В ответ Вестник ударом локтя переломил костяное лезвие на паучьей лапе До, принялся рвать на куски обвившее щупальце. Да так, что полетели ошметки окровавленной плоти. Каждый выпад сопровождался бледной вспышкой, вибрации отдавались в Изнанке, а волны мороза разбегались как круги по воде.

До закричала от боли и гнева. И на потустороннюю тварь накинулись Тени, принялись рвать и кусать плотное тело. Вестник завяз и замедлился, злобно зашипел, ударил ментально.

Меня скрутило так, что не мог пошевелиться. Не говоря о том, чтобы вступить в бой, выстрелить или создать печать. Мог лишь стоять, дрожать и с немым изумлением наблюдать за разворачивающейся битвой титанов. И сознавать, насколько мелочны и незначительны собственные потуги.

От холода онемели конечности и лицо, волосы и брови покрылись инеем. Сердце стучало реже, и я с каким-то равнодушным смирением понял, что умираю. Но гаснущее сознание даже данный факт не мог устрашить.

Очнулся я лишь в тот миг, когда тонкие пальцы с силой впились в плечо, продавливая кожу. Щеки коснулись волосы, а ухо овеяло дыханием.

– Так дело не пойдет, Мак-Моран, – прошипела До. – У меня на тебя планы! Так что иди-ка ты обратно, пока я разбираюсь с чужаком.

В конце реплики голос сорвался на низкий рык, а я взвыл, ибо боль в плече стала невыносимой. В этот миг До рванула меня назад, а потом резко толкнула прямиком в объятия Тени, что развернулась как плащ. И я рухнул в нее, словно в нору или бездонный тоннель. Закричал, попытался схватиться за края, но мазнул пальцами по пустоте.

В последнюю секунду я успел увидеть, как женщина-монстр бросается в атаку на Вестника, как тот прет навстречу, разрывая щупальца и Тени на куски. Вокруг бьют электрические дуги, поднимается багровое зарево. Горят плиты пола мастерской и плавятся куски ржавого металла, витают клубы густого пара.

Увидел я и Мору, что с отчаянным усилием крутит ворот шлюзового механизма. И воду, льющуюся сплошным потоком через края бассейна причальной трубы. Плавающее тело Олиффа неподалеку, брызги, дым, покачивающийся батискаф.

А затем образ мастерской сузился до маленького светлого пятнышка, исчез, и меня окружила темнота. Я падал, падал бесконечно в холодном тоннеле. Кричал от ужаса, кувыркался, пытался нащупать стены. Но каждый раз обнимал пустоту и беспомощно барахтался.

Сколько сие продолжалось, не помню. В какой-то момент в разум вползло тупое равнодушие, и я потерял счет времени. Просто падал. Но затем где-то далеко внизу возникла светлая точка, разрослась до размеров пятна.

«Вот и все», – мелькнула скучная мысль.

И в следующий миг меня оглушило страшным ударом – словно на безумной скорости я врезался в стену. Зубы лязгнули, кости заскрипели и заныли от боли, а взор застлала темнота. Через пару секунд холод отрезвил, я сообразил, что витаю в пустоте. Судорожно дернулся в попытке нащупать опору, но почувствовал характерное сопротивление. Вода.

Рефлекторная попытка вздохнуть подтвердила догадку, так как я захлебнулся, пустил пузыри, вновь взмахнул руками. Запаниковал, не понимая, где верх, а где низ. Но увидел свет и потянулся туда, отчаянно загребая руками и ногами.

Когда кровь уже гремела в ушах барабанами, а грудь грозила разорваться от удушья, я ощутил, что пальцы мазнули по воздуху. Одним отчаянным толчком вырвался на поверхность, сипло вздохнул и рухнул обратно. Но вновь сориентировался, выставил руку и хлопнул ладонью по спусковой скобе лебедки. И почти потеряв сознание, ощутил – запястье дернуло болью. Гарпун за что-то зацепился, а наматывающийся трос потащил вверх, к твердым камням, воздуху. Так я и повис – практически в обмороке, избитый, обессилевший, едва способный дышать.

Спустя минуту уши уловили какие-то звуки, а через две – измученный мозг сумел расшифровать:

– Он тут… хватайте… тащите…

Чьи-то сильные пальцы сжали запястья, дернули. Я застонал от боли, когда живот царапнули острые грани камней. Попытался ругнуться, но от такого элементарного усилия потерял сознание. И будто сквозь сон слышал голоса, ощущал, что куда-то волокут.

Я жив?..

Простая мысль вызвала невероятное изумление и повлекла за собой целый ворох других вопросов. Как? Почему? Где я? Что вообще произошло?..

Однако думать полноценно не получалось, и я вновь и вновь тонул в липкой темноте, лишь чувствовал обрывки чужих эмоций: беспокойство, страх, злость, спокойную уверенность, упрямство, радость, боль.

Вновь в себя я пришел от ощущения твердой опоры, от легких шлепков по щекам и яркого света. Ноздри пощекотали запахи жженого пороха, крови и гари. Но их вскоре перебила жуткая вонь нашатырного спирта.

Громко фыркнув, я вздрогнул и сел. Покачнулся, начал заваливаться, но меня поддержали за плечи и позволили прислониться к холодной стене. Так бы я и заснул, если бы не шаги вокруг, какие-то голоса, суета, скрипы и удары.

– Держись, Орм!

Голос до боли знакомый и весьма неожиданный. Породивший целую цепочку ассоциаций, заключений, новых вопросов и решений. Голова загудела, шестеренки в мозгу со скрипом сдвинулись.

– Ты должен мне субмарину, Коул, – пробормотал я.

– Да-да, – ответил делец. В голосе промелькнуло раздражение: – Кто о чем, а ты и полудохлый о деньгах рассуждаешь. Скоро облысеешь и превратишься в меня.

– У меня долги, – обронил я упрямо. – Приходится быть вредным и осмотрительным.

– Да компенсирую я тебе, компенсирую. Обещал же. Главное, что живой.

На языке вертелся вопрос, но я никак не мог ухватить мысль за скользкий хвост. Когда почувствовал укол во внутренний сгиб локтя, а потом вязкий жар, расплывающийся по венам, немного пришел в себя. Открыл слезящиеся глаза и сквозь пляску разноцветных пятен перед собой увидел худого пожилого военного. В очках и с залысинами, в форме боевого медика. Мужчина брал у меня анализы крови, вкалывал один за другим какие-то препараты, прикладывал датчики с проводами и следил за стрелками на каких-то приборах.

Чуть поодаль сидел Проныра, и был он чуть свежее, чем когда я видел его в последний раз. Но лишь чуть. Такой же избитый и осунувшийся, с черными кругами под глазами и малость затравленным взглядом. Лысая голова в ссадинах и подсохшей кровавой корке, одежда превратилась в тряпки. Но жив, что не могло не радовать.

Я оперся спиной о стену и окинул взглядом помещение. Как и предполагал, грот команды Лиама. Вон знакомые нары, ящики с оборудованием и оружием, мобильные светильники.

Но выглядело все теперь несколько иначе. На полу осколки стекла, красные лужи и стреляные гильзы. Стены в дырах от пуль и тоже в потеках подсыхающей крови, в углу какая-то куча тряпья, горелые пятна. В воздухе же чувствовался остаточный фон примененных печатей, Изнанка звенела от напряжения.

Целая толпа гвардов в легких боевых скафах бродила по помещению с оружием в руках. Кто-то осторожно копался в вещах наемников, кто-то зевал и делал вид, что охраняет. Двое на моих глазах притащили мешок и упаковали туда тело своего товарища. Еще парочка довольно неаккуратно поволокли труп одного из бандитов в противоположный угол, где обнаружилась приличная груда мертвецов. Второй лекарь возился с перевязкой еще одного бойца, ругался и плевался, бормотал о сложном пулевом.

Кажется, тут случилась славная заварушка. А я опоздал на праздник.

Но удивительнее мысль о том, что я оказался именно здесь. Что До каким-то образом открыла прямой путь через Тени и прицельно швырнула меня в нечто наподобие тропы или портала. Слегка промахнулась, и я чуть не утонул в тоннелях воздуховодов, заполненных водой, через которые мы пробирались в Лимб. Но… черт!

Разве возможно? Насколько знал, теурги экспериментировали с чем-то подобным. Но там все свелось к громоздким машинам, к тому же так толком и не отлаженным. Базовые станции порой барахлили и выплевывали вместо милых котиков лужицы кровавой слизи. Так что затея осталась на уровне эксперимента. А До сделала это без всяких механизмов, одной лишь волей и собственной силой. Как?..