Лена исполняет какой-то феерический танец. Её движения напоминают движения кошки. Но не той домашней киски, что, мурлыкая, устраивается на коленях у хозяина. Это уличная, видавшая виды кошатина, прошедшая огонь и воду и выжившая в борьбе за существование.

Вот змея атакует, но Лены там уже нет. Зато змея получает удар ребром ладони по шее, а другая в этот же момент поражается носком ботинка прямо в раздутый капюшон. Быстро прокатившись между стоящими в боевой стойке змеями, Лена на ходу лягает еще одну и вскакивает на ноги. Теперь уже атакует она, а змеи обороняются.

Плавными, незаметно переходящими из одного в другое движениями Лена движется между страшными рептилиями, награждая их ударами, пинками, подзатыльниками и пощечинами. Со стороны кажется, что она проделывает это медленно, даже лениво. Но это впечатление обманчиво. Змеи-то тоже делают стремительные броски. И броски эти молниеносны. Однако всякий раз они попадают туда, где Лена была долю секунды назад. Но сейчас её там уже нет. Впрочем, и у Лены удары не всегда достигают цели. Всё-таки это змеи, а не бегемоты. У них реакция тоже дай Время. Лена пока капитально вывела из строя только одну змею и двух или трёх поранила. Впрочем, перебить такой змеюке позвоночник, да еще когда ты находишься в движении, а змея уклоняется — дело непростое. Кто не верит, пусть попробует.

Засмотревшись на работу своей подруги, я чуть было не забываю, что такая же работа предстоит и мне самому. Громкое шипение возвращает меня к действительности. Змеи атакуют меня, выстроившись в линию, и уже в нескольких метрах от меня. Сосредотачиваюсь. Начали!

Я прекрасно знаю дальность броска такого рода змей. Как правило, она не превышает ту высоту, на которую её тело в стойке возвышается над землёй. Подхожу к этой опасной границе. Змея приближается, она готова к броску, её глаза внимательно следят за мной. Подаюсь вперед и даже заношу ногу для шага. Одновременно толкаюсь левой ногой и прыгаю вперёд и вправо, между двумя змеями. Тут же, в полёте бью левой рукой по шее одной змее, а правой — по её соседке. Левый удар ущерба змее не причинил. Она как раз делала бросок на то место, где я только что был. Только сбил её на землю. А вот у правой змеи под моей рукой отчетливо хрустнули позвонки. Как говорится, минус один!

Приземлившись, резко разворачиваюсь на правой ноге, а левой настигаю еще одну змею. Она в этот момент меняла позицию и была в неудобном для броска положении. Удар приходится ей в основание раздутого капюшона. Он получился такой резкий и сильный, что голова змеи отлетает прочь. Минус два!

В отличие от людей, у змей нет даже отдалённого понятия о тактике. Если бы они попытались атаковать меня организованно, мне пришлось бы туго. А так они нападают на меня с разных сторон, но порознь. Вот одна из них, промахнувшись в броске, пытается извернуться и броситься еще раз. Но для этого ей надо сгруппироваться. Хватаю её за шею правой рукой, а левой — чуть ниже. При этом делаю движение, будто выжимаю выстиранный носок. Минус три!

Тут же телом змеи, как кнутом, хлещу другую гадину, находящуюся от меня слишком близко. Минус четыре! Но «кнут» надо выбросить. Даже пораженная насмерть змея может в судорогах, последним движением вонзить в руку свои зубки. Особенно если увлечешься и забудешься.

Бац! На щитке шлема расплывается большая желто-зелёная клякса. Какая-то змеюка довольно точно харкнула в меня ядом. Вытираться некогда, и я мысленным приказом включаю «дворник». Из небольшого резервуара в шлеме стекает на щиток очищающая жидкость, которая тут же сдувается сжатым воздухом. У Лены такого приспособления нет. Значит, ей приходится отвлекаться и протирать в таких случаях щиток вручную. Определяю невоспитанную нахалку и, пока не приблизились другие змеи, заставляю её сделать несколько бросков. После третьего шлёпаю её сзади по шее и давлю голову каблуком ботинка. Минус пять!

Когда передо мной остаются только две змеи, Лена, покончив со своими соперницами, приходит ко мне на помощь. Хорошо поставленными ударами ребра ладони она сносит голову одной змее и наступает на хвост другой. Та резко оборачивается, намереваясь броситься на обидчицу, и тут же получает от меня удар по шее. На Лену бросается уже обезглавленный обрубок туловища. Всё.

Теперь можно обернуться и посмотреть, что происходит сзади. Лем напоминает мне жену Лота, обернувшуюся посмотреть на родной Содом или Гоморру, точно не помню, на что там она обернулась. Ребята прицельно расстреливают черно-желтых гадин, выползающих из травянистых джунглей. Смотрю на таймер. Наш бой со змеями занял ровно двести сорок секунд. А показалось, что я танцевал с черно-желтыми красотками целый день. Но пора рвать когти. Потому как с обеих сторон трава шуршит вовсю. Через минуту этих тварей здесь будет столько, что у нас не хватит на них ни сил, ни патронов. Подхватываю своё снаряжение и оружие и командую:

— Уходим!

Не успеваем мы пробежать и десяти шагов, как впереди с двух сторон выползает около двух десятков черно-желтых в полоску красавиц. Мы с Леной начинаем расстреливать их одиночными с колена. Целимся в капюшоны. Эффект поразительный. При попадании пули раздутый капюшон словно взрывается, и голова отлетает в неизвестном направлении. Догнавшая нас Наташа недовольно ворчит:

— Ну вот еще! Чикаться тут с ними!

Луч лазера, работающего в непрерывном режиме, скашивает скопище гадин. Но одновременно он задевает травяные заросли. Они вспыхивают как порох и загораются весёлым пламенем. Не хватало нам здесь еще и поджариться. Слава Времени, выход из этих зарослей совсем рядом.

— Я потому лазер и не использовала, — словно оправдывается Наташа. — Боялась траву поджечь.

Мы выбегаем из весело трещащих в пламени черно-желтых травяных джунглей. Сколько сейчас в них погибнет змей такой же расцветки, одно Время знает. Кстати, а на кого они здесь охотятся? При такой плотности ядовитого населения вряд ли в этих зарослях рядом с ними могут ужиться грызуны или более мелкие пресмыкающиеся. Про птиц я уже и не говорю. Наверное, они охотятся друг на друга. Случайные путники вроде нас добычей этих тварей явно не являются. Они могут их убить, но съесть — никогда.

Отбежав от горящих зарослей на полкилометра, Лем останавливается. На мой невысказанный вопрос он говорит:

— Здесь можно передохнуть. Сторожихи иногда выходят из зарослей, но на такое расстояние не удаляются. Передохнём и перекусим. Путь впереди еще долгий и трудный.

Он достаёт из своего мешка сыр, вяленую рыбу и еще что-то. Я останавливаю его.

— Прибереги на черный день. Наши подруги сейчас приготовят настоящий обед.

А Лена с Наташей уже хлопочут с пайками космодесанта. Они готовят обед на колодезной воде, захваченной нами из обители отца Сандро. Через несколько минут перед изумлённым Лемом ставят котелок с горячим борщом и пластиковую тарелку, на которой красуется сочный, обложенный жареной картошечкой и зеленью бифштекс.

— Откуда это у вас?

— Места знать надо, — смеётся Лена. — Походишь с нами, еще и не то увидишь и не тому удивишься.

— Пожалуй. Только после того, как вы расправились со сторожихами, меня трудно будет чем-нибудь удивить. Я смотрел и глазам своим не верил. Это было какое-то чудо.

— В самом деле, Андрей, — не удерживается от вопроса Пётр, — где вы с Леной научились такому искусству?

— Как где? В школе хроноагентов. Там еще и не такому учили.

— А нас вы почему этому не научили? — обиженно спрашивает Анатолий.

— Во-первых, из-за отсутствия времени. Мы же занимались с вами по ускоренной программе. А во-вторых, из-за невозможности организовать практические занятия. Что толку было бы, если бы мы рассказали вам о повадках и характерных особенностях различных змей и о том, как надо с ними бороться? Без практических занятий это было бы пустым сотрясением воздуха. А на компьютере королевскую кобру не смоделируешь. Я бы, например, не взялся.

— А скольким змеям ты сам на тренировках головы свернул? — интересуется Анатолий.