя провалы с кипящей магмой. Тело моё двигалось сквозь бурлящий воздух на автомате, а время тянулось неимоверно медленно. Ветер же давным-давно покинул эти гиблые земли и старательно избегал возвращения.

В какой-то момент я обернулась. Метрах в ста позади, стараясь держаться молодцом, плёлся Эмиль, за ним – ещё один боец. Отдалённые силуэты расплывались в дрожащем мареве, а за ними возвышались две далёкие щербатые скалы, оставшиеся позади. На гребне, у самого входа в ущелье стояли крошечные, едва различимые точки людей, внимательно следящих за нашими перемещениями.

Добравшись наконец до следующей сопки – продолговатой, высокой, издалека похожей на неимоверных размеров бежевый каменный пень с плоской вершиной, – мы стали огибать её вдоль подножия. В коммуникаторе раздался голос ушедшего далеко вперёд Иванова:

— Здесь кровь… Много крови… Лаба совсем близко. Не исключено, что тут была перестрелка с охраной.

Я ускорила шаг и через пару минут добралась до места. Иванов бродил поодаль в поисках новых следов, а на камнях отчётливо виднелось высохшее тёмно-бурое пятно, обрамлённое россыпью застывших капель. Стреляные гильзы валялись среди валунов целыми горстями.

Наш отряд постепенно собирался вокруг зачерствевшей кляксы. Один из бойцов – кажется, его звали Мишель, – уселся на камне поодаль, выудил из рюкзака и принялся проверять крошечный разведывательный беспилотник. Я чувствовала, что мы уже у цели, мною овладевал охотничий азарт, отодвигая на второй план телесные ощущения жары и усталости.

— Что-то здесь не вяжется, — сказала я. — Если это была вооружённая стычка, почему именно здесь, а не возле лаборатории? Почему крови больше нет? Где тела?

— Скоро узнаем, — протянул Эмиль Дюпре, затем повернулся к возившемуся с дроном бойцу: — Мишель, что там у тебя?

— Батарею новую поставил. Сейчас всё будет, командир…

Оставив группу позади, я поднялась по склону высокой гряды, неровной цепью уходящей в сторону от сопки. Ещё несколько шагов вверх – и передо мною развернулся огромный, невероятно широкий каньон. Припав к горячей земле, я изучала раскинувшийся пейзаж.

В горячем мареве на глаз сложно было определить его ширину, но до того края было точно не меньше полукилометра. По дну котлована на глубине метров ста лениво полз оранжево-красный поток лавы. В самом широком месте каньона поток надвое разбивался продолговатым островом с отвесными краями. Ещё ближе, метрах в пятидесяти от нашего «берега», покоилась, словно на гигантском столбе, каменная площадка. Огромная каменная колонна тут и там была укреплена металлоконструкциями и расширялась кверху, а его вершина располагалась примерно на уровне берегов самого каньона.

Гребень острова венчала высокая, обшарпанная временем, зноем и непогодой стена. Позади и сбоку от неё металлом поблёскивал угол посадочной площадки, опасно нависавшей над горящей бездной. Поверх забора торчали верхушки нескольких зданий, покрытые светлыми керамическими плитами и утыканные антеннами, как ёж – иголками. За ними, в дальнем углу комплекса возвышался зеркальный купол, блестящая поверхность которого состояла из шестиугольных секций – отсюда эта конструкция напоминала гигантский стеклянный мячик для гольфа. Вот мы, значит, и добрались…

Рядом возникли напарники и залегли рядом, укрывшись за валунами.

— Было три вездехода – и хоть бы один ховербайк выдали, — задумчиво пробормотала я, взглянув вниз, на кипящий поток.

— Удивительно, что мы всё же добрались, — заметил Эмиль Дюпре. — Осталась самая малость – пробраться туда незамеченными.

— И как же мы это сделаем? — осведомился Хью. — Есть среди нас чемпионы по прыжкам в длину? Может быть вы, госпожа консультант?

Хью ехидно ухмылялся несмотря на докрасна обгоревшие плечи, с которых уже начинала слезать кожа. Пропустив колкость мимо ушей, я сквозь визор разглядывала верхушки зданий с торчащими ввысь антеннами.

— Как полагаешь, Оливер, арбалет туда добьёт?

— Не попробуешь – не узнаешь, — задумчиво отозвался тот. — Расстояние вроде позволяет.

— Если сейчас полезем туда, будем как на ладони. Давайте не будем спешить и понаблюдаем до вечера, — предложила я.

— Мишель, поднимай птичку, — приказал Эмиль. — Нужно заглянуть за забор.

Боец установил маленький дрон на валун, уселся поближе к нам и принялся орудовать рычажками на небольшом пульте. Летающее устройство взмыло в воздух, а мы, сгрудившись вокруг пилота, прильнули к миниатюрному экрану. На жидком кристалле развернулся завораживающий пейзаж – уходящая во все стороны чёрно-бурая равнина, усеянная провалами цвета заката. Каньон широкой лентой лениво полз в сторону горизонта, а посреди огня круглым блином серела восьмиугольная огороженная площадка лаборатории.

Словно пирожные на тарелке, по территории были аккуратно расставлены здания. Парочка побольше, ещё два – поменьше, а венцом экспозиции была полусфера купола, огромным зеркалом отражающая дворик и белоснежное небо. Все здания были соединены друг с другом серебристыми суставчатыми переходами, образуя полукруг, в центре которого, во дворе, примыкавшем к посадочной площадке, были сложены груды металла.

Дрон сделал круг и пошёл на снижение. На крышах отчётливо виднелись автоматические турели – они безмолвствовали, то ли будучи отключёнными, то ли игнорируя незваного гостя над охраняемой территорией. Во дворе не было ни одной живой души, ни единого движения не происходило внутри периметра. Это место казалось давно покинутым.