Восприятие обострилось. Сознание привычно потянулось сквозь глухую плоскость стены, дальше, в глубину комнаты…

Он замер.

Потом резко рванул дверь.

Никого!

Комнаты были абсолютно пусты — он знал это наверняка.

Он стоял на пороге и, словно сторонний наблюдатель, следил, как парализующей волной подкатывает к горлу гнев. Он еще не решил, дать ему волю или сдержаться. Она не выходила через дверь! Это он тоже знал: ему докладывали о любых ее несанкционированных перемещениях. Но, вопреки слежке, она исчезла из замкнутого пространства так бесследно, что он был готов поверить в телепортацию.

За спиной послышались стремительные шаги.

Он обернулся.

— Три минуты назад, — запыхавшись, отрапортовал Индрис Гари, — жучок вышел из строя.

Гнев раздольно плескался внутри. Симаргл подчеркнуто бережно прикрыл дверь, словно боялся навредить ей, и тут же отвел руки за спину, как будто они могли выйти из повиновения.

— Даю тебе тридцать минут, чтобы выяснить, где она.

Приказ был отдан сухим, безразличным тоном, но Индрис Гари знал, что именно такие приказы стоит исполнять с особым рвением.

— И сутки, чтобы понять, как она там оказалась.

Воронка канала за спиной беззвучно захлопнулась. Сова пригладила руками наэлектризовавшиеся после пространственного коридора волосы, потерла слипающиеся глаза Последний переход дался с трудом. В точке старта ей еще немного помог резидент, но в точке финиша все шпионские предосторожности пришлось соблюдать самостоятельно. Наверняка в комнате было полным полно жучков. Искать их не было смысла Но необходимо было скрыть и свой уход, и свое возвращение. Для этого, еще не открыв канал, нужно так зацепить энергетическим воздействием всю аппаратуру слежения, чтобы не сломать ее, а лишь спровоцировать небольшие помехи. Секунд на десять-пятнадцать. А это гораздо сложнее, чем просто вывести из строя все подглядывающие и подслушивающие устройства в видимой зоне. Во втором случае важна только прилагаемая сила, в первом же — осторожность и точность.

Всем любителям подглядывать Сова оставила отличную трехмерную голограмму своего тела, спящего в белых одеждах на кровати поверх одеяла. Микропроектор, прилепленный в изголовье, создавал иллюзию присутствия. Десять секунд помех нужны были оригиналу, чтобы исчезнуть в воронке канала и не шокировать наблюдателей двумя экземплярами одного объекта.

При возвращении задача усложнялась: помехи пришлось создавать в точке финиша из точки старта. Все это измотало ее так, что к обычным малоприятным ощущениям пространственного коридора — тошноте и головокружению — добавилась игольчатая боль в висках. Сова успела отключить проектор и приготовилась с блаженным стоном рухнуть на кровать.

Но не успела.

В комнате кто-то был.

Она замерла, парализованная грозящим разоблачением.

Прислушалась.

Нет, ее апартаменты были пусты. Но ровный, безликий фон нежилого помещения, который она оставила здесь несколько часов назад, теперь был взбаламучен так, что, даже не входя в поисковый транс, Сова почувствовала произошедшие изменения. В ее отсутствие сюда кто-то заходил и так эмоционально нашумел, что эхо этого шума до сих пор испуганно металось между стенами.

Сова вытерла ладони о штаны и кончиками пальцев пощупала напряженный воздух. Слишком глубоко погружаться в поисковый транс было опасно: чужие эмоции оглушали даже на поверхностном уровне. Лезть в эпицентр этого взрыва Сова не стала — здоровье собственной психики дороже любопытства. А кстати, где эпицентр?

Она осторожно двинулась вперед, но вынуждена была остановиться. Интенсивность негативного поля повышалась по направлению к двери. Ну, естественно, ночной посетитель ее комнаты не с потолка упал, а вошел через дверь. Чтобы догадаться об этом, поискового транса не нужно, вполне достаточно обычной логики. Даже валясь с ног от усталости, Сова привычно насмешничала над собой. Она вдруг обнаружила, как незаметно для себя приняла главный постулат мировоззрения Ордена: «Только абсолютно необходимое является целесообразным». В Ордене проповедовали стоицизм. В угоду этому учению, а также из соображений конспирации членам Ордена было запрещено использовать сверхспособности там, где можно было обойтись без них. Поначалу это представлялось Сове неоправданным ограничением свободы. Любой только что овладевший тайным знанием новичок рвется применить его на практике. Магистр лично продемонстрировал Сове обоснованность этого запрета. После демонстрации ей потребовалась недельная реабилитация. Оказалось, что едва овладевший сверхприемами мозг очень неповоротлив, а эйфория от собственных талантов беспочвенна Человек уже знает он что-то может, но «скорость его умения» настолько мала по сравнению со скоростью мастера, что на любую агрессию эффективнее ответить отработанным физическим приемом, чем едва усвоенным ментальным контрвыпадом. Годы тренировок уходят на то, чтобы умение перешло в безусловный навык. И даже после этого мало у кого скорость реакции возрастает более чем в два-три раза. Сверхспособности потому и «сверх», что они не заложены в сознании, инородны ему, и мозг очень неохотно признает их существование. До сих пор, открывая пространственный коридор в точку, невидимую для глаз, Сова сомневалась в успешном завершении путешествия. Магистр как-то сказал, что этот подсознательный страх уходит только лет через десять. Приходилось верить. Больше спрашивать было не у кого: если в Ордене этой техникой кто-то и владел, то он не спешил обнаружить себя.

Ладони уже покалывало. Сова потрясла кистями рук, сбрасывая излишки чужой энергии, еще раз окунулась в зону поражения и решила: на сегодня — хватит! И без того ясно: приходил посторонний, не застал ее на месте, постоял на пороге, выплеснул в комнату отходы своей ярости и ушел. Спокойной ночи! Поздравляю вас, агент Эвери, с конспиративным провалом! Удивительно, что по возвращении ее не ждал тюремный конвой. Приятных сновидений!

Хотелось бы проснуться живой…

Она встречалась с резидентом.

К шести часам утра он точно это знал. Информация пришла от Рониса. Ронис не раскрыл информатора, но гарантировал достоверность.

Он загнал свое бешенство в узкие рамки здравого смысла, но оно бунтовало внутри, и хватило бы незначительного предлога, чтобы оно вырвалось наружу.

Она встречалась с резидентом.

Давненько он не получал такой оплеухи: срыв тщательно спланированной вербовки, потеря контроля над контактами агента Ордена, и главное, главное — измена интересам Тонатоса там, где он рассчитывал найти поддержку.

Она встречалась с резидентом.

Значит, она не только знает о готовящемся заговоре, но и участвует в нем. После того, как он спас ей жизнь. После того, как обеспечил роль посредника. Посвятил в свои планы. И впервые предоставил реальный выбор.

Пока он шел от Ночного кабинета к стоянке глайдеров, отставку получили трое. Начальник тюрьмы, вызванный во дворец на рассвете, нагнал лорда Тонатоса уже у посадочной площадки, мысленно прощаясь не только с должностью, но и с жизнью.

Она выбрала.

И выбрала не его.

Что ж, тем хуже для нее. Второй раз вернуть Ордену живого агента — это слишком большой подарок Магистру Ритору. Он его не заслужил. Теперь она слишком много знает, чтобы покинуть Тонатос.

Он все равно получит свое! Не от живой, так от мертвой! От мертвой даже скорее, чем от живой. Сдублированный интеллект может оказаться сговорчивее упрямого оригинала! Даже если стоят защитные блоки… Он взламывал мозги и покрепче!

Ведь Орден до сих пор не нашел средства мгновенного уничтожения памяти умирающего. Их капсулы с ядом разрушают нейроны, но медленно… Слишком медленно. Обычно клетки головного мозга гибнут через пять-шесть минут после остановки сердца и дыхания. Капсула сокращает этот срок вдвое. Но всегда можно успеть…