— Собаки неглупы, они чуют – от людей в городе добра не жди. Или застрелят, или зажарят и съедят. Поэтому они тоже уходят, и правильно делают. И мы тоже скоро уйдём.

— Кто это – вы? — спросила я.

— Знаешь Виктора, брата моего? Да нет, откуда тебе… Он со своими людьми собирается наверх. — Данила ткнул пальцем в потолок кабины. — А я вот запчастей прикупил по списку – резисторы, замыкатели, квант-релейки… — Он с любовью погладил один из ящиков, лежащих в проходе. — В Венеции чего только нет!

— А кто твой брат? Корабельный инженер?

— Нет, обычный человек. Раньше был наёмным убийцей – как ты. А теперь вот за голову взялся.

— И что дальше? Соберёте корабль и улетите в другой конец Сектора? — скептически спросила я. — Сэкономлю вам время и открою тайну – там, «наверху», всё то же самое. Люди поедают друг друга с разной степенью энергичности.

— Э-э нет, подруга, нас голыми руками не возьмёшь. У нас настоящая команда, дружный и сильный коллектив. Современный человек – он один, сам по себе. Прямо вот как ты. И как я был когда-то. Одиночку намного проще съесть, чем стаю – это даже они понимают. — Он кивнул на грязных псов снаружи, которые вплотную подошли к воде и теперь, глядя на нас исподлобья, лакали мутную речную жижу. — А вот люди почему-то нет.

— Что же вас так сплотило?

— Твоя эта Конфедерация. Мои родители прилетели сюда, когда я был пятилетним пацаном. И я всё время смотрел вверх, в небо. Я знал – где-то там наша родина, Земля, далёкая, но добрая и заботливая. Мы тогда все смотрели в небо, пока родители строили новый мир. Сами строили, не надеясь ни на кого. Но всё, что мы получили от Конфедерации – это большегрузы, доверху набитые оружием, да секторальные зачистки.

— Чтобы не споткнуться, иногда нужно смотреть вниз, — заметила я с претензией на глубокомысленность.

— Вот и мы теперь также. Поглядываем себе под ноги да латаем потихоньку старую грузовую посудину. Однажды она поднимется в воздух, и тогда – встречай нас, новый мир!

Данила мечтательно закатил глаза. Я поймала себя на мысли, что завидую ему – какое-то по-детски наивное предвкушение владело им. Он был похож на ребёнка, который с нетерпением ждёт выходной день, когда родители возьмут его с собой в парк аттракционов, где купят ему воздушный шарик и сладкую вату…

Собаки уходить не собирались, а мне тем временем нужно было продолжать путь.

— Может, стрельнуть в воздух? — спросила я.

— Зачем пугать? Лучше давай покормим их. Вот, у меня здесь немного мяса вяленого есть.

Он вынул из-под сиденья полиэтиленовый пакет с продолговатыми кусками непонятного серо-бурого цвета и, открыв дверь, выбрался на палубу. Собаки дружно подняли головы и заинтересованно уставились на Данилу, который бесстрашно, в полный рост шёл вдоль бортика в сторону носа. Вот-вот, сейчас набросятся на него и начнут рвать на части…

Он раскрыл пакет и швырнул кусок мяса на берег, в сторону псов. Затем второй. Осторожно обнюхав лежащий в траве шмат, одна из дворняг прихватила его зубами и унесла прочь, в кусты, вторая уселась и начала грызть свой кусок на месте. Пакет быстро опустел, и вскоре все псы были заняты делом.

— Путь свободен, можешь идти, — сказал Данила. — Они тебя не тронут. Эти животные умеют быть благодарными.

Я выбралась наружу и с опаской выбралась на нос лодки. Собаки не обратили на меня никакого внимания и продолжали поглощать сухое мясо. Данила тем временем спрыгнул на берег, подошёл к одному из кобелей и ласково потрепал его за холку.

— Так сколько тебе нужно времени на всё про всё? — спросил он, взглянув на наручные часы. — Я тут торчать не буду от греха подальше, но могу вернуться часа через три.

— Меня это вполне устроит, — кивнула я.

Спрыгнув на берег, я перебралась через холм мимо сосредоточенно жующих собак, которые делали вид, что меня не существует, и пошла в выбранном направлении. Достав уже привычный баллончик, я сделала затяжку, и приятный холодок разлился по телу. Зубы скрипнули, появилась лёгкость в ногах и кристальная ясность в голове.

Идти было недалеко. Вскоре подлесок сменился унылыми покосившимися заборами садовых участков. Многие из них были заброшены, кое-где трава вымахала почти по горло. Оставленные дома неумолимо ветшали, покрываясь плесенью, обрастая ползучими вьюнами. Наконец, впереди показалась высокая бетонная ограда – ещё одна неприступная крепость посреди лесов. Сверившись с картой, я убедилась в том, что это и есть искомый адрес, и приблизилась к забору вплотную. С той стороны раздавалось какое-то жужжание.

Уложив рюкзак в траву, я осторожно пробралась вдоль забора и оказалась напротив металлических откатных ворот. Заглянула во двор. Мощные прутья как будто разделяли два мира – с этой стороны бесконтрольно разрастались неопрятные дикие заросли, скалилась щербатыми выбоинами подъездная дорожка, а нависавшие над колеёй деревья роняли тени на полусгнившие деревянные заборы соседних участков.

За воротами же возвышался опрятный каменный коттедж приятных бежево-коричневых тонов. Два этажа с мансардой и примыкавшим к дому гаражом на два места, аккуратно устланная плиткой дорожка и первый человек, которого я встретила после схода с корабля – наголо бритый садовник в синем комбинезоне, чья газонокосилка с мерным жужжанием срезала траву, превращая газон в ровный тёмно-зелёный ковёр. У закрытых ворот гаража стоял роскошный белый паркетник.

Хороший коттедж, особенно на фоне царящей вокруг разрухи. Дорогой. Интересно, сколько в среднем зарабатывает бухгалтер? И сколько он должен зарабатывать, чтобы позволить себе такой дом?

Небольшая дверца в стене рядом с воротами приоткрылась, и словно из ниоткуда появился охранник. Он был заметно напряжён, не ожидая увидеть незваных гостей.

— Ты кто и по какому вопросу? — спросил он, держа руку на кобуре.

Внутри периметра сбоку от ворот появился второй секьюрити и с любопытством уставился на меня.

— У меня зашифрованное письмо для фонда, в котором работал живущий здесь человек. Оно в деке. — Я указала пальцем на висок. — Мне поручено связаться с ответственным лицом и передать письмо, но я не могу никого найти, и поэтому решила обратиться к бывшему сотруднику…

Садовник катил свою машинку и искоса поглядывал в нашу сторону. Охранники переглянулись. Один из них обвёл взглядом прилегающую к воротам местность позади меня и спросил в коммуникатор:

— Господин Харрис, здесь посетитель… Девчонка лет двадцати, говорит, что у неё с собой электронное письмо для какого-то фонда… Как зовут? — обратился он ко мне.

— Анна Рейнгольд.

— Рейнгольд, Анна… Ждём… Ты замёрзла? — вновь спросил он меня.

— Нет. С чего вы взяли? — Я поглядела вниз, на промокшие серые кроссовки. — Со мной что-то не так?

— Тебя всю трясёт, да и ноги, я смотрю, где-то промочила. Ты вообще в курсе, что в округе небезопасно?

— Я думаю, опасность здешних мест сильно преувеличена, — улыбнулась я, непроизвольно клацнув зубами. — Даже собаки – и те вовсе не злые.

— Ну-ну… Ехала бы ты туда, откуда прибыла… Да, слушаю, — вновь обратился он к коммуникатору. — Безоружная… Да, мне тоже так показалось… Принято… Ступай домой, девочка. Тебя здесь не ждут.

Садовник потерял ко мне интерес и теперь неспешно удалялся в дальний конец лужайки. В одном из окон второго этажа колыхнулась занавеска. Мелькнула чья-то тень.

— То есть как это? — растерянно спросила я. — Я приехала издалека, а вы даёте мне от ворот поворот?

— Совершенно верно… Слушай, я работаю, и мне за эту работу платят. Сказано тебя не впускать, поэтому я тебя не впущу. Надеюсь, ты всё поймёшь правильно. — Охранник расстегнул кобуру и демонстративно положил ладонь на рукоять пистолета.

— Куда уж доходчивей. Всё ясно и понятно, — улыбнувшись одними губами, сказала я и миролюбиво подняла руки. — Ухожу.

Развернувшись, я побрела вдоль забора, свернула за угол и сквозь кусты вернулась к оставленному рюкзаку. Пронзительно взвизгнула молния, в моей ладони очутился светлый баллончик с дьявольским оскалом. Новый резкий вдох – и в голову вместе с наркотической смесью приходит чёткий и понятный план действий…