Пат?..
– Новый запрос, – сказал я. – Получение оружия.
– Запрос активирован, – равнодушно отозвался шар. Поскрипел механическими мозгами, подмигнул красным и выдал: – Отказано. Уровень доступа ученика недостаточен для посещения арсеналов.
– Да твою ж мать, – прошипел я, ударил кулаком по столешнице.
Получается, ни обойти, ни отбиться. Тащить с собой боевые артефакты чревато. Селенитовая защита планшета скроет самые слабые, а на более серьезные возмущения слетятся монстры.
Тогда что, сложить лапки и сдаться?..
В голове зазвенело, а в тело вполз мертвенный холод, нахлынула апатия. Я откинулся на спинку стула и вздохнул.
Должен быть другой способ. Должен! Надо найти, придумать. В конце концов, я нахожусь в самой технологичной библиотеке мира, в месте величия человеческой мысли. Просто думаю слишком шаблонно. Как человек нашей эпохи, привыкший пользоваться определенными вещами. Но для тех же теургов не было преград или чего-то совсем уж невозможного.
Бросив мрачный взгляд на парящую в воздухе сферу, я оглянулся на библиотекаря. В голове щелкнуло, картинка начала потихоньку складываться.
– Хранитель знаний два-два-ноль, запрос на вынос книги, – сказал я.
Бородатый призрак ожил, и создалось впечатление, будто посмотрел прямо на меня. Строго поджал губы и покачал головой.
– Отказано. Ученикам запрещено выносить оригиналы и оригиналы зарегистрированных копий книг.
Дьявол! Но ожидаемо, ни одна сокровищница не расстанется со своими ценностями. Не для того собирали и бережно хранили.
Но как-то ведь процесс образования налажен. Ни за что не поверю, что студенты корпели над литературой только здесь. Ведь какие-то талмуды, методички и справочники необходимо таскать с собой в аудитории и лаборатории. И записями в тетрадях тут не обойдешься, глупо как-то тратить время на царапанье пером по бумаге.
Нахмурившись, я выпрямился и поскреб затылок. А затем спросил:
– Возможно ли создание копий книг с помощью ресурсов хранилища?
– Ответ положительный, – чуть оттаял и слегка кивнул призрак.
– Варианты копирования? – взволнованно запнувшись, изрек я.
– Твердый носитель. Кристалл памяти. Непосредственное ментальное копирование с ограничением по объему памяти… – принялся перечислять библиотекарь.
– Стоп! – прервал я, удивленно вскинул брови. – Подробнее о каждом варианте.
Изображение старика вздохнуло – дескать, не студенты пошли, а неучи, – но послушно описало каждый из методов. Скорость обработки, плюсы, минусы, детали процесса.
«Вот оно! Вот!» – промелькнула ликующая мысль. Я вскочил со стула и прошелся вокруг стола, потирая руки. Сложил в мозгу детали плана, прикинул так и эдак.
Думали переиграть? Да хрен вам моржовый!..
Вновь повернувшись к проводнику, быстро сказал:
– Единица один-два-шесть, запрос на выдачу нового ключа доступа в здание Анклава.
– Причина? – проскрипел шар.
– Утеря старого.
– Одобрено, – ответила машина. – Процесс производства инициирован. Время готовности один час.
– Отлично! – кивнул я. И без промедления выпалил: – Запрос на выдачу изнаночной батареи малой мощности.
– Цель?
– Практические занятия.
– Одобрено, – так же бесстрастно сказал шар. – Процесс зарядки инициирован. Время готовности четверть часа.
Вот что значит – правильно формулировать вопросы. На такие и ответы будут положительные.
– Чудесно, – расплылся я в ухмылке. А затем вновь обратился к библиотекарю: – Хранитель, запрашиваю поиск книг. И копирование тоже.
– К вашим услугам, ученик, – дружелюбно отозвался призрак, изобразил ободряющую улыбку. – Уточните запросы.
…Лишь часа через полтора я сумел добраться к лифту. Измотанный и уставший, будто грузил мешки в порту, насквозь пропахший потом. С головной болью жуткой настолько, что выгорали глаза.
Как шел обратно по коридору, не помню. Кажется, пару раз утыкался в стены, но всякий раз приходил в себя от тревожного алого света шара-проводника и его бормотания: «Доступ с ученическим рангом запрещен». Вновь куда-то шагал, с трудом переставляя ноги и разгоняя муть перед глазами, скрипел зубами, ругался.
И лишь когда оказался перед дверьми лифта, немного пришел в себя, вытер кровь с искусанных губ. Дождался, когда откроются двери, зашел и привалился к стене. Затем почти вечность слушал мерный гул двигателей, гладил пальцем шероховатую поверхность новенького ключа в кармане. Такого же, как медальон епископа. Запросил на всякий случай, а вдруг доведется вернуться.
А вот думать получалось хреново. Тем паче что в пятки вскоре толкнулся пол, сквозь звон в ушах прорвался резкий голос:
– Точка назначения достигнута.
По глазам резануло ярким светом, дохнуло сыростью и запахами разложения, что проникали в гостиную снаружи. Я покачнулся, но сделал шаг вперед, почти вслепую добрался до середины зала. И тотчас получил мощную зуботычину в скулу. Из глаз брызнули искры, а мир вокруг тошнотворно кувыркнулся.
Пожалуй, следовало попытаться прийти в себя еще в библиотеке. И жадничать не стоило, когда библиотекарь предупреждал об ограничениях в объеме копируемой информации. Но все-таки поторопился.
Моргнув, я сообразил, что валяюсь на полу. По лицу течет горячее и липкое, а вокруг кто-то топчется, раздаются голоса. Невнятные, далекие, с убегающим смыслом. Но едва я попытался вникнуть, как в голове щелкнуло и сознание слегка прояснилось.
– …нашла! Вот, в сумке!
– Постой, ты уверена, что можно трогать? У искателя какой-то уж очень болезненный вид.
– Опять трусишь, Ол? Прекрати. И не грызи мне мозг. Я устала от нытья, устала от Тома с его припадками, устала от мерзкого места. Ничего не будет, это лишь книга. Видишь? Струпьями не покрылась, чешуей не обросла.
– Ладно, как скажешь. Тогда как поступим? Уходим в порт? Если помнишь, батискаф еле дышит, придется убить время на снаряжение и ремонт. К тому же непонятно, как выходить по причальным трубам, пробираться через заграждения на склоне Барьера.
– Ты опять ноешь, Ол. Я тебе говорю – все получится. Кто проверял преграды в последний раз? Сети наверняка давно сгнили, врата тоже. Нам придется потрудиться и понервничать, да. Но я знаю подходящий шлюз, где сможем причалить. Никто не станет задавать вопросов, помогут при необходимости.
– Просто не нравится идея с возвращением на древнем гнилом батискафе. Много чего может пойти не так.
– А идти по тоннелям, где бродят Вестники, тебе, получается, нравится?..
– Тогда как поступим с искателем? Как приказывал Лиам?
Рядом со мной послышалось тяжелое сопение, шелест одежды. За шиворот ухватили и поволокли к выходу. Но через секунду здоровяка остановила реплика Моры:
– Подожди.
– Думаешь, пригодится? – с сомнением прогудел детина. – У меня в целом к мальку нет претензий. Лиам советовал повременить до выхода из Лимба. Если придется отбиваться от Вестников, может и сгодиться на что.
– Нет, – немного помолчав, ответила наемница. – Я хочу сделать это сама.
– Ясно, – пророкотал здоровяк.
Даже сквозь биение раскаленных прутов по голове, сквозь шум пламени, пожирающего голову, я услыхал щелчок взводимого курка. Уловил равнодушие Олиффа, а также легкое сожаление, наложенное на упрямство Моры. Не удержался и захохотал. Сначала тихо, а потом громко и нахально, издевательски.
– По ходу я слишком сильно приложил, – высказал предположение детина, от него повеяло недоумением с опаской. – Или, может, его там, внутри, с ума свели богомерзкие машины?
Цепкая лапища отпустила, и я шлепнулся на пол, как мокрый мешок. Больно стукнулся лбом, но хохотать не перестал. Смех рвал меня изнутри, рожденный нервным напряжением, болью, переживаниями последних дней. Лился и лился нескончаемым потоком, отчего начали болеть мышцы живота и лица.
Да что там, я почти блевал этим смехом, как кот шерстью.
Сумев совладать с собой спустя пару минут, осторожно отжался на руках от пола и сел, посмеиваясь, потрогал рассеченную кожу на лице. Увидел кровь и хохотнул громче. Перевел взгляд на серого с перепугу Олиффа, шарахнувшегося прочь, затем на бледную напряженную Мору – с моим револьвером в одной руке, другой же она крепко прижимала к груди книгу – и разразился новым приступом неудержимого веселья. Лишь вспышка боли, пришедшая как расплата за телодвижения и прожегшая череп от нижней челюсти до темени, заставила заткнуться. Я страдальчески скривился и сжал ладонями виски. Вновь посмотрел на наемницу и хмыкнул:
