Я считала, что мой прошлый мир ужасен, что он полон зла и ненависти, но мир, в котором придумали говорить детям, что родители рады их отдать — страшный мир. Север голоден, не всегда тепло одет, но дети там счастливы, и рады работать, порой, на равных со взрослыми, но не редко можно увидеть, как мать обнимает уже взрослого сына, и тот с полными нежности глазами тает как мороженое в ее руках. Отцы балуют дочек, делают им игрушки, привозят подарки, а те, в свою очередь, послушно выполняют все просьбы, и сами стремятся сделать приятное родителям. Старшие дети старше десяти лет полностью берут на себя заботу о маленьких сестрах и братьях, чтобы освободить мать хоть чуть.

Мир Севера человечен, и мне повезло оказаться там. И я ни на минуту не усомнилась в своей любви к новой семье, к этим людям, и теперь мне предстояло делать только правильные шаги. Я не сумею создать порох, не создам винтовку, и даже лампочку мне не придумать, но у меня есть знания и навыки, которые не имеют они. И хорошая, практически фотографическая, память на картинки из учебников.

Лилья и Нага поймали наши взгляды, и двинулись в нашу сторону. Это два всадника несчастья для любой семьи. Даже для той семьи, которая обретает долгожданного ребенка — они получают убитого горем маленького несчастного человека, или приводят в дом женщину, что должна выносить и оставить там свое дитя.

Лицо Лильи расплылось в улыбке так сильно, что стало видно зубы мудрости, она подошла ближе ко мне, и взяла меня под руку, с другой стороны подошла Нага, и повторила Лилью.

— Как хорошо, что женщин в нашем обществе становится больше, и таких умных как ты, Сири, мы знаем какие вещи ты делаешь из шерсти. — Лилья дыхнула мне в лицо запахом вина и трав от мяса.

— Мы выполняем важную роль на этих землях, и как говорит одрус Ваал, мы растим будущее, и это важнее всего. — Нага имела очень низкий грудной голос, и я представила, как такая женщина приходит забрать моего ребенка. От нее тянуло холодом камня, какой-то могильной сыростью. Даже когда она касалась меня при ходьбе бедром, мне хотелось отстраниться. А ведь она северянка, значит, как и везде, дело не в месте, дело в людях.

Они привели меня к Ониси, и мы уселись на диван. Они обсуждали между собой изменения в моде, о которых Ониси смеясь замалчивала, и просила дождаться момента начала сезона. Обо мне забыли, и слава Богу. У меня появилась возможность наблюдать за всеми, создавая ощущение, что я общаюсь с этими министрами моды и горя.

На улице было уже темно, когда принесли горячий отвар с соком и пряными травами. Белый хлеб, мед, орехи и фрукты. Люди потянулись к столикам. Я взяла небольшой кусок хлеба с отваром, и отошла к окну. Внизу горели несколько факелов, и возле входа в башенку стояла Оми — моя служанка с корабля, и смотрела на наши окна, наши взгляды встретились, и я увидела, что глаза ее блестят. Плачет? Кто здесь мог ее обидеть? Она же так торопилась в свою обитель, было ощущение, что она здесь как рыба в воде. Она опустила голову, и ушла за башню.

Люди начали покидать вечеринку — собрание, которое охранник назвал судом орусов. Пфффф. Пять смайлов смеющихся до слез, и коричневый смайл, который моя мама считала трюфелем.

Я не двигалась, я ждала, когда за мной придут. Шанари вошла, как только все покинули комнату, мотнув головой, мол, прощай, детка, мы ждем, удиви нас, и будешь жить как мы.

Я накинула колпак, и пошла за ней. На улице я чуть остановилась — пахло весной. Южной весной, которая врывается как бешенная. Было тепло, несмотря на то, что солнце село, и запах теплой земли так напоминал лето на съемках. Шанари вякнула что-то нечленораздельное, и я решила не спорить — не пора еще, моя девочка, не пора.

В комнате я разделась и обернувшись к Шанари, попросила отправить ко мне Сигу, потому что мне нужно помять спину. Я смотрела ей в глаза с вызовом. Пусть она считает, что все решилось, что я выше ее в этой иерархии, мне нужно время только для знакомства с землями.

— Сейчас Сига придет к вам, Сири, — я увидела, как дернулась ее верхняя губа. Ничего, змея, привыкай, из меня вить веревки ты будешь только во сне.

Эта комната была для меня клеткой, и я с нетерпением ждала завтрашнего дня. Сига помогла раздеться, и мы вместе улеглись спать — кровать позволяла. Я не отпускала девушку на ночь, чтобы она могла отдохнуть и выспаться. Мало — ли какие у меня тараканы в голове, может я спать одна боюсь, пусть что хотят, то и делают — мне нужны союзники, которым я точно могу довериться. И они должны хорошо есть, и спать.

Сиги уже не было, и солнце вот-вот должно было подняться над стеной, когда я открыла глаза. Оделась, умылась, и в комнату вошла Сига с кофе. Мы вместе выпили по чашке с молоком, я рассказала, как прошла вчерашняя встреча. Я ждала Ваала, ходила из угла в угол, но он так и не пришел. Мое сердце начинало биться часто-часто, и мысли скакали в голове. Что случилось, почему за мной не пришли. Может он уже принял решение, и меня ждет рудник, но тогда зачем держать меня тут, кормить, поить.

На закате к нам в комнату постучала Оми. Она вошла, и не поднимая глаз, сообщила, что сейчас проблемы на верфи, которые поспешили решить все одрусы, и поэтому одрус Ваал не смог сопроводить меня. Завтра мне сообщат о поездке, а сегодня мы свободны, и можем спуститься втроем в сад. Это было хоть каким-то разнообразием, и я довольная снова надела плащ.

Чтобы попасть в сад, мы прошли по двору почти весь замок, который делился арками внутри, и несколькими двориками, по которым мы проходили. За замком был прекрасный сад. Стена уходила далеко за деревья. Жаль, что Оми была с нами, и нам не удалось поговорить, но Оми рассказывала о деревьях и цветах, о птицах, что живут в саду, о том, что здесь есть дворцовые грядки с травами.

— Оми, почему ты плакала вчера вечером, — я решила напрямую спросить ее, когда Сига задержалась позади.

— Все хорошо, тала Сири, сейчас уже все хорошо. — она отвернулась, и пошла впереди.

— Если ты не хочешь говорить, не говори, но вдруг я смогу помочь тебе, или вдруг, рассказав, ты сама услышишь себя, и решение придет само. Я умею хранить тайны, и не желаю тебе зла, — я знала, что она слышит меня, хоть и делала вид, что ушла далеко.

Утром меня разбудила Сига, мне казалось, что еще очень рано — быстро привыкаешь к жизни знати. Было уже ближе к обеду. И Сига принесла одежду, кофе, и суетилась.

— Сири, скоро придет Шанари, и проводит тебя к карете одруса Ваала. Одевайся быстрее, я принесла нари и немного хлеба. Она наливала в чашку кофе, я подчкочила, умылась, и начала одеваться. Черные брюки, черная рубашка, теплые тапочки и меховой жилет — все примерно как всегда, неужели нельзя оставлять вещи из прошлых сезонов, и носить и то, и другое?

— Я готова, Сига, все, я готова — я сидела возле окна, смотрела во двор, и пила кофе с белым свежим хлебом, он был еще теплым.

Шанари вошла как всегда, не постучав, и сразу направилась ко мне, снимая с вешалки возле двери плащ, и передавая мне. Сига помогла надеть его. Я не понимала — зачем эта скрытность, и когда это закончится? Когда меня признают полноценным жителем, дающим этому государству новые идеи для развития, или пока не признают ненужной, и не отправят на долговременный, но все же, убой.

Мы молча вышли к фонтану, я приподняла голову — он был большим, но больше напоминал огромную поилку — вода просто лилась кверху из камней, и опадая, по камням вливалась в этот водоем. Ощущение, что хотели сделать красиво, но получилось так, как получилось. Я улыбнулась — для красивого фонтана нужен напор воды. Мы перешагивали желобки в земле — вода сливалась к пальмам.

Карета ждала, и когда открыли дверь, там уже сидел Ваал. Я села напротив, и сняла колпак. Ваал был каким-то дерганным, хоть и улыбался как вечером на рауте, но его что-то угнетало.

— Одрус Ваал, я рада вас видеть, но я вижу, что у вас в голове есть какая-то печаль, или забота, и вы думаете о ней, — я решила его немного обезоружить, сбить с толку, чтобы он чуть почувствовал себя слабым. Мы были одни, и я не унижала его, не открывала его.