В критическом положении оказывается Наташа. Ей приходится драться с пятью бритоголовыми и двумя их подругами. Сбитая с ног девица поднимается и, сверкая голой задницей сквозь рваную дыру в красных брюках, подкрадывается сбоку. Словно тигрица, бросается она на Наташу. Одной рукой вцепляется в волосы, оттягивая голову назад, когтями другой руки вонзается Наташе в лицо, норовя выцарапать девушке глаза. Наташа вынуждена отвлечься от основных противников. А те, воспользовавшись моментом, хватают её за ноги и выбрасывают за ограждение.

Извернувшись как кошка (не зря учили!), Наташа повисает над пропастью, уцепившись руками за металлический барьер. Бритоголовые с торжествующими воплями долбят по барьеру каблуками, стараясь попасть по пальцам и сбросить девушку вниз.

Всё. Поиграли, и будет. Я рву из-за спины автомат и открываю огонь. Первой очередью снимаю тех, кто пытается сбросить Наташу. Потом переношу огонь на толпу нападающих. Меня поддерживают Лена и Пётр. Анатолий бросается к ограждению и втаскивает Наташу на крышу.

Под огнём трёх автоматов бритоголовые в панике бегут назад. Никому не хочется получить пулю. Мы не преследуем их. В наши функции не входит истребление хулиганствующих орд в каждой отдельно взятой Фазе. Нам просто надо выбраться отсюда.

Очистив себе дорогу, мы уходим с крыши. Но, спустившись на несколько лестничных пролётов, наталкиваемся на группу полицейских. Привлеченные звуком стрельбы, они хотят узнать, в чем там дело. Когда бритоголовые кидались с крыши бутылками, это, видимо, не было нарушением порядка. А вот стрельба!..

Увидев нас, полицейские достают оружие. Нам некогда с ними объясняться. У нас в руках автоматы, и сейчас полиция откроет огонь. Но мы открываем его раньше. Оставив на лестнице три тела, полицейские скатываются вниз. Плохо дело. Сейчас они вызовут подкрепление в виде батальона спецназа, и в этом здании закипит настоящий бой.

Мы спускаемся всё ниже и ниже. С улицы доносится вой сирен. К зданию стягиваются дополнительные силы. И, видимо, немалые.

Анатолий останавливается.

—Здесь. На этом этаже.

Открываем дверь и попадаем в коридор. Оказывается, в этом здании расположен отель. Коридор тянется весьма далеко, а по обе его стороны расположены двери с четырехзначными номерами. Мы минуем холл с лифтовыми кабинами. Горничные при виде нас визжат и шарахаются. Сзади слышится звук открывающихся лифтовых дверей и топот множества ног. Быстро нас вычислили. По коридору за нами бегут человек пятнадцать в пятнистых комбинезонах, в касках, в бронежилетах, с автоматами в руках.

—Здесь! — говорит Анатолий, остановившись у одного номера.

Церемонится некогда. Мы вышибаем дверь и вламываемся в номер. Там на широкой постели два солидных джентльмена удовлетворяют трёх девиц. Или девицы удовлетворяют джентльменов. Наше появление производит стандартный для таких ситуаций эффект. Девицы истерически визжат, а джентльмены угрожающе орут. Пусть поорут на спецназ. Мы, даже не извинившись, устремляемся в санузел вслед за Анатолием. Он, оказывается, уже открыл на бегу переход, и мы быстро исчезаем в нём. Вот будет «глухарь» у полиции!

И вновь мы стоим примерно там же, откуда недавно попали на крышу в компанию бритоголовых. Только асфальт под нами теперь синий.

—Так, — говорит Лена, когда мы приходим в себя. — Интересно.

—Ничего интересного, — реагирую я. — Какой-то замкнутый крут. Похоже, мы попали в ловушку, которую нам устроили «прорабы».

—И как из неё выбраться? — интересуется Пётр.

—А Время его знает, как, — с раздражением отвечаю я. — Мы сейчас играем по чужим правилам. И нам сейчас не остаётся ничего иного, как продолжать играть по этим правилам. Пока мы не постигнем их правила, мы не сможем раздать себе так, чтобы у нас оказался на руках неловленный мизер или по крайней мере четыре туза на руках.

—И долго ты будешь постигать эти правила? — вновь спрашивает Пётр.

—Пока не постигнем. У тебя есть другие предложения? Нет? Тогда пошли. Толя, куда нам идти?

—Туда, — Анатолий показывает направление. — Кстати, до перехода полтора километра. Первый раз было три, во второй — чуть меньше.

На этот раз нам удаётся пройти примерно полкилометра. Синий асфальт под ногами меняется на красный. Снова всё начинает светиться, качаться, слышится хохот, и мы оказываемся внутри большого бревенчатого строения.

Строение совершенно пустое, если не считать тюков соломы, разложенных вдоль стен. В дальнем от нас конце видны большие закрытые двери, почти ворота.

—Переход в пятистах метрах, — докладывает Анатолий.

Ворота заперты. Попытка вскрыть запор лазером не приносит успеха. Лазер не работает. Опять этот проклятый принцип адекватности! Хорошо еще, что у нас есть мечи. Выламываем запор и выходим на волю.

Первое, что бросается в глаза, — хворост и солома, которыми обложены стены строения. Это сразу наводит на неприятные мысли. Хорошо, что мы оказались здесь до того, как это топливо подожгут, а не после. Вовремя мы выбрались!

С той стороны, куда нам надо уходить, доносится многоголосый гомон и стук копыт. Из леса на дорогу выезжают два всадника в красных балахонах с глубокими капюшонами, совершенно скрывающими лица. В правой руке всадники держат копьё, в левой — горящий факел.

За всадниками из леса выходит толпа людей. Все босые, с непокрытыми головами. Идут, спотыкаясь, мужчины, старики, женщины и дети. По обе стороны колонны едут всадники в красном, с копьями и факелами. Копьями всадники тычут в толпу, подгоняя людей.

Мы успеваем скрыться в кустарнике. Всадники подъезжают к строению, разглядывают повреждённые ворота и о чём-то переговариваются. Между тем толпу подгоняют к воротам и загоняют в строение. Всего мы насчитываем там более трёхсот человек. Спешившиеся всадники подтаскивают два бревна из большого штабеля, громоздящегося поодаль. Этими брёвнами подпирают ворота снаружи.

Всадники оцепляют строение, поднимают факелы и громко запевают какой-то гимн. С последними словами они разом бросают горящие факелы на хворост и солому. Ярко вспыхивает пламя. А всадники запевают другой гимн. Но в этот раз их пение перекрывается истошными криками и ужасными воплями, доносящимися из горящего строения.

Ясно. Еще одна иллюстрация к речи отца Ричарда о природе Дьявола. Что бы мы делали, если бы попали в эту Фазу именно сейчас? Надо уходить.

Мы не рискуем выходить на дорогу и идём вдоль неё по лесу. Предосторожность оказывается не излишней. По дороге рысью проезжают шесть красных всадников. Мы бессильно сжимаем бесполезные здесь автоматы. Пешими против всадников и с мечами против копий не больно-то повоюешь.

Возле перехода устраиваем краткое совещание: уходить или оставаться. Решаем уходить. Нового мы здесь вряд ли что узнаем. Тем более, что принцип адекватности как-то не располагает нас оставаться здесь.

Выходим мы в тот же туман, на коричневый асфальт.

—Пошел четвёртый круг, — сплюнув, говорит Пётр. — Ну, Андрей, постигаешь правила?

—Пока нет, — только и могу ответить я. — Толя, до перехода далеко?

—Около тысячи метров.

И снова колебания, сияние и хохот.

Мы стоим на дороге, примерно в километре от деревянной крепости, расположенной на берегу небольшой речки. Справа темнеет лес, а вокруг нас возделанные поля и пастбища. Но ни на дороге, ни в полях не видно ни души. На стенах крепости и на башнях видны люди. Прежде чем принимать какое-то решение, проверяем оружие. Оно не действует. Снова принцип адекватности, в Схлопку его! Значит, и отсюда надо уходить. И чем быстрее, тем лучше. Анатолий определяет, что переход здесь недалеко. Надо только обойти крепость.

Чтобы не привлекать к себе внимания, обходим крепость подальше, со стороны леса. Из крепости доносятся возбуждённые крики. Нас заметили? Нет. С южной стороны на горизонте появилось блестящее пятно. Оно быстро растёт, приближается и распадается на фрагменты. Теперь видно, что это летит стая больших птиц. Но что так испугало защитников крепости? Опускаю щиток шлема. Да, здесь и я бы испугался. Ничего себе птички! Мне живо вспоминаются птеродактили, которых Фрида напустила на туртанов. Только это даже не птеродактили. Это… Время побери! Это же настоящие драконы!