Она оглянулась на Зория, который все еще сидел на каменной скамье. Он немедленно поднялся, понимая, что и так слишком долго навязывал ей свое присутствие. Но уйти, ничего не сказав, было бы неправильно, и тогда он сказал правду:

— Я хотел бы, чтобы вы все-таки были человеком. Не знаю, кто вы. Но я бы хотел именно этого.

Утром, перед тем как покинуть замок, Зорий связался с бортом и выслушал свежие новости.

Все материалы, представленные Зорием за последние пару дней, уже находились в разработке. В крамольный НИИ нагрянула следственная комиссия и опечатала половину помещений. Обвинения пока никому не предъявляли, но начальник сектора лаборатории заблаговременно ударился в бега. Впрочем, скорость, с какой он исчез, не оставив никаких следов, наводила на мысль, что ему оказали профессиональную помощь. Вероятно, посмертно. Напуганные таким оборотом дел младшие сотрудники охотно дают показания, но ничего важного сообщить, увы, не могут. Тот, кто организовал работу над секретным проектом, позаботился о конспирации, разделив направления исследования на отдельные, мало связанные между собой темы, так что рядовые исполнители не ведали ни о самих несанкционированных исследованиях, ни об их цели. Сводных же данных оперативники не нашли ни на одном компьютере. Разрозненной информации без всякой систематизации было сколько угодно, но чтобы обработать ее и привести к единому знаменателю, по мнению экспертов, нужно год-два непрерывной научной работы. Несомненно, что эта работа землянами была уже проведена и ее результаты где-то существуют. Но где? У кого?..

Зорий понимал все сложности ведения подобного следствия. Образно говоря, им опять удалось лишь оторвать от летящего поезда пару последних вагонов, а локомотив уже унесся дальше в неизвестном направлении, и на оторванных вагонах его никак не догнать. Удастся ли Ордену, изучив содержимое этих последних вагонов, изобрести собственный локомотив, построить его — и кинуться на нем в погоню за ушедшей далеко вперед земной наукой? Трижды прав был Магистр, называя землян вечной головной болью Федерации. Земля была очень умной головой, и, как всякая умная голова, она не давала покоя ни рукам, ни ногам. С одной стороны, Орден периодически вмешивался в несанкционированные исследования землян и охотно паразитировал на их достижениях. С другой — его вмешательство хоть как-то тормозило их безудержный и бесконтрольный научный энтузиазм, грозивший Федерации вечными осложнениями и катаклизмами.

После начала следствия необходимость скрывать явный интерес Ордена к происходящему в торговой фактории исчезла. Экспертная группа с оборудованием прибыла на военном корабле, беспрепятственно высадилась в порту и по следам Дара двинулась в город, где приступила к исследованию брошенного дома Совы, прежде всего — канала, открытого через зеркало. Настораживало то, что, даже зная, с кем они столкнулись и наверняка уже располагая сведениями об арестах в институте, земляне не поспешили убраться с планеты куда подальше. Пять кораблей по-прежнему находились на стационарной орбите. Это означало только одно: обладание Лаэртой Эвери, этим ценнейшим генетическим материалом, представлялось землянам настолько важным, что уступать его они не собирались. Запретить присутствие чужих кораблей на орбите было невозможно, приходилось терпеть. Их арест мог сыграть сейчас лишь роль превентивной меры, да и го ненадолго. При отсутствии прямого нападения обвинить их было не в чем. Следовательно, через сутки пришлось бы арест снять, иначе Ордену мог грозить крупный скандал и, возможно, федеральное расследование по факту превышения полномочий. Зорий достаточно хорошо представлял себе методы ведения следствия и понимал, что сейчас, когда ниточка, связывающая организаторов преступления с институтом, порвалась, Магистр наверняка решит спровоцировать землян на открытое столкновение, используя Лаэрту Эвери в качестве приманки.

Дар почувствовал себя в эпицентре приближающегося военного конфликта. Вероятно, понимая, сколь малы шансы отыскать Лаэрту Эвери на поверхности планеты, земляне решили пока не вступать в драку, а вести наблюдение с орбиты, дожидаясь момента, когда корабль с беглянкой на борту попробует подняться и уйти в подпространство. Что они предпримут? Очевидно, попробуют осуществить захват на орбите. Конструкция туристической яхты Совы не предусматривает защиту от оружия мощнее бластера. И они наверняка об этом знают. У его «Стрелы» защита, конечно, помощнее, и, в крайнем случае, он сумел бы вывезти Сову с планеты на своем корабле, но поскольку эта упрямица твердо решила не расставаться с собственным, эвакуация становилась возможной только насильственным методом. А ведь еще неизвестно, как Сова отреагирует на агрессию.

Логичнее было организовать прикрытие её корабля при старте. Но, слишком явно прикрывая ее корабль, он лишний раз даст понять противнику, где именно находится ценный груз. Пока в ситуации для землян присутствует фактор неизвестности, у Зория есть пространство для маневра. Но как только нахождение Лаэрты Эвери на борту корабля станет им очевидным, они приложат все усилия, чтобы захватить судно. И если у Ордена припрятано в рукаве звено истребителей — что же припрятано у землян, раз они обнаглели настолько, что в открытую держат на орбите пять военных кораблей? Истребители смогут ввязаться в бой не раньше, чем чужаки произведут хотя бы один выстрел. И этот выстрел может оказаться для Совы последним.

Следующей неприятной новостью было исчезновение Александра Ягеля. Тут некомпетентно сработало посольство Ордена на Земле. Получив сведения о том, что местонахождение Лаэрты Эвери обнаружено, они просто сняли с Ягеля слежку и на повторный контакт с ним не вышли. Когда же через сутки был дан приказ обеспечить безопасное присутствие Ягеля на Ксавре, и он им снова понадобился, выяснилось, что Ягель исчез. Покинул планету на своем собственном корабле (эта парочка никак не желала пользоваться обычными рейсовиками, как все нормальные граждане), и теперь никаких гарантий его появления на Ксавре Зорий дать не мог. Оставалось только надеяться, что с другом детства Совы ничего не случится и он не станет заложником у землян. На Ксавре Ягеля уже ждали, чтобы взять его под охрану, как только он появится на внешней орбите планеты. Но что делать, если он там не появится? Это может поставить под угрозу добровольное сотрудничество Совы с Орденом. Об исчезновении Ягеля Зорий решил Сове не говорить. Пусть она будет уверена, что их встреча на Ксавре состоится во что бы то ни стало.

О риске захвата корабля при старте с поверхности планеты тоже стоило умолчать. Ситуация менялась слишком быстро, чтобы всякий раз пугать Сову полученными новостями. Лорис уверен, что проявления ее странных свойств как-то связаны с повышением уровня тревожности. Если это так, ее следует оберегать от любых стрессов. В том числе и от лишних страхов.

Когда, закончив сеанс связи, Зорий спустился во внутренний двор замка, сборы в дорогу были почти закончены. Хозяин дома проводил их до ворот. Дар не знал, как его спутники объяснили барону ночное происшествие, но, вероятно, местная мифология вполне позволяла истолковать и не такие чудеса. Барон был обеспокоен и с тревогой поглядывал на Сову, несколько осунувшуюся, но бодрящуюся. Желая им счастливого пути, он пообещал ждать их возвращения. Она улыбалась в ответ, может быть, немного натянуто, но старательно. Плетясь в хвосте их маленького отряда, она еще долго оглядывалась на замок, так что шагающим впереди Дару и Лорису приходилось ждать, когда она их нагонит.

В путь они тронулись налегке. Боясь обидеть хозяина дома, Зорий прихватил с собой подарок— карабин. Пристрелять его он не рискнул, опасаясь, что шум выстрелов может привлечь внимание к замку. Зато совершенно бесшумно ему удалось с разрешения Совы опробовать два ее метательных ножа. Деревянные ворота замка были основательно истыканы его предшественниками. Небольшое количество провизии Лорис уложил в свой заплечный мешок. Попытку Совы самостоятельно нести свою дорожную сумку пришлось пресечь, и теперь Сова шла без поклажи, если не считать тех самых двух ножей и меча, с которым при ходьбе она маялась неимоверно, однако в замке его почему-то не оставила. Свой меч Зорий бросил с чистой совестью, считая карабин и бластер более существенным вкладом в дело самообороны.