Женщина походила на чародейку: бледное лицо с острыми скулами, черные волосы крупными локонами, черные широкие брови и узкие губы. Она носила длинное, густо расшитое серебром платье и шубу. Черноволосая очень походила на чародейку, но чародейкам не бывает сорока лет. Морщины в уголках глаз и на высоком умном лбу выдавали возраст. А еще Ри не чувствовал в ней магии, лишь воздух горчил от ее присутствия. Он облизал губы и поморщился.

Мужчина нервничал. Высокий, седой и сутулый. Одет северянин был в длинные широкие штаны и неприметный серый камзол.

«Пиджак», — вдруг вспомнил Ри.

— Тебе нельзя в этот город, музыкант, — повторила черноволосая.

— Отчего, госпожа?

— Всему свое время.

— Мы уже говорили об этом, Адриан, — вмешался в разговор мужчина.

— Правда? — спросил Ри.

Сутулый посмотрел на него с ненавистью:

— Ты обещал, что не вернешься больше! Мы отдали тебе порох, мы дали лекарства твоей женщине! Теперь ты не маг, Гроневальд, у тебя не выйдет запугать нас снова! Всего твоего таланта, всей твоей прежней силы — нет. Убирайся отсюда, пока жив, чародей!

Женщина ласково положила руку на плечо говорившего, посмотрела на Ри, улыбнулась печально:

— Мы еще встретимся, мальчик. Но не сейчас и не здесь. Этот город не для людей и не для магов, не пытайся больше войти в него.

И она пропала, а с ней и ее сердитый спутник.

Ри готов был поспорить с ними. Он знал, что шаг за шагом может заставить этот город полюбить себя, но у него не было времени. Кай не станет ждать, а значит, споткнется раньше, чем Ри найдет ему союзников.

Он забросил мешок с вещами за спину и пошел прочь от города, в сторону леса.

Войско Кая уверенно шло по земле, ширилось, растягивалось в разные стороны, прикрывая собой освобожденные земли.

Теперь Вольная Рать и правда стала угрозой. Тысячи людей по всему Краю вели войну. Они поджигали замки и амбары магов; нападали на обозы с данью; целыми селами срезали метки и уходили в леса, бросая неубранные поля пшеницы, льна и хлопка; сжигали виноградники; нападали на граничную и именную стражу, с топорами кидались на предателей, согласившихся служить господам. Кто-то поджег флот господина Абремо.

Чародеям нужно ответить или они обречены, но они никак не могли договорится между собой. Многие не могли дать отпор, потому что просто не умели толком колдовать. Они получили земли от приемных родителей, прошли Посвящение, но магии не учились, предпочитая ей тысячелетний страх, сковавший людей крепче любых оков. Те, чьи земли располагались вдали от пути Вольной Рати, не желали вмешиваться. А Вольная Рать шла на юг, к побережью и невольничьим рынкам.

Осень стояла жаркая, южная. До Шерп-Нока, соседа Зут-Шора, оставалось три дня пути, но маги подожгли лес у них на дороге. Кая вынудили отступить. Они остановились за рекой Веной и три дня ждали, пока огонь съест все на своем пути и осядет.

Затем весь день шли по сгоревшей пустыне, бывшей некогда полями и деревеньками. Вечером остановились у безымянного озера, разбили лагерь, поставили шатры. Перед рассветом их разбудили звуки труб. Озера больше не было, по его дну, навстречу людям шли… люди.

Кай и Немет верхом выехали на вершину холма. Царила тяжелая, пугающая тишина: в выжженной пустыне не трещали кузнечики, не пели птицы. Холодный ветер гнал по небу грозовые облака.

— Сучьи выродки! — выругался воевода, рассматривая войско. — Думаете, это колдовство, ваше величество?

— Думаю, им пообещали свободу, если смогут победить, — хмуро ответил Кай.

Чародеи собрали несколько тысяч человек. Пехотинцы, закованные в доспехи, конница верхом на лошадях земных и морских, лучники и копейщики.

— Что будем делать? — спросил Миклош.

Кай сжал поводья. До сих пор он вел войну только против магов и называл себя защитником людей. Теперь же, прикрывшись людьми, маги толкали его на убийство тех, кого он обещал спасти. Нехитрая и ожидаемая уловка, но избежать ее он не мог.

— Первыми не нападать. Ждем.

Кай приказал войску строиться, а сам, с Коршуном и дружиной, занял позицию на вершине холма.

Внизу, в котловане бывшего озера вперед вышли копейщики. Маги на противоположном берегу отдали приказ, и к Вольной Рати устремились всадники на летающих жеребцах.

— Приготовиться! — скомандовал Немет.

Воины подняли луки.

— Стрелять? — спросил он у Кая.

— Ждать.

Именные стражники не могли нести с собой ничего тяжелого и напасть сверху на людей, которых прикрывали лучники, они тоже не могли. Так что задумали маги?

Первые всадники приблизились, зависли над рядами конницы, а затем с размаху бросили камни. Серые булыжники, не больше кулака, ударили по щитам, и внезапно разлетелись брызгами черной воды, чтобы тут же обернуться синим огнем.

— Кай!!! — закричал Коршун, забывая от отчаяния, что говорит с королем.

— Вперед!

Но было поздно. Лучники спустили тетиву, облако стрел полетело в именную стражу, сбивая их с седел, но внизу уже поселился ужас и хаос. Вспыхивали люди и кони. Синий огонь, вязкий, как смола, растекался по земле. Бойцы отпрянули, смешивая ряды. Остатки конницы ринулись вниз по склону и налетели на мажьих копейщиков. Лучники вновь пустили стрелы, и в котловане закипел бой. Отчаянный и бессмысленный, потому что истинные враги оставались на противоположном берегу. Невредимые.

Внизу, в толпе мелькнули Юрген и Лука. Войтек собирал вокруг себя уцелевших всадников и вел их сквозь ряды вражеского войска к чародеям. Высоко в небе закричали гром-птицы. Молния ударила в обозы позади пехотинцев, и обозы взлетели на воздух. От взрывов и грома задрожала земля, закричали раненные. Впереди, в той стороне, куда шел Лука, внезапно поднялась стая птиц. Сотни черных ворон взмыли в небо, закружились над полем боя растеряные и испуганные. И Кай понял, откуда они появились, — маги превращали людей в птиц. Своих и чужих — без разбора.

Трубили трубы, беспорядочно стучали нарны, отдавая команды к маршу, но никто их не слышал, ржали лошади, кричали люди, скрежетало железо. Бывшее озеро стало полем битвы. В жидкой грязи вязли лошадиные ноги, ломались. Давно спустился в долину Немет. Бились на левом фланге Игнак и Никола, внизу, плечом к плечу с Юргеном сражался юный Янек… По приказу Коршуна, дружина обнажила мечи, прикрывая короля. Но Кай знал, что это — конец. Тот самый бой, о котором предупреждал Ри. Сражение, которое невозможно выиграть, потому что в прямом бою даже тысячи воинов бессильны против троих магов.

Он видел их. На противоположном берегу, под опаленными соснами стояли трое. В алом, в черном и в белом. Их пышные шелковые одежды виднелись издали на фоне черной от копоти земли.

Кай снял плащ, снял личину и корону и протянул их Коршуну. Теплый воздух коснулся вспотевшего лба, ласково тронул лицо и волосы, и Кай глубоко вдохнул, наслаждаясь прохладой. Растерянный сотник, смотрел на короля испуганно.

— Надень и отступай, — приказал Кай.

— Я не могу, ваше величество!

— Выполняй приказ. Я могу умереть, но король — никогда. Слишком много зависит от того, жив он или нет. Ты ведь понимаешь?

Коршун дрожащими руками набросил на плечи плащ, надел личину, но медлил с короной.

— Это просто золотое украшение, сотник. Береги ее, а я попробую уберечь наших ребятушек.

Кай достал из ножен меч, повернулся к дружине:

— Сомкнуть ряд. Идем по правому берегу к мажьим выродкам!

Он пришпорил коня, и они понеслись в обход воюющих. Телохранители отстали, но он даже не обернулся. Единственная надежда — он и его неуязвимость. Ах, если бы у Кая были сейчас шестьдесят воинов из пепла, железа и соли! Шестьдесят неуязвимых героев смогли бы изменить ход сражения! Но боги решили иначе. Есть только он.

Сквозь грозовые тучи пробилось солнце. Луч отразился на кольчуге, ударил в глаза воину на морском жеребце, что летел прямо на Кая, и Северянин воспользовался случаем: схватил бедолагу за щиколотку и стянул вниз, сбрасывая с животного, а затем перехватил поводья и занял его место в седле.