— Хорошо, — произносит он, — Оставим это на будущее. Я теперь вспомнил всё. Но откуда ты знаешь всё это? Тебя же там не было.

— Пройдёмте лучше в дом, — приглашает Лена, — и там, за столом поговорим в нормальной обстановке.

Но Мог словно не слышит её. Лена для него как бы не существует. Он по-прежнему смотрит на меня и ждёт ответа. Мне очень хочется дать ему в морду, чтобы он получил хоть небольшое представление о том, как не надо себя вести. Но рука подруги вновь сжимает моё плечо, и я повторяю её приглашение от своего имени.

— Нет, — отказывается Мог, — В ваш дом я не пойду. Если тебе трудно разговаривать стоя, мы можем присесть вон там.

Он показывает на две скамейки у крыльца. Мы усаживаемся друг напротив друга, а Лена поднимается на крыльцо. Оттуда она демонстрирует мне красноречивый жест двумя пальцами: мизинцем и большим, кивая в сторону Мога. Я предлагаю:

— Может быть вы желаете что-нибудь выпить? У нас найдутся напитки на любой вкус.

— На мой вкус ты здесь напитков не найдёшь, так как просто не знаешь моего вкуса. Дай мне воды из этого колодца.

Лена идёт к колодцу, а я, пользуясь возникшей паузой, разглядываю Мога повнимательней. Да, это — Мог, и в то же время, это не он. Лицо то же самое, но вот его выражение и глаза, всё это мне совершенно не знакомо. Я помню живые, заинтересованные лица старого Лока и святого Мога. Помню выражение их глаз. Это были человеческие лица и человеческие глаза. А сейчас передо мной сидит какой-то египетский Фараон, привыкший беседовать с Богами и боящийся уронить своё бессмертное достоинство проявлением элементарных человеческих эмоций. А глаза! Тусклые и неподвижные, они смотрят и на меня, и одновременно куда-то сквозь меня. Впечатление такое, словно их владелец видит что-то недоступное взорам простых смертных. Когда его взгляд останавливается на мне, мне кажется, что по мне прыгают лягушки.

А одеяние его чего стоит! Я хорошо помню простую одежду старого Лока и сутану Мога. Ничего яркого, ничего экстравагантного. А сейчас на нём какой-то невообразимый ярко-малиновый халат с зелёными узорами, высоким стоячим воротником и широким желтым поясом. Ткань халата производит впечатление жесткой как листовой металл. Ниже пояса полы расходятся и видно, что на ногах у него не простая обувь, а какие-то ярко-красные чулки не то из кожи, не то из пластика. Они обтягивают ноги и отсвечивают бликами на солнце.

Лена протягивает ему ковш с водой, но он не реагирует. Тогда Лена передаёт ковш мне, и я предлагаю его Могу. Тот принимает ковш и проводит над ним ладонью левой руки. Вода темнеет, от неё идёт пар или дым. Мог маленькими глотками выпивает жидкость и ставит ковш на скамейку.

— Ну, я жду объяснений, — говорит он.

Даже голос у него другой. И Лок, и Мог говорили простыми человеческими голосами. У этого в голосе не то петли дверные скрипят, не то жернова трутся. Или мне это только кажется?

— В образе рыцаря Хэнка в Красной Башне был я, а в образе нагилы Ялы — она, — я киваю на Лену.

— Что это значит? Как это — в образе? Объясни.

Я кратко рассказываю ему о том кто мы такие, чем занимаемся и каким образом состоялась наша с ним встреча в Красной Башне. За всё время рассказа с лица Мога не исчезает выражение недоверия. Лена оставляет нас и молча уходит в дом. Минут через пять она возвращается переодетой. На ней белое короткое платьице и босоножки с ремнями до колен. Это то, что она сотворила в первое утро, когда я сказал, что она снилась мне в таком виде. Конечно, слов нет, в этом наряде она выглядит очень эффектно. Только зачем она так принарядилась перед этим «восточным сатрапом», который ведёт себя так, словно её вообще не существует?

Лена присаживается рядом со мной. Холодные, ничего не выражающие, глаза Мога останавливаются на ней, и на мгновение в них вспыхивает что-то человеческое. Они как бы оживают. По каменному надменному лицу пробегает тень улыбки.

— Вспомнил, — говорит он, — Теперь я вспомнил и вас, и наш разговор.

До меня доходит смысл Лениного переодевания. Сейчас она похожа на нагилу в её традиционном наряде. А Лена невинно покачивает ножкой, словно всё это не имеет к ней ни малейшего отношения. Оживившееся на мгновение лицо Мога снова принимает бесстрастное выражение.

— Было бы довольно странно, если бы вы так и не вспомнили нас. Ведь в Красной Башне вы поняли, что я не простой рыцарь, а она не обыкновенная нагила. Или я заблуждаюсь?

— Нет, почему же, не заблуждаешься. Я тогда понял, кто вы такие, и цели наши совпадали. А что ты делаешь здесь, и как ты сюда попал? Здесь никого и ничего не должно быть: ни людей, ни строений.

— А вы часто бываете здесь?

— Нет. Но иногда я пользуюсь этим Миром, чтобы сократить длинную дорогу между различными Мирами.

— И как давно вы были здесь последний раз?

— Вопрос лишен смысла. Время в тех Мирах, из которых я прихожу сюда и в которые ухожу отсюда, течет совсем иначе чем здесь. Можно сказать, что я был здесь два часа назад, а может быть и два столетия. Но ты не ответил на мой вопрос: как ты сюда попал и долго ли собираешься здесь оставаться?

Я вновь пускаюсь в объяснения. Узнав историю нашего появления здесь, Мог криво усмехается:

— Значит, вы в своём противостоянии дошли уже до того, что готовы сразиться напрямую. Это интересно. Тот раз успех был на вашей стороне, а сейчас ты проиграл. И долго ты собираешься торчать здесь?

— Мы не можем ни выбраться отсюда, ни связаться со своими. Наш противник поставил нам неприемлемые условия. Поэтому, мы рассчитываем на вашу помощь.

Мог издаёт короткий, неприятный смешок:

— Рассчитываешь на мою помощь? Клянусь Великим Хаосом, этот оригинально! Более забавных вещей я ещё не слышал. С чего это ты взял, что буду помогать тебе?

— Но ведь вы уже дважды помогали нам.

— И ты думаешь, почему бы мне не помочь тебе и в третий раз? Тот раз я помогал не тебе, а себе, так как то, что вы намеревались делать, отвечало моим планам. А зачем я буду помогать тебе сейчас?

— Но мы же были союзниками.

— Мы не были врагами. Так будет точнее. Если бы моим планам в том Мире отвечали действия твоих противников, то я помогал бы им, а не тебе. Ведь тогда я вас просто принёс в жертву. То, что вы сделали, простым смертным было не под силу. Вы должны были погибнуть, но вы выжили. Это ваше дело. Но, клянусь Великим Хаосом, я и этого не стал бы делать, если бы не получил приказа. Слишком уж тогда обнаглели ваши противники. Меня совершенно не интересуют ваши взаимоотношения, и то положение, в котором ты сейчас находишься. Так что, можешь на мою помощь не рассчитывать.

Интересный поворот! Этого я ожидал меньше всего. Почему он настроен столь категорично? Попробую с другой стороны:

— Ни при каких условиях?

— О каких условиях может идти речь? Какую пользу мне принесёт твоя помощь? Никакой. Помогать тебе у меня нет никакого резона. Выпутывайся сам, как сможешь. У меня и своих дел достаточно.

Я хочу выяснить более подробно причину столь категорического отказа, но Лена кладёт мне на плечо руку и отрицательно качает головой. Я понимаю свою подругу. Ей неприятно продолжение этого бесполезного разговора, и она хочет положить ему конец. В самом деле, зачем нам унижаться перед этим непрошеным гостем, который к тому же чувствует себя хозяином положения.

— Значит, мы не договорились, — подвожу я итог, — А жаль.

— А мы и не могли договориться. Нас ничто не объединяет, у нас нет ничего общего. Ты для меня значишь меньше, чем этот дом. Он мне здесь мешает, а ты даже помешать мне не в состоянии. Самое лучшее, что вы и ваши противники можете сделать, это истощить друг друга в смертельной вражде и не путаться у нас под ногами. Чем скорее вы это сделаете, тем лучше для вас. Храни вас Эреб, если у нас лопнет терпение, и мы займёмся вами.

Мог встаёт и направляется в сторону, противоположную той, с которой он появился. Я молча смотрю ему вслед и замечаю одну особенность: его ноги в ярко-красных чулках не оставляют следов на песке, но в то же время трава под ним приминается. Мог проходит по направлению к лесной опушке шагов тридцать. Но не дойдя до неё резко поворачивает направо и исчезает. Не растворяется в воздухе, а именно исчезает. Он как бы свернул за угол невидимой стены.