— Седьмого, в этом и состоит седьмой курс — работа с душой.

— Седьмого? — заплескавшаяся в девушке надежда погасла. Посетившая ее в эту минуту идея, заставила ее дыхание сбиться. — Корин Хулиан, пожалуйста, ответьте, Кейсар Хоакин имеет отношение к нашей касте? Он может работать с душой?

Изумление, отразившееся на лице Хулиана, подсказало Джинни, что ей все-таки удалось его удивить. Задумавшись на мгновение, он повернулся к хозяину лавки, — Гэли, ты нас не оставишь?

— Конечно, Учитель.

Когда Джинни осталась один на один с Корином Фоли, ей стало не по себе. Этот непредсказуемый человек сводил ее с ума количеством «потайных кармашков».

— Итак, что ты знаешь о Кейсаре Фоли?

— Ничего.

— Джинни, ты же понимаешь, что ты можешь мне рассказать сама, или я могу залезть к тебе в голову и посмотреть все сам. Мне наплевать, чьей подругой, невестой или дочерью ты являешься.

— Я знаю, что вы можете высосать мой мозг досуха и при этом заставить об этом забыть. Что же тогда возитесь с расспросами? — Джинни порой сама удивлялась, откуда в ней столько дерзости.

— Ты член касты лекарей сейма Фоли. — Ворчливо ответил Хулиан, огорчившись, что ему не удалось просто запугать девушку. — Все, кто вступает в касту, получают мою персональную защиту. Вот и приходится защищать от всех, в том числе и от себя.

— Я нахожусь под вашей защитой?

— Да, можешь быть уверенна, если с тобой что-нибудь случиться месть моя будет страшной, — сдавшись, устало ответил Основатель касты.

— Да, приятно знать. — Потрясено хмыкнула девушка.

— Джинни, что там с Хоакином? Ты же не просто так спросила.

— Он приходил в Малкури в покои госпожи. — Выбить из Джинни признание, поговорив по душам, было проще, чем запугать ее.

— Когда?

— Вчера.

— И что он делал?

— Откуда я знаю? Стоял и смотрел на нее. А потом сказал что-то типа «чтобы ты о себе не думала, ты проиграешь» и ушел.

— Кто еще это видел?

— Яго.

— Теперь понятно, как Хоакин тебя не засек. Джинни, ты должна провести меня в покои своей госпожи, так, чтобы этого никто не видел.

— Нет. — Категоричность и быстрота ответа чуть не сбили Хулиана с ног.

— Я должен убедиться, что Хоакин ей ничем не навредил!

— Поговорите с Яго. Он знает ваше отношение к госпоже и если ваши доводы покажутся ему убедительными, он сам вас проводит к ней.

— Он заносчивый, высокомерный мальчишка…

— Я не предам семью, которой обязана всем в этой жизни. Чтобы вы меня не попросили сделать, втайне от Яго и Мины, вы всегда будете слышать ответ «нет».

— Я прошу тебя не убить кого-то из них, а просто позволить мне увидеть Габриэллу.

— Я не дурочка, и прекрасно понимаю, что могу даже не заметить, как вы тем или иным способом нанесете вред людям, которых я люблю. И сразу вам говорю, что весь наш разговор сегодня же услышит Яго. Так что, лучше сходите и поговорите с ним сами.

Хулиан испытывающе посмотрел на упрямую девушку, понял, что просто так ее не сломать, и пошел в сторону выхода.

— Я так понимаю, о дальнейшем обучении в вашей касте я могу и не мечтать, — с горечью качнула головой Джинни.

— С чего бы вдруг? Думаешь, нам не нужны люди, которые не предадут и не продадут из глупости, жадности или страха? Таких, как ты, единицы. Тебе всегда рады в нашей организации. И мое приглашение на обучение шестой ступени остается в силе.

— Не смотря на то, что я скажу «нет» Корину Реналю?

— В особенности, если ты скажешь «нет» Корину Реналю, — усмехнулся Хулиан.

— Почему? — насторожено спросила Джинни.

— Просто, как жизнь, поспорили восемь тысяч лет назад. Он сказал, что ни одна девушка не сможет отказаться от столь роскошного предложения, как стать его женой. — С улыбкой заговорщика ответил Хулиан и, приложив два пальца к виску, откланялся.

Мартин стоял у порога дома Корина Куори и думал о том, что через некоторое время Джакомо Альфредо переедет отсюда. Он не захочет жить там, где будет вечно витать призрак его отца, где все будет напоминать ему об ушедшей из жизни Джельсамине Валенте, его друзьях и близких, улыбки которых он никогда уже не увидит, голоса которых никогда не услышит. Не смотря на то, что Мартин еще не постучал, дверь перед ним открылась, и Корин Темо уверено вошел в дом, принадлежавший ранее человеку, который чуть не сгубил весь мир, и принадлежащий ныне человеку, который всех их спас. Мартин был не в состоянии понять суицидальных наклонностей Густаво. Он не считал жизнь чем-то волшебным и прекрасным, но придерживался точки зрения, что все, что за ее пределами лучше быть не может, ибо иначе Фарго не обрек бы их на вечную жизнь. Он понимал, что позволяет себе несколько идеализировать своего Создателя, но ему нравилось думать, что он видит в нем нечто такое, что не видят остальные.

— Передайте вашему господину, что его желает видеть Корин Темо.

— Я уже послал сообщить о вашем прибытии. Мой господин в оранжереи, позволю себе предположить, что он прибудет через несколько минут. Прошу вас, присаживайтесь. Не желаете ли скрасить ожидание бокалом фари?

— Пожалуй. — Кивнул Корин Темо. — Фари Марты.

— Отличный выбор для этого времени дня.

Мартин оценил вышколенность дворецкого. Ничего лишнего, но предельно вежливо. Джакомо Альфредо вошел в комнату энергичным, торопливым шагом, присущим только молодым смертным.

— Корин Мартин, какой сюрприз, — руки молодого человека были все измазаны землей, из чего явственно следовало, что дворецкий не врал.

— Извините, что вот так без приглашения, но мне показалось, что нам есть что обсудить.

— Вы позволите, я отлучусь буквально на минуту. Право, неудобно — перед вами в таком виде…

— Конечно, я понимаю. К тому же у вас великолепный фарист, я давно не пробовал такого изысканного напитка.

— А, это наша семейная тайна. — Яго отвесил полу-шутовской поклон и скрылся у себя в кабинете.

Ему было жизненно необходимо привести себя в чувство. Все утро Яго провозился в оранжерее, стараясь справиться с хаосом, творившимся у него в голове. К тому же, после визита к Кейсару Гастону, молодого человека буквально тянуло в их оранжерею, что дополнить ее подсмотренными у повелителя идеями. Когда слуга сообщил о приходе Мартина, Яго оказался к этому совершенно не готов. Корин Темо прибыл явно с мирными намерениями, но что конкретно было у него на уме? Джакомо в очередной раз помянул недобрым словом своего эгоистичного повелителя, который ради своей великой и светлой любви, свалил на него управление сеймом. В конце концов, любовь любовью, но и о долге не стоит забывать.

Омыв руки и сменив рубашку, Яго все же вышел к Мартину и сел в кресло напротив. Зная, что хозяин будет добираться из оранжереи не две минуты, дворецкий провел Корина Темо в чайную комнату. Маленькая комната-фонарь хоть и была отделана в холодных голубых тонах, обставлена была с женской теплотой. В ней все дышало изяществом и удобством. Это комната была отделана под руководством Малкани Куори. Габриэллу настолько раздражала аскетичная обстановка дома брата, что она приказала обставить эту комнату по своему вкусу, чтобы можно было не теряя благодушного настроения, посещать дом Густаво. Яго обожал здесь принимать гостей.

— Ну, вот и я. Надеюсь, что не заставил вас ждать слишком долго.

— Не беда, у вас здесь очень уютно.

— Да, я тоже люблю эту комнату. Она сильно отличается от строгого, холостяцкого интерьера всего остального дома. — Яго с благодарным кивком принял свой бокал фари от дворецкого и отпустил его, давая понять, что они с Корином Темо будут разговаривать без свидетелей.

— Корин Джакомо, не знаю с чего лучше начать. Видимо с извинений. Мне очень жаль, что некоторые члены моей семьи доставили вам столько беспокойства в последние дни.

— Ну что вы! Дети расшалились, бывает. — С холодной улыбкой змеи ответил Яго, давая понять, что верит в искренность этих извинений, не больше чем в то, что Мартин был не в курсе происходящего. — Тем более в итоге, они сами и пострадали.