— Когда я слышу это словосочетание, у меня начинается мигрень, — поморщился Владимир Агапов. — Простите, не сдержался. Очень много суеты вокруг этого предмета в последнее время.
Я устало вздохнула.
— Много суеты – не то слово… Впрочем, растекаться мыслью по древу у меня нет ни сил, ни желания. Суть в следующем. — Я набрала воздуха в лёгкие и выпалила на одном дыхании: — В процессе поиска артефакта мы встретили Мэттлока, который вместе со своей странной гусеницей присоединился к нашей команде. Нам удалось заполучить часть «Книги», но впоследствии наша команда была разделена. Моего напарника убили, а судьба Мэттлока мне неизвестна… Не знаю, может быть, его тоже убили. Я теперь совсем одна, у меня нет ничего – в том числе и артефакта. И я не знаю, что мне делать.
Агапов постучал пальцами по столу, затем сунул морщинистую руку в карман, достал серебристую пластиковую таблетку с эмблемой известного автоконцерна и протянул её мне.
— Это навиметка для «Ринобата», машина на парковке за главным корпусом, тёмно-синего цвета. Метка закодирована на пустырь возле городской свалки, там вас встретят – я об этом позабочусь. Когда прибудете, оставьте метку в машине… Посмотрите-ка на меня…
Я заглянула в его безразмерные очки «под старину», он поднёс пальцы к роговой оправе, линза едва заметно мигнула.
— Ну, вот и готово…
С этими словами он встал и направился в сторону двери. Обернувшись, спросил:
— Может быть, есть вопросы?
— П-подождите, что? Я ничего не понимаю…
Сказать, что я была в замешательстве – ничего не сказать.
— Мне повторить?
— Н-не нужно, я всё запомнила. — Я вдруг почувствовала себя ученицей, которой нельзя было ударить лицом в грязь, отвечая перед преподавателем. — Большая тёмно-синяя машина за корпусом. Сесть, добраться, выйти на пустыре, оставить метку.
— Хорошо, — удовлетворённо кивнул профессор. — Вас проводить?
— Нет, — отрезала я. — Вернусь тем же путём, которым добралась сюда.
— Постарайтесь не попадать в неприятности, я вас очень прошу. — Он в последний раз окинул меня проницательным взглядом поверх очков и вышел из кабинета.
Через мгновение профессор Агапов скрылся в суетливой толпе студентов, а я спустилась вниз, шмыгнула в технический проход, миновала подвал и крадучись выбралась на улицу. Людей видно не было – студенты были на занятиях. Где-то в стороне дружным отчаянным лаем, переходящим в вой, заходились собаки. От исступления, наполнявшего эти звуки, кровь стыла в жилах. Слегка ошарашенная, я несколько секунд постояла на лёгком морозце возле угла здания, переваривая полученную от профессора информацию, и направилась в сторону парковки.
Корейский аэромобиль представительского класса «Ринобат» был шикарен. Названный в честь одной из разновидностей морских скатов, он имел внушительные габариты и хищные, острые обводы кузова, похожий на сверхзвуковой снаряд. Внутри, в салоне из светлой кожи я почувствовала себя Золушкой, за которой средь бела дня прибыла карета. Эта машина никак не вязалась с образом старенького профессора астрофизики, но я была слишком утомлена, чтобы удивляться. Хотелось свернуться калачиком на мягком сиденье и закрыть глаза.
Массивная, обитая деревом дверь с тихим шелестом опустилась, двигатель загудел, и машина плавно поднялась в воздух. Я в последний раз окинула взглядом громадину главного корпуса и вдруг увидела человека.
Высокий и худощавый, он стоял у торца здания возле спуска в подвал, где я была минуту назад, и смотрел прямо на меня. Угольно-чёрный костюм, белая рубашка, галстук цвета индиго и непроницаемые солнцезащитные очки… Через секунду силуэт скрылся из виду, и машина понесла меня прочь, а я так и застыла, не смея пошевелиться, вцепившись в сиденье. Сон как рукой сняло, кровь била в виски, словно дизель-молотом отбивая ритм сердца.
Этот человек… Нет, это был не человек. Я была уверена, что это совершенно точно не человек – люди так не одеваются, по крайней мере не зимой. Они так не стоят и не смотрят, буквально взглядом проделывая дыру в голове… Взглядом чего? Не знаю почему, но я была убеждена, что за очками скрываются не глаза, а нечто иное.
Перед взором восстала картина из «Весёлого Саймека» – долговязый силуэт подошёл к барной стойке, чтобы расплатиться, и в тот краткий миг, когда я пыталась заглянуть мимо чёрных стёкол, я подспудно убедилась – у него не было глаз. Я видела лишь бледную кожу, точно такую же, как на руках или шее. Игра света? Может, моё взбунтовавшееся от дикой усталости последних дней воображение решило свести меня с ума? Я вспоминала, зарываясь дальше, в глубины искажённой временем и травмами памяти – я видела это существо и раньше, на Каптейне. Кажется, оно давно преследовало меня…
Взобравшись с коленями на сиденье, я таращилась сквозь задний обтекатель, шаря взглядом по серому небу – не гонится ли за мной неприметный чёрный глайдер. Часть меня жаждала встретиться с этим зловещим незнакомцем – я хотела сорвать с него очки и увидеть то, что теперь не давало мне покоя. У меня было, о чём у него спросить, но разум подсказывал – встреча с ним не сулила ничего хорошего.
Машина вклинилась в поток и теперь неслась на автопилоте по воздушной трассе в неизвестном направлении. В плотном воздушном движении высматривать преследователей было бесполезно. Внизу мелькали нагромождения домов и пересекающиеся ленты дорог.
Течение времени подхватило меня, увлекая куда-то вперёд. В бурном потоке событий ухватиться было не за что, поэтому я решила принять всё происходящее как должное, не пытаясь искать ответы на вопросы, в водовороте которых я рисковала утонуть.
Через двадцать минут я пересекла город наискось и покинула его пределы. Взору предстал огромный мусорный полигон, неровными грязно-серыми барханами уходящий к горизонту. Далеко внизу, тут и там, в небо поднимались столбики чёрного дыма; по свалке тут и там медленно ползали большие трактора и грейдеры, словно диковинные насекомые; белыми брызгами с её поверхности периодически взмывали стайки птиц, тут же вновь оседая на поверхности.
Глайдер пошёл на снижение, к гребню холма на самой границе полигона, на котором яркими пятнами выделялись пара сине-белых планеров и один чёрный, поменьше. Рядом с ними стояли добрых полтора десятка фигурок в чёрной форме. Полиция? Это засада! Неужели Агапов сдал меня?!
«Ринобат» мягко приземлился, дверь открылась, и синтетический голос невозмутимо объявил:
— Пункт назначения достигнут. При выходе из салона не забудьте свои вещи. Приятного дня!
Затравленно оглядевшись, я замерла – меня встречали полдюжины бойцов в полной боевой выкладке. На приборной панели «Ринобата» выжидающе мигал огонёк. Перебраться вперёд и улететь я не успею – спецназовцы держали меня на прицеле, отрезав все пути к отступлению. Ещё несколько человек сгрудились в стороне возле машин.
Порыв ветра с полигона ударил в лицо запахом разлагающихся отходов. С чувством обречённости я неторопливо соскользнула на снег. Глайдер профессора закрыл дверь, мягко взмыл в воздух и стал удаляться в сторону города. Чья это форма у них? Полицейский спецназ? Не похоже. Безопасники? Это уже ближе к истине. Дела мои обстояли хуже некуда. Вот и всё – кажется, моё путешествие подошло к концу. При всём желании я просто не смогу отбиться.
От группы полицейских отделился усатый мужчина в чёрном пальто поверх неприметного серого костюма. Тот самый, из больницы! Но с чего я взяла, что он полицейский? Он ведь так и не представился тогда…
Мужчина смерил меня взглядом глубоких умных глаз и сказал приятным баритоном:
— И снова здравствуйте, Волкова Елизавета Александровна две тысячи сто двадцать четвёртого года рождения. Не устали ещё бегать?
— Я вас помню, — сказала я, стараясь не обращать внимание на полукольцо застывших, словно хищники перед броском, спецназовцев. — Вы тогда так и не представились.
— Вы тоже. А теперь, после пластики, вас вообще сложно узнать. Вздёрнутый носик, кстати, вам идёт. — Улыбнувшись, он сунул руку за пазуху и вытащил удостоверение. — Я полковник Галактической Службы Безопасности Максим Ионов. Можете звать меня просто Максим… Не волнуйтесь, вам никто не причинит вреда. Пройдёмте в машину, нужно уладить один вопрос вдали от посторонних глаз.
