С невозмутимым видом выкладываю требующуюся сумму. Светлана пересчитывает деньги, прячет их в сумочку и мило улыбается.

— Ну, счастливо оставаться. Вот ключи от квартиры. Наилучшие пожелания супруге, — она вздыхает. — Как я ей завидую! Жду через две недели с паспортом.

Постукивая каблучками и поигрывая попкой, она проходит в спальню, забирает свой плащик и покидает квартиру. Я выкуриваю сигарету и иду в спальню. Расправляю смятое покрывало, подбираю и выкидываю в мусоропровод использованные презервативы. Остатки пиршества уношу на кухню. Потом оцениваю состояние своего бюджета. Прямо скажем, негусто. «Оформление договора» влетело в круглую сумму. Но чтобы отпраздновать новоселье, хватит.

Иду в ближайший магазин, покупаю две бутылки коньяка, сыр, лимоны, красную рыбу и ветчину. Заложив все это в холодильник, отправляюсь к своим друзьям.

Двигаясь пешим порядком, по пути присматриваюсь к тем переменам, которые произошли, пока меня не было «дома». Конечно, я наблюдал свою Фазу и даже заглядывал в ее будущее. Но одно дело смотреть это на экране монитора. Как ни крути, невозможно отделаться от ощущения какой-то нереальности, непричастности к происходящему. И совсем другое дело, когда видишь все своими глазами и даже можешь пощупать.

Особенно поражают перемены, произошедшие в людях. Нет и следа приветливости и доброжелательности, которыми отличались мои земляки лет пятнадцать-двадцать назад. Улыбка — редкое явление. Лица большей частью хмурые, озабоченные и даже злобные. В разговоре, особенно у молодежи, преобладают жаргон, американизированные словечки и мат. Причем мат используется весьма широко, без различия пола и возраста. Мне кажется даже, что девицы матерятся изощреннее парней.

Еще один момент. Сексуальная революция дала свои плоды. Парочки лапают и лижут друг друга где попало. Даже на перекрестках и автобусных остановках. Ладно еще не совокупляются там же. Хотя до этого, судя по всему, не так уж и далеко. Секс перестал быть сугубо интимным делом. Им занимаются на ходу, даже походя, без какой-либо предварительной подготовки. Как, к примеру, мы со Светланой.

Тут же вижу яркое подтверждение своим мыслям. Начинает накрапывать дождь. Я прохожу мимо какого-то учебного заведения. Кажется, техникума или колледжа, как их стали называть, непонятно почему.

Из дверей выходит молодая девушка и идет в том же направлении, что и я. Невольно замедляю шаг. Не девушка, а картинка. Тонкие черты лица, великолепная фигурка, длинные темные волосы, большие выразительные глаза. И одета великолепно. Так, что глаз не оторвать. Белый плащ, стянутый на талии поясом. Черные сетчатые колготки, высокие белые сапожки. Ансамбль дополняют белая сумочка на длинном ремешке и белые лайковые перчатки. Девушка раскрыла прозрачный зонтик с белой каймой и идет грациозной походкой, привлекая к себе взгляды прохожих.

Я иду за ней, благо нам по пути. Редко удается увидеть такую красоту. Но есть и такие созерцатели, которым просто видеть ее мало. Красавице преграждает дорогу мужчина «кавказского» типа, лет сорока. Он что-то говорит девушке, та резко отвечает, мужчина опять что-то говорит. Я подхожу ближе и слышу ее фразу:

— Нет! Что тебе от меня нужно?

Мужчина наклоняется к ее миниатюрному ушку. Девушка реагирует довольно живо:

— Нахал!

Он снова что-то шепчет. Девушка на секунду задумывается и согласно кивает. «Кавказец» подхватывает ее под руку, ведет к обочине, ловит такси и куда-то увозит. Сделка состоялась.

Я вздыхаю и закуриваю. Ощущение такое, словно я, нагнувшись понюхать великолепную розу, увидел, что под кустом кто-то присел по нужде и старательно забивает аромат чудесных цветов. А здесь все это, как видно, в порядке вещей.

Вскоре я выхожу на окраину, а оттуда — в поле. Точнее, это не поле, а пустырь. Утром я не обратил внимания, что пустырь основательно помечен собаками. Когда я шел в город, их уже выгуляли. А сейчас на пустыре весьма людно и собачно. Кого здесь только нет! От болонок до догов и ньюфаундлендов. Идти сквозь этот собачий строй всей командой рискованно. Это еще полбеды, что псы поднимут вселенский галдеж. Мы просто привлечем к себе излишнее внимание. Вышли из леса, со стороны войсковой части, пять человек с огромными баулами. Что за люди? Что несут? Куда и зачем?

Вконец облаянный, достигаю опушки и по тропинке иду до заброшенной насосной станции. Наташа и Анатолий сидят как на иголках. Лена и Вир, как всегда, невозмутимы. Замечаю, что они уже переоделись, разобрали оружие и упаковали его и все подвесное снаряжение в ранцы. Тюки получились объемистые и неподъемные. Одно дело тащить все это, когда оно распределено по всему телу, совсем другое — когда оно собрано в одну кучу.

Лена в своем голубом кожаном костюме. Она только поменяла ботинки на белые туфельки с серебристыми ремешками. Наташа надела белую блузку, юбочку и жилетку из бархатистой темно-голубой ткани, натянула белые гольфы и обулась в красные туфельки. Толя одет, как и я. Один Вир в камуфляже. Ничего, сойдет.

— Я вижу, вы уже сориентировались по стилю одежды?

— Неужели тебя ждать будем! Здесь в сторону кладбища знаешь, сколько народу прошло. Как успехи?

— Улица Кочубея, дом шестнадцать, квартира шестьдесят два, — показываю я ключи. — Три комнаты, все удобства и полная обстановка. Снял на месяц.

— Отлично! Ты у нас молодец, и я сейчас тебя при всех поцелую. — Лена чмокает меня в губы и прищуривается. — И выпить где-то успел.

— Даже два раза, — честно сознаюсь я.

— Вы видите его? — возмущается Лена. — Вконец вас Магистр испортил. Стоит доверить ему деньги, обязательно напьется!

— Ну, сделку по квартире пришлось, естественно, обмыть. Тут ты не возражаешь?

— Здесь не возражаю. Святое дело.

— А перед этим я не тратился. Меня угощали.

— О! Стоит его выпустить в реальную Фазу, он тут же найдет друга-алкоголика! И это — хроноагент экстра-класса! Краса и гордость, элита Нуль-Фазы! Ты хоть подумал, какое мнение теперь составят о нас начинающие хроноагенты? Что подумают они о том, что у нас там творится, если даже лучшие из лучших…

— Стоп! — я затыкаю Лене рот поцелуем. — А еще все время на Магистра ворчала. Ты еще большая зануда, чем он. Не искал я здесь друзей-алкоголиков. Это совершенно особый случай.

— В чем же его особенность?

— Потом расскажу. Давайте собираться, а то засветло не успеем.

Собираться в принципе и нечего. Все уже уложено. Мы покидаем временное пристанище. Не успеваем дойти до опушки, как становимся свидетелями жестокого зрелища.

Псы, выгуливаемые на пустыре, сначала облаяли, а потом и напали на мужчину пожилого возраста, одетого довольно бедно и потрепанно. Он, вместо того чтобы не обращать на них внимания, сначала отбивался, а потом побежал. Псам только того и нужно было. Свора более чем из десятка псов ринулась на него, подбадриваемая хозяевами. Мужчина споткнулся, и псы начали с рычанием рвать его одежду. Он только закрывал лицо руками. А хозяева стояли неподалеку и хохотали.

У Анатолия темнеют глаза, и он тянется к пистолету, который у него засунут за пояс. Я останавливаю его:

— С ума сошел! Эти барбосы стоят сумасшедших денег. Хочешь вместо работы по судам таскаться да огромные штрафы выплачивать? Все собачники покажут против тебя, учти. Да еще и за пистолет притянут.

— Но нельзя же пройти мимо!

— Конечно, нельзя, — соглашаюсь я и кричу хозяевам: — Кончайте забаву! Отзовите ваших псов!

— Пусть потренируются! — отвечает мне вальяжный мужчина в желтом спортивном костюме. — Эти бомжи уже всех достали. Меньше шляться здесь будут.

— То, что вы делаете — подсудно, — предупреждаю я. — Неважно, кто это, бомж или порядочный человек. Если он подаст на вас заявление, а свидетели у него есть, вы очень долго будете оплачивать его лечение. Я уже не говорю про штраф.

— Свидетели! Да вы сейчас порсанете отсюда, и вас никто не найдет. Щас, собачек перенацелим. Шляются тут!

— Не советую, милейший! Если мы отправим на тот свет штук пять ваших собачек, суд нас при этих обстоятельствах оправдает, а вы понесете убытки, и немалые. Лучше отзовите собак, или я сам заявлю в милицию о вашем бесчинстве.