Коренастый изумлённо смотрит на меня, и в руке у него появляется пистолет. Ага! Он шума не боится. Падаю на спину и, перевернувшись, хватаюсь за автомат. Гремит запоздалый выстрел. Я откатываюсь в сторону, одновременно снимая предохранитель и досылая патрон. Второй выстрел, тоже мимо. Увидев у меня в руках автомат, коренастый бросается к лестнице.

— Стоять! — командую я и для убедительности короткой очередью расщепляю перила лестницы, — Ствол — на землю! Лапы — за голову!

Коренастый быстро, даже очень быстро, выполняет команду. Что же мне с ним делать? Коренастый сам подсказывает решение. Когда я, отбросив ногой его пистолет, нагибаюсь за ним, крепыш обрушивается на меня всей тяжестью. Но «промахивается», я тоже не лопух, и брякается ничком на пол. Не раздумывая, стреляю ему в затылок из его же пистолета. С такими, не в меру шустрыми, разговор должен быть коротким.

Двое бритоголовых здоровяков корчатся на полу, а верзила с лошадиной физиономией стоит на коленях и, обхватив левой рукой сломанную правую, с ужасом смотрит на меня. Я прохожу мимо него и подбираю свой пулемёт.

— Что вы здесь делали? — спрашиваю я верзилу.

Он молчит, только дрожит крупной дрожью. Для убедительности тычу ему в зубы ствол пулемёта.

— Ну?

— Схрон у нас здесь, — бормочет он, выплюнув выбитый зуб.

— Что за схрон?

— Порошки, травка…

— Ясно. А что за шалавы, про которых вы говорили?

— Да привезли двух. Они внизу ждут.

— И вы их так просто сюда водите?

Верзила молчит. Я поднимаю автомат:

— Ну, что? Еще один зуб выбить или пониже врезать? Говори!

— Да они бы ничего никому не рассказали.

— Это почему?

Верзила ухмыляется и мнётся.

— Всё ясно, — говорю я, — И что же мне с вами делать?

— Ты лучше о себе подумай, — вдруг советует верзила, — Ты Чирья замочил. Это тебе так не сойдёт, ты уже покойник.

— Ты ещё грозишь, падаль!

— Не грожу, а предупр…

Договорить он не успевает, я бью его ногой прямо по лошадиной морде. Меня начинает бить противная дрожь. От ненависти я уже не владею собой. Вот ведь, мерзота какая! Мало того, что наркотой торгуют. Они этих девок, которых где-то подобрали, прикончить собирались, после того как попользуются. И меня собирались во сне прирезать!

— Ты кто такой? — шепелявит верзила.

— Я? Смерть твоя! — отвечаю я и одной очередью поражаю всех троих.

Не оглядываясь на трупы, спускаюсь вниз. Во дворе стоит синий джип с раскрытыми дверцами. Женщин, конечно, и след уже простыл. Дуры они сидеть здесь, когда там стрельба идёт! Уже смеркается, скоро можно будет пускаться на поиски перехода. Еще раз смотрю на джип, и в голову приходит неплохая мысль.

Усаживаюсь за руль и откидываю шлем за плечи. Слишком уж экзотично я в нём выгляжу. Еду, не спеша, стараясь избегать главных улиц. Город производит странное впечатление. Людей на улицах не видно, а те, кто попадаются, стремятся сразу куда-нибудь скрыться. Только полицейские, одетые в бронежилеты и длинные черные плащи, вооруженные короткоствольными автоматами, попарно стоят на перекрёстках. Мой джип они провожают недобрыми или равнодушными взглядами, но остановить желания не выказывают. Дома производят впечатление нежилых. Несмотря на тёмное время суток, во многих из них не светится ни одного окна. А там, где светятся, они кажутся редкими искрами на черных глыбах домов. Одно, три, не больше, да и то, не ниже пятого этажа. На улицах полно мусора: бумага, пустые банки, коробки. Обращаю внимание, что не видно ни собак, ни кошек. Каким-то жутким неблагополучием веет от этого города.

Когда до перехода остаётся примерно полкилометра, двое полицейских делают попытку остановить меня. Один из них преграждает мне дорогу. Правой рукой он держит автомат стволом вниз, а левую поднял вверх. Но останавливаться мне не с руки. Не хватает только, чтобы они увидели мой арсенал. Объезжаю полицейского и давлю педаль газа.

Полицейский свистит, его напарник вскидывает автомат, но я сворачиваю в переулок. Автоматная очередь прошивает пустоту. На повороте я краем глаза замечаю, что тот, который пытался меня остановить, что-то передаёт по портативной рации. Сейчас меня будут ловить. Ловите на здоровье. До перехода — триста метров. Вам придётся долго поломать голову, куда это делся джип местного мафиози, Чирья?

Еще два поворота, и я въезжаю в тупик, который завершается дощатым забором. Луч искателя указывает прямо на него. Не сбавляя скорости, тараню забор и тут же резко жму на тормоз.

Придя в себя, вытираю со лба пот. Реакция у меня, слава Времени, в порядке. Джип остановился в двух метрах от крутого обрыва. Далеко внизу морские волны яростно бьются о прибрежные скалы. Выкуриваю сигарету и проверяю джип. Горючего, по моим прикидкам должно хватить километров примерно на сто. В багажнике стоит ящик пива и коробка каких-то консервов. Пиво на вкус, отвратное. В «бардачке» нахожу снаряженный пистолетный магазин (не моего калибра) и три пластиковых пакета с белым порошком (наркотик). И то, и другое я без сожаления бросаю с обрыва в море.

Переход довольно-таки далеко: около тридцати километров. Но это не беда, у меня есть джип. Пять километров еду по бездорожью, и у меня уже начинает складываться впечатление, что эта Фаза или необитаема, или её цивилизация находится ещё на ранней стадии. Но только я прихожу к такому выводу, как с левой стороны появляется грунтовая дорога. Она идёт как раз в нужном мне направлении. Дорога хорошо укатана, и отнюдь не подводами и двуколками. Через десять минут замечаю ещё один признак цивилизации: в небе появляется вертолёт.

На всякий случай подтягиваю пулемёт поближе. Время знает, что за люди сидят в этой машине, и что у них на уме. Но вертолёт проходит надо мной, не меняя ни курса, ни высоты. Видимо, одинокий джип на этой дороге — явление обычное.

Переход обнаруживается на какой-то заброшенной ферме. Прежде чем въехать в него, заполняю канистру колодезной водой и подбираю в домике металлическую чашку литровой ёмкости. Хватит питаться из шлема.

До следующего перехода мне приходится ехать около десяти километров по степному бездорожью и восемь из них в весьма необычной компании. На меня из оврага выскочило десять Кентавров. Самых настоящих Кентавров, только почему-то красного цвета. Они были вооружены увесистыми дубинками и имели явное намерение поохотиться на невиданную дичь.

Степь ровная, без ухабов. Я развиваю скорость под восемьдесят километров в час, но Кентавры не отстают. Время от времени то один из них, то другой нагоняют меня и обрушивают на джип хороший удар дубины. Вдребезги разбито заднее правое стекло, погнута передняя правая дверь, крыша. Слава Времени, дело обходится без стрельбы, и я на полном ходу вкатываюсь в переход.

Здесь зима, да ещё какая! Мороз под сорок градусов. Выскочившие вместе со мной два Кентавра с визгом бросают дубины и, жалобно вопя, скачут в разные стороны. Провожаю их печальным взглядом. Далеко им здесь не ускакать, замёрзнут. Ну, и Время с ними, с Кентаврами. Что же мне теперь, гоняться за ними по этой арктической пустыне, чтобы обогреть их и приголубить? Они бы меня приголубили своими дубинами, если бы поймали. Никто их силой не тянул за мной в это переход. Пора заняться собой. До перехода далековато: пятьдесят километров, без малого. А если учесть, что снег довольно глубокий, и придётся всё время ехать с включенным передним мостом, то горючего до перехода может и не хватить.

Завывая мотором, тащится джип по заснеженной пустыне. Никаких ориентиров, только снег и черное небо. Пока я еду, светает. Если можно назвать рассветом то, что небо стало из черного свинцовым. Солнце не в состоянии пробить толстый слой туч. Что-то это всё мне напоминает. Бросаю взгляд на дозиметр. Так и есть! Фон радиации повышен. Причем, фонит со всех направлений одинаково. Ну и везёт же мне! Я снова в Мире Ядерной Зимы. Только на этот раз не видно ни обгорелых пней, ни вороньих стай.

Мотор начинает чихать, и джип останавливается, когда до желтого светящегося пятна на снегу остаётся не более километра. Толкать машину по глубокому снегу — задача непосильная. Да и бессмысленная. Неизвестно, куда я выйду, и можно ли достать там горючее. Решаю не насиловать себя. Забираю оружие, канистру с водой и, проваливаясь по колено в снег, бреду к желтому пятну эллиптической формы.