В данном гроте я бывал когда-то давно, в детстве. И теперь невольно воскрешал в памяти расположение комнат, да и схема, откопанная Дампиром в архивах, помогла. Вспоминал и мельком подмечал: жилье стало богаче, просторнее. Позолоты прибавилось. Появились статуи героев и святых в коридорах, картины известных художников, портреты. Полы устилали толстые ковры, тканные из шерсти пауков и специально выделанных водорослей. На начищенных крышках люков сверкали желтым малые гербы дома, какие-то девизы, надписи.

Даже когда я пересек основные холлы грота, приблизился к тому крылу, где традиционно располагались склады, арсеналы, спортзалы и то, что использовалось в качестве допросных и тюрем, роскошь никуда не делась. Сие о чем-то да говорило. Ведь те же Мак-Молоуни, не бедствующий род, занимались украшательством лишь парадной части жилища, внутренняя оставалась весьма скромной, если не сказать аскетичной.

Но и эту деталь я отметил лишь краешком сознания, вскользь, продолжая свой путь навстречу эху страха и боли. Вскоре снова наткнулся на охранника. Боец мирно дремал, сидя на тумбе для статуэтки. Я хмыкнул и как мышь прошмыгнул мимо. Еще одного бойца обнаружил на углу, прислонившегося к колонне. Застыл от испуга, ведь почему-то внутреннее чувство опасности никак не отреагировало. Но затем сообразил, что грудь бойца мерно вздымается и опадает, а глаза слишком уж неподвижны. Да и эмоциональный фон не соответствовал бодрствующему.

А ведь талант! Или опыт. Вот так дрыхнуть, с открытыми глазами стоя, не каждый сумеет. Но достаточно странно. Ведь им должны хорошо платить, а вылететь с работы из-за такой глупости мало кто захочет.

Мысль не успела оформиться или как-то развиться. Я снова поймал эхо чужих страданий и отвлекся. Бочком прокрался мимо спящего бойца, ускорился. И лишь когда чужие эмоции стали почти оглушать, усилием воли подкрутил внутренний регулятор. Моргнул и понял, что нахожусь в длинном коридоре, озаренном мягким желтоватым сиянием ламп в виде шаров, что торчали из пастей металлических горгулий под потолком. Стены обиты зеленоватой тканью, под ногами алая ковровая дорожка. Но воздух в контраст окружению влажный и неприятно прохладный.

Где-то невдалеке раздавались голоса, и тон говоривших не отличался дружелюбием.

Прокравшись до ближайшего поворота, я быстро выглянул за угол и немного расслабился. Никакой охраны – хозяева грота чувствовали себя в безопасности. И лишние уши им явно бы помешали. Ибо сквозь плохо прикрытую крышку одного из люков выбивалась узкая полоска яркого света, слышались недвусмысленные звуки, явно намекающие на активный допрос: удары, стоны, неприятный надтреснутый голос с вопросительными интонациями.

Стиснув зубы, словно сие могло сдержать колючую волну ненависти, начавшую подступать откуда-то снизу, я заставил себя выдохнуть. Изучил подходы через изнаночный окуляр и лишь после того, как убедился в отсутствии ловушек, медленно приблизился к двери.

– Говори! – вновь раздался резкий голос. – Где ключ?..

– Я… я не понимаю…

Удар. Мощный, будто лупили стальным прутом липкую глину. И несколько запоздалый стон, волна чужой обжигающей боли, усталости и тоски.

– Все ты понимаешь. Ормонд не мог отнести добытое кому-то еще. Ему срочно нужны деньги, и лучший способ – продать артефакт ошалевшим от жадности охотникам за древностями. К тому же ты сам признался, что рассказал о заказе, и он заинтересовался. А мы знаем, начал разнюхивать, отыскал способ пробраться внутрь нужного помещения. Говори! Или предыдущее покажется для тебя сказкой.

– Я… я ничего не знаю… Я же сказал, что не видел его несколько дней. И не знаю ни о каком ключе… Прекратите. Пожалуйста.

И снова удар, сопровождающийся хрустом и бульканьем.

– Говори, падаль!.. – послышался новый голос, визгливый и тонкий. – Господин хочет получить ответы. И получит, будь уверен. Мы тебя разукрасим так, что родная мама не узнает.

– Я не…

Удар. Удар. Удар.

– Остынь, Дуэн. Видишь же, опять отключился.

– Да, господин. Простите. Может, повторить пытку с раскаленными клещами? Или иглами под ногти?..

– А смысл? Молчит же. И тут одно из двух. Или чрезвычайно верен, что сомнительно для людей его профессии и статуса. Либо действительно не знает.

– Господин, уж поверьте, мы выбьем то, что скрывает, дайте время. Попробуем током. Или подожжем пятки.

– Времени как раз нет, от меня требуют результаты. Я тоже теряю терпение. Домашние скоро начнут задавать вопросы, а мне их огорчать не хочется.

– Я понял, господин. Могу предложить одну хорошую пытку. Древнюю. Знакомый отставной палач по секрету рассказал. Надо сделать надрезы на коже живота и груди, отодвинуть клещами и залить внутрь раскаленный свинец. От такого любой, пусть стойкий и подготовленный, запоет как миленький.

– М-да?.. – заинтересовался обладатель хриплого голоса, в коем сквозили повелительные нотки наравне с нетерпением и гордыней. – Если ты гарантируешь…

– Мамой клянусь, господин! Запоет как сирена, – угодливо поддакнул визгливый.

– Признайся, Дуэн, тебе банально хочется помучить человека, получаешь удовольствие, – вмешался кто-то еще, с приглушенным, обезличенным голосом, словно говорил в подушку. – Купите у Лиги сыворотку правды и прекратите тратить время. Кстати, вы не допускаете, что он говорит правду? Ормонд мог придержать ключ. Или решиться использовать по назначению самостоятельно. Я предлагал проверить, но вы побежали впереди донного поезда.

– Заткнись, а! – зло парировал визгливый. – Чистоплюй! Не ты ручки мараешь! Любые гнозис-зелья больших денег стоят. К тому же сразу возникнут вопросы: зачем, для кого. Пытки надежнее и дешевле. И я зуб даю – покрывает дружка. Надо надавить посильнее, и расколется.

– Замолчите оба, – приказал человек с хриплым и резким голосом. Помедлил, явно задумавшись, и добавил нехотя: – Вариант с сывороткой неплох. Но покупка займет время. Думать же о том, что мы поторопились или Ормонд просто придержал ключ, не хочется. Будет серьезным провалом. К тому же тогда состоится чрезвычайно неприятный разговор. Моим покровителям нужны козыри в рукаве. Нужен артефакт, чтобы разрушить планы и пошатнуть власть… хм…

Видимо сообразив, что вот-вот сболтнет лишнего, говоривший резко осекся. Чем воспользовался визгливый, сразу вставил:

– Так что делать, господин?..

– Что?.. – переспросил хозяин дома. И решительно отрезал: – Действовать! К утру необходимы ответы. Любые. В случае провала придется действовать иначе. Но я хочу быть уверен! Делай, что хочешь. Одно условие – не убивать. В остальном можешь разгуляться.

– Да, господин! – радостно воскликнул визгливый. – Эй, парни, работаем! Воды! Приведите в чувство! И тащите провода. Сейчас пощекочем рыбку, пока я готовлю основное блюдо.

Сквозь щель между дверью и проемом повеяло таким злобным восторгом, что меня чуть не стошнило на роскошный ковер. Раздался плеск, звуки пощечин. А затем сухой треск, и крик, полный отчаяния, невыносимой боли, страха. И секунду спустя меня в полной мере окатило чужими эмоциями и ощущениями.

В чем основная проблема эмпатов? А в том, что мы зачастую путаем чужое и свое. Воспринимаем внешнее как внутреннее. Особенно когда целенаправленно и внимательно «прислушиваемся». Надо ли говорить, что я испытал не самые приятные секунды в своей жизни?.. И опомнился, лишь когда крик оборвался. Усилием воли я отключил поток восприятия, привалился к стене, потный и задыхающийся.

Словно издалека раздался повелительный голос:

– Постойте, идиоты! Опять отключился. И дверь забыли запереть. Или хотите, чтобы на вопли прибежали дети? Если такое случится, я вас скормлю рыбам!

– Простите, господин! Не углядели, – раболепно отозвался визгливый. – Парт, прикрой люк! Поживее!..

Раздалось недовольное ворчание, а затем тяжелые шаги. Свет, проникающий между крышкой люка и окантовкой, померк, пахнуло потом и немытым телом. Неведомый подручный схватился за рукоятку и потянул на себя. Но в этот момент я очнулся, взялся с другой стороны и уперся в пол ногами.