Ночью нас никто не беспокоит. На рассвете мы завтракаем и готовимся в дальнейший путь.

— Как ты? Не замерзла? — спрашиваю я Лену.

— Нормально, — отвечает она. — Хорошо, конечно, что Вир нашел эту берлогу. Я уже приготовилась всю ночь вокруг вас бегать.

— Ну, до этого не дошло бы. Я отдал бы тебе свой комбинезон.

— А сам?

— Сначала побегал бы, а потом мы бы с тобой поменялись.

Лена смеется, и мы трогаемся в путь. Вокруг все по-прежнему. Яркое солнце, блестящий снег, безжизненная равнина. Оригинально выглядит фигура Лены в поблескивающем на солнце голубом костюме. Как что-то инородное здесь. Все-таки странно: мы идем второй день, а кроме этих двух медвежат, не видели еще ни одного живого существа. Но ведь если есть детеныши, должны быть и взрослые особи. Где же они? А что если эти помеси медвежат и Чебурашек и есть взрослые особи, только устроившиеся на зимнюю спячку? А мы их потревожили. В таком случае вполне объяснимо и отсутствие возле берлоги каких-либо следов. На ближайшем привале мы обсудим эту мысль.

Внезапно мои размышления прерывает возглас Анатолия:

— Стойте!

— В чем дело, Толя? — интересуется Наташа.

— Установка показывает наличие устойчивой серьезной флуктуации темпорального поля совсем рядом. Не более километра.

Анатолий показывает направление налево. Время с этими «медвежатами»! Надо поскорее уходить отсюда. Неизвестно, удастся ли нам к ночи отыскать еще одну такую уютную берлогу. А если мы возьмемся строить ее сами, то потеряем уйму времени.

— Веди, Толя.

Примерно через час Анатолий останавливается.

— Это здесь, — говорит он.

— Давайте, пока готовится переход, перекусим, — предлагает Лена. — Неизвестно, куда мы отсюда выйдем.

Все соглашаются, и женщины готовят обед. На всякий случай, набиваем снегом все емкости. Лена права: одно Время ведает, куда мы выйдем. Вдруг в какую-нибудь Сахару.

Переход открывается как раз к концу обеда. Без сожаления покидаем мы негостеприимный мир Белого Безмолвия и шагаем в сиреневое марево.

А вот это уже интересно! Мы стоим на берегу лесной реки. Судя по зелени и цвету неба, сейчас здесь середина мая. Река не очень широкая, спокойная и гладкая, как стекло. В воде, как в зеркале, отражаются деревья и небольшая церковь с белой колокольней и золотой маковкой. Церковь стоит на другом берегу, на небольшой поляне, метрах в ста ниже по течению. У меня подгибаются колени, а на глазах наворачиваются слезы. Великое Время! Кажется, я попал…

— А церковь-то православная, — тихо говорит Лена.

— Точно, — соглашаюсь я. — Что это значит?

— А значит, друг ты мой, что мы где-то в России. Причем не в той России, откуда родом Наташа с Толей, а в твоей России. Только вот в какую эпоху нас занесло?

— Да. Такое могли построить с равным успехом и в XV веке, и в XX. Надо подойти поближе.

— А можно и не подходить, — заявляет вдруг Анатолий. — Я и отсюда вижу, что здесь примерно наша эпоха. Машину видите?

Действительно, за редкими деревьями просматривается легковой автомобиль темно-синего цвета. Марку отсюда определить трудно. Но с уверенностью можно сказать, что здесь примерно конец XX — начало XXI века.

— Поздравляю с прибытием домой! — говорит Лена, когда я делюсь своими соображениями.

— Домой ли? — сомневаюсь я. — Ведь мы идем не по случайным переходам. Мы движемся по Фазам, где наследили моговцы.

— А ты что, уже достоверно знаешь, в чем выражаются результаты их деятельности? — возражает Лена.

— Конечно, нет, но… Впрочем, зачем гадать? Надо собирать информацию. Благо, далеко ходить не надо. Только бы батюшка нас не испугался.

— А кто тебя заставляет являться к нему с пулеметом и в камуфляже?

Моя подруга, как всегда, права. Я достаю из ранца джинсы, синюю рубашку и куртку цвета хаки. Пока я переодеваюсь, из церкви выходят три человека и садятся в машину. Урчит мотор, и автомобиль уезжает по лесной дороге.

Сразу за церковью мы находим деревянный мостик и перебираемся на другой берег. Церковь заперта. Первая попытка контакта не удалась.

— Пойдем по дороге, — предлагает Анатолий. — Она куда-нибудь да приведет нас.

За ближайшими деревьями перед нами открывается большое кладбище. Мы долго идем мимо обелисков, крестов и других памятников. Хорошо, что сейчас раннее утро, и на кладбище никого нет. Вид у нашей группы довольно необычный, чтобы не сказать подозрительный.

Я осматриваю несколько памятников и прихожу к выводу, что место и время мы определили правильно. Мы действительно находимся в России на рубеже XX и XXI столетий.

Кладбище кончается, и дорога идет вдоль заграждения из колючей проволоки. Войсковая часть. А вот к ней нам, вооруженным до зубов, приближаться не следует. Могут неправильно понять и пальнуть без предупреждения. Уходим с дороги поглубже в лес, не теряя ее из виду.

Еще через полкилометра лес редеет, и мы выходим на открытое место. Это окраина большого города. Всего в трехстах метрах от опушки стоят девяти и пятиэтажные дома. Слева проходит оживленная дорога, по ней проезжают автобусы и троллейбусы. В принципе можно начинать разведку. Но для начала надо найти укрытие. В наши планы не входит привлекать к себе внимание.

— Когда мы шли по лесу, — говорит Наташа, — я слева видела какое-то строение. Оно показалось мне заброшенным.

И точно, старая насосная станция водопровода оказалась ныне бездействующей, но тем не менее она надежно заперта. Ну, запоры для хроноагентов — не препятствие. Нас учили сейфы вскрывать. Внутри здания хоть и пыльно, но тихо и спокойно. А главное, нас никто не видит, а мы видим всех. Анатолий первым делом включает установку в режим поиска. Не проходит и минуты, как он качает головой.

— Флуктуации здесь много, но они сильно разбросаны. Решаем, что на первую разведку пойду я. Поскольку Андрей Коршунов попал «к себе домой», ему и расклад в руки. Я не упускаю возможности пошутить:

— А как быть со статьей Хронокодекса, запрещающей хроноагенту работать в той Фазе, откуда он вышел?

— Ну, здесь на тебя нет ни Магистра, ни Стремберга, ни Совета Магов, — успокаивает меня Лена. — А во-вторых, неизвестно, твоя это Фаза или какой-то ее аналог. К тому же задача у тебя сейчас не воздействие производить, а влиться в эту Фазу как можно неприметнее и нас в нее влить.

В самом деле, я иду не в разведку боем. Мне надо раздобыть местные деньги и найти для нашей группы нормальное жилье, которое стало бы нашей базой здесь. Если первая задача относительно проста — я беру с собой массивное золотое кольцо, — то вторая, учитывая, что ни у кого из нас нет никаких документов, решается далеко не так просто. Не просто, но решается. В конце концов, это кольцо у нас не последнее.

Анатолий советует мне взять, на всякий случай, пистолет. Но я, подумав, решаю идти без оружия. Если при попытке продать золото я вляпаюсь в историю, то отсутствие документов еще можно будет как-то объяснить и выиграть время. А вот если при этом у меня найдут еще и «вальтер», этого я уже объяснить никак не смогу, и время выиграть тоже не получится.

— Ждите меня к вечеру, — говорю я.

— Внимательно смотри, как здесь одеваются женщины, — напутствует меня Лена.

— И постарайся не влипнуть в какую-нибудь пакость, — предупреждает Наташа.

— Во всех случаях держи хвост пистолетом, а нос по ветру! — советует Анатолий.

Вир молчит так красноречиво, что я понимаю его без слов. Он с радостью пошел бы вместе со мной, но понимает, что от него здесь будет мало толку. Здесь копьем орудовать не с руки.

Сопровождаемый добрыми напутствиями и пожеланиями, я по тропинке выхожу на опушку и направляюсь к городу. Полевая тропинка приводит меня во дворы пятиэтажных «хрущевок», построенных из силикатного кирпича и бетонных панелей. Растут старые тополя, возвышающиеся вершинами над крышами домов. Когда-то из такого же двора я уехал в Волгоград, чтобы поступить в училище и стать летчиком-истребителем.